Шырав

Шырав ĕçĕ:

ирӗксӗрех (тĕпĕ: ирӗксӗр) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ирӗксӗрех эпӗ куҫӑма хупрӑм…
Я невольно закрыл глаза…

Июнӗн 16-мӗшӗ // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Вӑл нимӗн те калаймарӗ, хӗрелсе кайрӗ, унтан ирӗксӗрех хыттӑн кулса ячӗ.
Он смутился, покраснел, потом принужденно захохотал.

Хамӑн пӗтӗм пурнӑҫа аса илсе тухатӑп та ирӗксӗрех хамран ыйтатӑп: эпӗ мӗншӗн пурӑннӑ?
Пробегаю в памяти все мое прошедшее и спрашиваю себя невольно: зачем я жил?

Юлашки сӑмахӗсенче унӑн кӑмӑлӗ чӑтайманнипе эпӗ ирӗксӗрех кулса ятӑм; юрать-ха, тӗттӗмлене пуҫларӗ…
— В последних словах было такое женское нетерпение, что я невольно улыбнулся; к счастию, начинало смеркаться.

Июнӗн 12-мӗшӗ // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Эпӗ пиллӗкмӗш актри кирлӗ ҫын иккен; ирӗксӗрех эпӗ пуҫ касаканӑн е чун сутаканӑн ирсӗр рольне вылятӑп-мӗн.
Я был необходимое лицо пятого акта; невольно я разыгрывал жалкую роль палача или предателя.

Июнӗн 5-мӗшӗ // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Хамӑн ҫепӗҫлӗхе, хамӑн ӑш вӑрканине, хавасланнине ҫав тери чӗррӗн кӑтартса патӑм; унӑн характерне, вӑл мӗн тунисене ҫав тери лайӑх енчен кӑтартса патӑм та, унӑн вара ирӗксӗрех эпӗ княжнапа ытла ҫепӗҫленсе калаҫнине каҫармалла пулчӗ.
Я так живо изобразил мою нежность, мои беспокойства, восторги; я в таком выгодном свете выставил ее поступки, характер, что она поневоле должна была простить мне мое кокетство с княжной.

Июнӗн 4-мӗшӗ // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

— Вера! — кӑшкӑрса ятӑм эпӗ ирӗксӗрех.
— Вера! — вскрикнул я невольно.

Майӑн 16-мӗшӗ // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Ҫийӗмри салтак шинелӗ хам никама та кирлӗ маррине пӗлтернӗн туйӑнать мана, ирӗксӗрех хӗрхенсе пӑхтарать вӑл ман ҫине; ҫав хӗрхенӳ маншӑн калама ҫук йывӑр, ыйткалакана хӗрхеннӗпе пӗрех.
Моя солдатская шинель — как печать отвержения, участие, которое она возбуждает, тяжело, как милостыня.

Майӑн 11-мӗшӗ // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Ҫыран хӗррипе, хам чарӑннӑ пӳрт патнелле утнӑ май, эпӗ ирӗксӗрех, хай, иртнӗ каҫхине суккӑр ача тинӗс урлӑ ишсе килнӗ ҫынна кӗтсе тӑнӑ вырӑн еннелле пӑхса пытӑм.
Пробираясь берегом к своей хате, я невольно всматривался в ту сторону, где накануне слепой дожидался ночного пловца.

Тамань // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Ирӗксӗрех пуҫӑма, иртнӗ каҫхине те ҫак сассах илтрӗм-ҫке, теекен шухӑш пырса кӗчӗ.
Мне невольно пришло на мысль, что ночью я слышал тот же голос.

Ҫакӑн пек шухӑшласа, эпӗ, чӗрем хускалнипе, ирӗксӗрех мӗскӗн кимӗ ҫине пӑхса тӑтӑм.
Думая так, я с невольном биением сердца глядел на бедную лодку.

Ирӗксӗрех чӗре хытса ларать, чун хупӑнать…
Поневоле сердце очерствеет и душа закроется…

Максим Максимыч // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Эпир «ӑнланмалла мар вырӑс ҫынни ҫинчен», пирен Тӑван ҫӗршывӑн «пӗлмелле мар вӑрҫӑ потенциале» ҫинчен пирӗн тӑшман ирӗксӗрех «пӗтӗм чӗререн» каласа панине илтсе мӑнкӑмӑллантӑмӑр.
Мы гордились, слушая, как враг перед нами «от всего сердца» рассказывал «о непонятом русском человеке», «о невозможности узнать военный потенциал» нашей Родины.

