Шырав

Шырав ĕçĕ:

Ҫапах сăмах пирĕн базăра пур.

Ҫапах (тĕпĕ: ҫапах) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫапах та — хӗрарӑм!
Все-таки — баба!

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

— Анчах, ҫапах та? — ҫине тӑтӑм эпӗ.
— Нет, все-таки?.. — настаивал я.

— Мӗншӗн-ха эсӗ ҫапах та пуҫна пӑркаларӑн?
— А все-таки ты это к чему головой-то качал?

Турра шӗкӗр, ҫапах та вӗлереҫҫех иккен ҫынна!
Слава те, господи, все-таки казнят человека!

Эпӗ пур, унран лайӑх ӗҫлетӗп — ҫапах та хам босяк, ӗҫке ернӗскер, ятӑм та урӑхла, ӑраскалӑм та ҫук…
А я вот работаю лучше его — однако бродяга и пьяница, и больше нет мне ни звания, ни доли…

Ҫапах та юрӗ ӗнтӗ, эпӗ санран ыррине ҫеҫ курнӑ: эсӗ маншӑн пӗртен пӗр ҫын пултӑн, эпӗ ҫавна нихҫан та манассӑм ҫук.
Но всё же ничего я от тебя, кроме хорошего, не видела: ты был один еще первый такой, и я про это не забуду.

Ҫапах та вӗсем вӑйлӑ ҫынсем пулнӑ, хӑйсене пӗррехинче ҫӗнтернӗ йӑхсемпе виличчен ҫапӑҫма пултарнӑ, анчах та ҫапӑҫура вилме юраман вӗсене, мӗншӗн тесен ҫавнашкал тупа пулнӑ, вилсен-тусан ҫав тупа пурнӑҫран ҫухалать, тесе шутланӑ.
Это были все-таки сильные люди, и могли бы они пойти биться насмерть с теми, что однажды победили их, но они не могли умереть в боях, потому что у них были заветы, и коли б умерли они, то пропали б с ними из жизни и заветы.

III сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Типет те типет… пӑхатӑп — витӗр курӑнас пек пӗтсе кайнӑ, пӑр катӑкӗ пек кӑвакарнӑ, чӗринче ҫапах юрату ҫунать…
Помню, лежит, весь уже прозрачный и голубоватый, как льдинка, а все еще в нем горит любовь…

II сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Куҫӗсем ҫапах та тӗссӗр: асаилӳ вӗсене чӗртсе яраймарӗ иккен.
Ее черные глаза были все-таки тусклы, их не оживило воспоминание.

II сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Ҫапах та, каҫ пулсанах, савни патне, ӑна хӑвӑртрах ыталаса чуптума, тухса вӗҫеттӗм.
А как придет ночь, я бежала к тому, кого любила, целоваться с ним.

II сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Калавӗн вӗҫне ҫитеспе вӑл сассине ҫӗклентерсе, такама хӑратас пек калаҫрӗ, ҫапах та ҫав хушӑрах, шикленсе пупленӗ чухнехи пек, хӑюсӑр тухакан сасӑсем те илтӗнчӗҫ.
Конец рассказа она вела таким возвышенным, угрожающим тоном, а все-таки в этом тоне звучала боязливая, рабская нота.

I сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Ҫакна Челкаш каларӗ пулин те, Гаврилӑна ҫапах та ҫын сассине илтни ыррӑнах туйӑнчӗ.
Гавриле все-таки было приятно слышать человеческий голос, хоть это и говорил Челкаш.

II сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Челкаш, хӑйне хуҫа евӗрлӗ тыткаласа, мӑйӑхӗсене пӗтӗркелесе пычӗ; каччӑ ӑна пӗтӗмпех пӑхӑнма хатӗр пек, анчах, ҫапах та ӑна шанмасӑр, хӑраса пынине палӑртса утрӗ.
Челкаш — с важной миной хозяина, покручивая усы, парень — с выражением полной готовности подчиниться, но все-таки полный недоверия и боязни.

I сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Анчах Семеныч хӑй енне кӑнтарнӑ алла ҫапах та тытса чӑмӑртарӗ.
Но Семеныч все-таки пожал протянутую руку.

I сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Эрех тесен, каҫсах каять, хӑй арӑмӗпе мар, немкӑпа пурӑнать, ятлаҫаканскер, ҫапах тӗлӗнмелле хӑватсем тӑвакан теме пулать ӑна.
До водки очень охотник, живет не с женой, а с немкой, ругатель, но, можно сказать, чудодейственный господин!

Лашалла хушамат // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 56–62 стр.

Ҫӑвар ӑшчиккине эрехпе, коньякпа чӳхесе аппаланнӑ вӑл, суракан шӑлне чӗлӗм лаприпе, опийпе, скипидарпа, краҫҫынпа тытса та пӑхнӑ, питҫӑмартине йода сӗрсе лартнӑ, хӑлха шӑтӑкӗсене спиртпа чиксе йӗпетнӗ мамӑкпа питӗрнӗ, ҫаксем ҫапах та е нимте пулӑшман, е ӑша йӗклентернӗ.
Он полоскал рот водкой, коньяком, прикладывал к больному зубу табачную копоть, опий, скипидар, керосин, мазал щеку йодом, в ушах у него была вата, смоченная в спирту, но всё это или не помогало, или вызывало тошноту.

Лашалла хушамат // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 56–62 стр.

Лойко шартах аяккалла сикрӗ те, хӑйне кӑкӑртан амантнӑ пек, пӗтӗм ҫеҫенхир илтӗнмелле кӑшкӑрса ячӗ, Радда чӗтренсе илчӗ, ҫапах та ӑна палӑртмарӗ.
Прянул в сторону Лойко и крикнул на всю степь, как раненный в грудь, дрогнула Радда, но не выдала себя.

Макар Чудра // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 7–19 стр.

— Тата акӑ мӗн калатӑп, Лойко: эсӗ кирек мӗнле авкаланса хӑтлан та, ҫапах эпӗ сана ҫавӑратӑп, эсӗ манӑн пулатӑн.
— А еще вот что, Лойко: все равно, как ты ни вертись, я тебя одолею, моим будешь.

Вӑл аҫа ҫапса суранлатнӑ ватӑ юман пек, анчах ҫапах паттӑр та ҫирӗп, хӑй вӑйӗпе мухтанса ларакан ватӑ юман пек туйӑнать.
Он был похож на старый дуб, обожженный молнией, но все еще мощный, крепкий и гордый силой своей.

Анчах, асту, ман ирӗке хирӗҫ тӑнӑ ан пул — эпӗ ҫапах та ирӗклӗ ҫын, мӗнле пурӑнас тетӗп, ҫапла пурӑнатӑп! —
Но смотри, воле моей не перечь — я свободный человек и буду жить так, как я хочу! —

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика