Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Анчах мӗнле лайӑх вӑл ирсерен ваннӑра ҫӑвӑнасси, малтан шывӗ ӑшӑ-ӑшӑ, унтан ӑшӑ шыв юхакан крана пӑрса хуратӑн та тепӗр крана уҫатӑн — унтан ваннӑри ӑшӑ шыв юхса тухать, сивӗ шыв юхакан кран вара ҫаплах уҫӑ тӑрать, ҫавӑнпа та ваннӑри шыв майӗпенех сивӗнсе, сивӗнсе пырать, мӗнле лайӑх ку!

Но как хорошо каждый день поутру брать ванну; сначала вода самая теплая, потом теплый кран завертывается, открывается кран, по которому стекает вода, а кран с холодной водой остается открыт, и вода в ванне незаметно свежеет, свежеет, как это хорошо!

XII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Австри, унтан — Бургунди утлӑ ҫарӗсене те, пушшех те йышлӑскерсене, вӗсем кашни тӗл пулмассеренех ҫапа-ҫапа салатнӑ; унтан вӗсемпе тата ытти утлӑ ҫарсем ҫапӑҫма хӑтланса пӑхнӑ, анчах лешсем вӗсене те яланах арката-арката тӑкнӑ.

Австрийская, потом бургундская конница, более многочисленная, стала терпеть от них поражения при каждой встрече; потом перепробовали биться с ними все другие конницы, и все были постоянно разбиваемы.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Унтан Машӑпа Рахель пычӗҫ те платьесемпе тӗрлӗ япаласене пӑхса тухма пуҫларӗҫ: лайӑх кӗрӗксӗр пуҫне, мӗн пурришӗн 450 тенкӗ пама юрать, терӗ Рахель; Мерцалова шучӗпе те унтан ытла тӑмасть иккен; Рахель шучӗпе, кӗреке сутма кирлӗ мар, мӗншӗн тесен тата виҫӗ уйӑхран пурпӗрех ҫӗнӗ кӗрӗк тумалла пулать; ҫапла вара, пӗр 10 сехет тӗлнелле суту-илӳ ӗҫне туса пӗтерчӗҫ.

Потом явились Маша и Рахель, началась разборка платья и вещей: Рахель нашла, что за все, кроме хорошей шубы, которую она не советует продавать, потому что через три месяца все равно же понадобилось бы делать новую, — Вера Павловна согласилась, — так за все остальное можно дать четыреста пятьдесят рублей; действительно больше нельзя было и по внутреннему убеждению Мерцаловой, таким образом, часам к десяти торговая операция была кончена.

XXX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Чӑнах та, вӑл вӑйпа хистемен: анчах та эсир унтан хӑтӑлайман та — кирлӗ чухне вӑл хӑйӗн калас шухӑшне икӗ-виҫӗ сӑмахпа та пулин каласа панӑ-панах, эсир вара вӑл мӗн ҫинчен тата мӗнлерех калаҫассине ӑнланнах ӗнтӗ; унтан вӑл: «Калаҫу мӗн ҫинчен пулассине эсир халӗ пӗлетӗр ӗнтӗ; усӑллӑ пулас пек туйӑнать-и сире ҫак калаҫу?» — тесе ыйтнӑ.

И действительно он не навязывал: никак нельзя было спастись от того, чтоб он, когда находил это нужным, не высказал вам своего мнения настолько, чтобы вы могли понять, о чем и в каком смысле он хочет говорить; но он делал это в двух-трех словах и потом спрашивал: «Теперь вы знаете, каково было бы содержание разговора; находите ли вы полезным иметь такой разговор?»

XXIX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах идилли сарӑлнӑ япала мар, ҫавӑнпа ҫынсем унтан ютшӑнаҫҫӗ тени вӑл хирӗҫ калани мар вӗт: вӗсем унтан юптарура тилӗ виноградран ютшӑннӑ пек ютшӑнаҫҫӗ.

А что идиллия не в моде и потому люди чуждаются ее, так ведь это не возражение: они чуждаются ее, как лисица в басне чуждалась винограда.

XVI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Сасартӑк ҫӳреме пӑрахнине ан асӑрхаччӑр тесе, Кирсановӑн Лопуховсем патне ҫитес кунсенче тепӗр икӗ-виҫӗ хут, унтан вара тепӗр эрнерен, кайран пӗр уйӑхран, унтан вара тата ҫур ҫултан кӗрсе тухма тивет.

Для соблюдения благовидности, чтобы не делать крутого перерыва, возбуждающего внимание, Кирсанову нужно было еще два-три раза навестить Лопуховых на днях, потом через неделю, потом через месяц, потом через полгода.

XII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Сӗтел хушшинче Марья Алексевна, чӑнах та, урӑх ятлаҫмарӗ, мӗкӗрсе анчах ларчӗ, кӑна та-ха талпӑшас, чӑркӑшас тесе мар, хӑйӗн ҫилли ҫаврӑнтӑр тесе ҫеҫ; унтан вара канма та выртмарӗ, ларчӗ те пӗрре те хускалмарӗ, мӑкӑртатса кӑна ларчӗ, унтан мӑкӑртатми те пулчӗ, нимӗн те чӗнмерӗ, юлашкинчен: — Матрена! Улпута вӑрат-ха, ман пата килме кала, — терӗ.

За обедом Марья Алексевна действительно уже не ругалась, а только рычала и уже без всяких наступательных намерений, а так только, для собственного употребления; потом лечь не легла, но села и сидела одна, и молчала, и ворчала, потом и ворчать перестала, а все молчала, наконец крикнула: — Матрена! разбуди барина, вели ко мне прийти.

XXII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Сторешников килӗшет, услови ҫӑмӑл пулнӑран хавасланнипе унӑн пит-куҫӗ ҫуталса илет, анчах Жюли паҫӑрхи пекех хытӑ кӑмӑллӑ, вӑл пӗрмаях малалла тӑсать, пӗрмаях ӑнлантарса парать… «пӗрремӗшӗ — ӑна кирлӗ, иккӗмӗшӗ те ӑна, анчах унтан ытларах сире кирлӗ: эпӗ апата пӗр эрнелӗхе хӑварӑп, унтан тата тепӗр эрнелӗхе, вара ӗҫ манӑҫа та тухӗ, анчах эсир ҫакна ӑнланӑр: эсир ҫамрӑк хӗр ҫинчен мӗнле те пулин сӑмах каласа, вӑл ӗҫ ҫинчен астутармасан кӑна, ыттисем вӑл ӗҫе манӗҫ», — тата ыт. те.

Сторешников согласен, и на его лице восторг от легкости условий, но Жюли не смягчается ничем, и все тянет, и все объясняет… «первое — нужно для нее, второе — также для нее, но еще более для вас: я отложу ужин на неделю, потом еще на неделю, и дело забудется, но вы поймете, что другие забудут его только в том случае, когда вы не будете напоминать о нем каким бы то ни было словом о молодой особе, о которой» и т. д.

V // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Унтан килте эрне хушши каллех лӑпкӑ тӑнӑ, хӑна кӑшкӑрашман, анчах пӳлӗмрен те тухса ҫӳремен, унтан вара килне кайнӑ.

Потом опять неделю было смирно в доме, и гостья не кричала, а только не выходила из комнаты и потом уехала.

I // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫамрӑк ҫын нумайччен ҫамкине сӑтӑркаласа тӑчӗ, унтан мӑйӑхне пӗтӗркелеме пуҫларӗ, унтан хӑйӗн пальто ҫанни ҫине пӑхса илчӗ; юлашкинчен, вӑл мӗн тумаллине шутласа илчӗ.

Молодой человек долго стоял, потирая лоб, потом стал крутить усы, потом посмотрел на рукав своего пальто; наконец, он собрался с мыслями.

II. Ухмахла ӗҫе пӗрремӗш хут йӗрлени // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Хуран куклипе хӑйма та — чаплӑ апат, темрен те чаплӑрах, уйрӑмах вӗсене, ҫав кукӑльсене, тулли турилкке хурса парсан, унтан, тепӗр хут тата ытларах хурса, купипе купаласа парсан, аван, унтан вара, хӑйма тӗпнех ҫиттӗр, унти кашни кукӑле хӑйма тивтӗр тесе, ҫав турилккене майӗпен силлесен аван.

Вареники со сметаной — тоже святая еда, лучше любого причастия, особливо когда их, милушек моих, положат тебе в тарелку побольше, да ишо раз побольше, этак горкой, да опосля нежно потрясут эту тарелку, чтобы сметана до дна прошла, чтобы каждый вареник в ней с ног до головы обвалялся.

XVIII сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Унтан пуҫӗнчи явлӑкне сӳсе илчӗ, тет те, турине кӑларчӗ, тет, Тимошкӑн ҫӳҫне тураса якатрӗ, унтан тутине чуп турӗ те кайрӗ, тет.

А потом сняла с головы платок, вынула гребень, причесала Тимошку, чуб его поправила, поцеловала в губы и пошла.

XII сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Чи малтан эпӗ — коммунист, унтан вара… факт! унтан вара колхоз председателӗ.

Я сначала — коммунист, а потом уж… факт! а потом уж председатель колхоза!

36-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Малтан Таганрогра, унтан Дон-ҫи-Ростовра, Мариупольре, вара, юлашкинчен, Луганскра пулнӑ, унтан вӑл, хӑйӗн сарлака хулпуҫҫийӗпе ҫамрӑк совет влаҫне тӗрев парас тесе, Хӗрлӗ гвардине ҫырӑннӑ.

Сначала в Таганроге, потом в Ростове-на-Дону, в Мариуполе и, наконец, в Луганске, откуда и пошел в Красную гвардию, чтобы подпереть своим широким плечом молодую Советскую власть.

22-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

— Акӑ хайхи, юлашкинчен, хытнӑ си ишӗлсе анчӗ те, шӑтӑкран факелӑн хӗрлӗ хӗлхемӗ, унтан такамӑн савнӑҫ куҫҫулӗпе йӗпеннӗ хура сӑн-пичӗ, унтан татах факелсемпе пит-куҫсем курӑнчӗҫ, вара ҫӗнтернипе, савӑннипе кӑшкӑрашнӑ сасӑсем янӑраса кайрӗҫ — о, ку ман пурнӑҫра чи лайӑх кун пулчӗ, аса илетӗп те ӑна, ҫук, эпӗ кӑлӑхах пурӑнман тетӗп!

— А когда наконец рушился пласт породы, и в отверстии засверкал красный огонь факела, и чье-то черное, облитое слезами радости лицо, и еще факелы и лица, и загремели крики победы, крики радости, — о, это лучший день моей жизни, и, вспоминая его, я чувствую — нет, я не даром жил!

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Вӑл хӑй ача чухнехине, ҫуралнӑ ялне, амӑшне — хӗрлӗ питҫӑмартиллӗ, ӑшӑ чакӑр куҫлӑ самӑр хӗрарӑма, хӗрлӗ сухаллӑ, хаяр сӑн-питлӗ ҫӳлӗ ашшӗне аса илме ӗлкӗрчӗ; хӑй каччӑ пулнине тата вӑрӑм ҫивӗтлӗ, самӑр та кӑпӑш ӳтлӗ, уҫӑ кӑмӑллӑ, хура куҫлӑ арӑмне, Анфисӑна, унтан каллех хӑйне — хӳхӗм гварди салтакӗ пулнине аса илчӗ; унтан, пайтах вӑхӑт иртнӗ хыҫҫӑн, ӗҫпе пӗкӗрӗлнӗ, кӑвакарнӑ ашшӗне, ҫӗр ҫумнелле пусӑрӑннӑ, пӗркеленчӗк питлӗ амӑшне курчӗ; ҫапла вӑл хӑй салтакран таврӑнсан ял-йышпа епле курнӑҫнине те аса илчӗ: ашшӗ пӗтӗм ял умӗнче хӑйӗн Кӗркурийӗпе, мӑйӑхлӑ, сывлӑхлӑ, маттур та хӳхӗм салтакпа, епле мухтанатчӗ…

Он успел посмотреть себя ребенком, свою деревню, свою мать, краснощекую, пухлую женщину, с добрыми серыми глазами, отца — рыжебородого гиганта с суровым лицом; видел себя женихом и видел жену, черноглазую Анфису, с длинной косой, полную, мягкую, веселую, снова себя, красавцем, гвардейским солдатом; снова отца, уже седого и согнутого работой, и мать, морщинистую, осевшую к земле; посмотрел и картину встречи его деревней, когда он возвратился со службы; видел, как гордился перед всей деревней отец своим Григорием, усатым, здоровым солдатом, ловким красавцем…

II сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Йӗкӗт малтанлӑха ним тума аптранипе куҫне хупрӗ, унтан сасартӑк ахӑлтатса кулса ярса: ах, чудак! — тесе кӑшкӑрчӗ, унтан вӑл, ура ҫине тӑмасӑрах, хӑйӗн кутамккине тусан тӑрӑх сӗтӗрсе тата ҫава тӑпсине чулсем ҫийӗпе шӑкӑлтаттаркаласа, хӑйӗн тумбочки патӗнчен Челкаш патне упаленсе куҫса ларчӗ.

Парень, сначала недоумевая, смигнул, но потом вдруг расхохотался, крикнул сквозь смех: «Ах, чудак!» — и, почти не вставая с земли, неуклюже перевалился от своей тумбочки к тумбочке Челкаша, волоча свою котомку по пыли и постукивая пяткой косы о камни.

I сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Унтан, унтан вара… пулма пултарать вӗт тем те».

Бывают ведь случаи!»

Ҫул ҫинче // Митта Петӗрӗ. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 3–10 стр.

Вутӑ илсе килчӗҫ, шыв тултрӗҫ, вут хутса ячӗҫ, унтан пӗр-пӗрин хушшинче, ҫӗрулмине хӑҫан пӗҫерме лартассипе лартас марри ҫинчен пӑшӑлтатса тавлашса илчӗҫ, унтан темскер йӑвантарса ячӗҫ, шыв тултарнӑ чугун пулас, мӗншӗн тесен кӑмакари вут пуленккисем чӑшӑлтатма пуҫларӗҫ.

Принесли дров, воды, затопили печь, потом яростным шепотом заспорили, рано или не рано ставить на огонь картошку, и наконец что-то опрокинули — как видно, чугунок с водой, потому что дрова в печи сердито зашипели.

34-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Марине инке вӑрахчен-вӑрахчен аллине саппун аркипе шӑлса тӑрӗ, унтан ҫыруне аллине илӗ, лампа ҫывӑхнерех тытса вуласа тухӗ, унтан аса илсе, Тимка умне кӑкшӑмпа сӗт лартӗ, пысӑк-пысӑк ҫӑкӑр чӗллисем касса хӑналама тытӑнӗ:

Тетя Марина долго будет вытирать фартуком руки, потом бережно примет письмо на ладони, поднесет близко к лампе, прочтет и, спохватившись, поставит перед Тимкой крынку с молоком, нарежет большими ломтями хлеб и примется угощать:

10-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951