Юлашкинчен калани // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Документсем уҫҫӑн кӑтартса пани умӗнче каялла чакма тытӑннӑскер, Совет Союзӗн айӑплаканӗ панӑ ыйтусемпе стена ҫумне хӗсӗнсе ларнӑскер, «Германин иккӗмӗш наци» ирӗксӗрех, шӑл витӗр, манӑн Тӑван ҫӗршывӑн вӗҫӗмсӗр анлӑ хирӗсенчи ҫапӑҫусенче, Хӗрлӗ Ҫар хыттӑн пыра-пыра ҫапнипе фашизмӑн унччен никама парӑнман темӗн пысӑкӑш ҫарӗ мӗнле арканса пыни ҫинчен каласа кӑтартрӗ.
Перед открытыми документами, начавший отступать назад, прижатый к стене вопросами обвинителя от Советского Союза, без принуждения «второй нации Германии», он рассказывал сквозь зубы, о битве на бесконечных полях моей Родиной, о победе Красной Армии над никем непобедимым ранее фашизмом, о том как шла большая война.

Ҫул тӑрӑх эпӗ ирӗксӗрех ҫав Бэла ҫинчен те Печорин ҫинчен сӑмах хускатрӑм.
Дорогой невольно я опять завел речь о Бэле и о Печорине.

Бэла // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Ирӗксӗрех эпӗ Мускаври пӗр улпут майрине аса илтӗм, вӑл Байрон никам та мар, ӗҫке ярӑннӑ ҫын ҫеҫ пулнӑ, тесе ӗнентерчӗ, — анчах штабс-капитан сӑмахне йывӑра илме ҫук.
Я невольно вспомнил об одной московской барыне, которая утверждала, что Байрон был больше ничего, как пьяница. Впрочем, замечание штабс-пакитана было извинительнее:

Пуҫа минутсерен юн капланса килет, ҫапах та манӑн мӗн пур шӑнӑр тӑрӑх темӗнле хаваслӑх сисӗмӗ сарӑлнӑ пек пулчӗ, хам ҫав тери ҫӳлте тӑнӑшӑн темӗнле хӗпӗртерӗм эпӗ; — паллах, ачалла сисӗм ӗнтӗ, тавлашассӑм ҫук, анчах обществӑри условисенчен уйрӑлса, ҫутҫанталӑк патнелле ҫывхарнӑҫемӗн эпир ирӗксӗрех ачасем майлӑ пулса каятпӑр: пурнӑҫра тем те пӗр курса иртни чӗре ҫумӗнчен пӗтӗмпех хӑйпӑнать, чун-чӗре ҫӗнӗрен тахҫанхи пек тасалать те ӳлӗмрен вара каллех ҫавӑн пек таса пуласса ӗмӗтлентерет.
кровь поминутно приливала в голову, но со всем тем какое-то отрадное чувство распространялось по всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда, и, верно, будет когда-нибудь опять.

— Епле кичем иккен ку! — ирӗксӗрех кӑшкӑрса ятӑм эпӗ.
— Как это скучно! — воскликнул я невольно.

Таврашӗпех чурӑс халӑх, кунсерен кунта хӑрушлӑх пур, тӗлӗнмелле ӗҫсем те пулса иртеҫҫӗ, ирӗксӗрех вара: пирӗн ҫавсем ҫинчен ытла сахал ҫыраҫҫӗ, тесе шеллетӗн.
кругом народ дикий, любопытный; каждый день опасность, случаи бывают чудные, и тут поневоле пожалеешь о том, что у нас так мало записывают.

Нимӗҫсен штабӗ ҫакна ӑнланнӑ, анчах та унӑн событисене тытса чарма май пулман ӗнтӗ, унӑн ирӗксӗрех халӗ сарӑлса кайнӑ ҫапӑҫу вучӗ ӑшне ҫӗнӗрен ҫӗнӗ резервсем илсе пырса чикмелле пулнӑ.
Немецкий штаб отдавал себе в этом отчет, но у него уже не было возможности удержать события, и он принужден был бросать все новые и новые резервы в пекло разгоравшейся битвы.

4 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика