Шырав

Шырав ĕçĕ:

сӑнӗнче (тĕпĕ: сӑн) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Оленина темӗн сӑрӑ, шурӑ, кӑтраскер курӑнчӗ, вара вӑл, тем пек тӑрӑшсан та, ҫав хӑй темӗн чухлӗ вуланӑ тата илтнӗ тусен сӑнӗнче нимӗн лайӑххине те тупма пултараймарӗ.
Оленину виднелось что-то серое, белое, курчавое, и, как он ни старался, он не мог найти ничего хорошего в виде гор, про которые он столько читал и слышал.

III // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Пуҫне каҫӑртнӑ вӑл, сӑнӗнче — мӑнкӑмӑллӑх, анчах вӑл хӑйӗн ӳт-пӗвӗ илемлӗ пулнипе ҫеҫ мӑнаҫланать.
Ее осанка горда, в ее лице гордость, но гордость только своею физическою красотою.

2 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Тӗксӗм тӗкӗр ҫине ӳкнӗ Макар сӑнӗнче тӗрлӗ туйӑм: е инкеке пӗр хирӗҫмесӗр йышӑнни, е йывӑрах мар асап, е тискер хаярлӑх палӑрать; хӑш чух тата вӑл, шанӑҫа ҫухатнине пула бритвӑпа касӑлса вилме шутланӑ ҫынна аса илтерет.
Отраженное в тусклом зеркальце лицо Макара выражало попеременно разные чувства: то тупую покорность судьбе, то сдержанную муку, то свирепое ожесточение; иногда отчаянной решимостью оно напоминало лицо самоубийцы, надумавшего во что бы то ни стало покончить жизнь при помощи бритвы.

XXII сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Вӑл сарлакан яра-яра пусса пычӗ, ӑна хирӗҫ ӗнтӗ алӑсем тӑсӑлчӗҫ, арҫынсен хуп-хура пиҫсе кайнӑ питӗнче, хӗрсемпе хӗрарӑмсен хӗвел кӑшт анчах тивнӗ, тӗксӗм сӑнӗнче йӑлтӑр кулӑ ҫуталчӗ.
Он шел широкими шагами, а навстречу ему уже тянулись руки и светились улыбками дочерна сожженные солнцем лица мужчин и матово-смуглые, тронутые легким загаром лица девушек и женщин.

VI сыпӑк // Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Мирун Еник, Владимир Садай, Александр Яндаш куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963.

Вилнӗ упӑшкин пичӗ ҫине ӑнланса чылайччен пӑхнӑ чух ҫав шухӑш унӑн сӑнӗнче палӑрнӑ та ҫавӑнтанпа ҫухалман.
Мысль эта села невидимо на ее лицо, кажется, в то мгновение, когда она сознательно и долго вглядывалась в мертвое лицо своего мужа, и с тех пор не покидала ее.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Ан аса илтер, иртнине ан асӑн: тавӑраймӑн! — терӗ Обломов; унӑн сӑнӗнче шухӑш, хӑй мӗн каланине ӑнланни палӑрчӗ.
— Не напоминай, не тревожь прошлого: не воротишь! — говорил Обломов с мыслью на лице, с полным сознанием рассудка и воли.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Леш сӳрӗкленме те, пӗтме те пӗлмен юрату, пурнӑҫ вӑйӗ пек, вӗсен сӑнӗнче хӑватлӑ палӑрса тӑрать — пӗрле асапланнӑ вӑхӑтра вӑл вӗсен куҫӗсенче, куҫҫулӗнче, хуллен макӑрнинче сисӗнет…
Та неувядающая и негибнущая любовь лежала могуче, как сила жизни, на лицах их — в годину дружной скорби светилась в медленно и молча обмененном взгляде совокупного страдания, слышалась в бесконечном взаимном терпении против жизненной пытки, в сдержанных слезах и заглушенных рыданиях…

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Майӗпен-майӗпенех Обломов хӑрама пӑрахрӗ, лӑпкӑ шухӑша кайрӗ; вӑл куҫне уҫса та пӑхмарӗ-ха, анчах тепӗр минутранах унӑн сӑнӗнче лӑпкӑ та пысӑк савӑнӑҫ палӑрчӗ; вӑл Штольц ҫине вӑраххӑн пӑхса илсен, унӑн куҫӗсенче кӑмӑл ҫемҫелни те, куҫҫулӗ те курӑнчӗ.
Мало-помалу испуг пропадал в лице Обломова, уступая место мирной задумчивости, он еще не поднимал глаз, но задумчивость его через минуту была уж полна тихой и глубокой радости, и когда он медленно взглянул на Штольца, во взгляде его уж было умиление и слезы.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унӑн сӑнӗнче иккӗленӳ те, асап мӗлки те ҫук.
В лице у него ни тени страдания, ни сомнения.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Кашни сӑмахне илтмессерен Обломов сӑнӗнче шикленни те, хӗрхенни те, хӑраса ӳкни те, ӳкӗнни те палӑрчӗ.
Испуг, сострадание, ужас, раскаяние с каждым словом являлись на лице Обломова.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫав вӑхӑтра Ольга, пӗчӗк ача пекех, хӑй шӑпине, телейне, савнине шанса тӑни унан сӑнӗнче палӑрчӗ…
В эти минуты лицо ее дышало такою детскою доверчивостью к судьбе, к счастью, к нему…

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унӑн сӑнӗнче ҫавӑнтах темле ӗҫченлӗхпе тимлӗх палӑрчӗҫ; хӑй пӗлнӗ япала ҫинчен калаҫма пуҫласан, унӑн тӑмсайлӑхӗ те ҫухалать.
И лицо ее принимало дельное и заботливое выражение; даже тупость пропадала, когда она заговаривала о знакомом ей предмете.

Тепӗр ирхине Обломов шурса кайса, салху кӑмӑлпа вӑранчӗ; унӑн сӑнӗнче вӑл ҫывӑраймасӑр ирттерни палӑрать; ҫамки йӑлтах пӗркеленсе пӗтнӗ; куҫӗсенче хӗлхем те, ӗмӗтсем те ҫук.
Завтра утром Обломов встал бледный и мрачный; на лице следы бессонницы; лоб весь в морщинах; в глазах нет огня, нет желаний.

Унтан каллех йӑлт иртсе кайрӗ, сӑнӗнче кӑна темиҫе ҫӗнӗ туйӑм палӑрчӗ: Ольга урӑхла пӑхать, хытӑ кулма пӑрахрӗ, пӗрре ҫинӗ чух пӗр груша ҫисе ямасть, пансионра мӗнлине каласа памасть.
А потом опять все прошло, только уже в лице прибавилось что-то новое: иначе смотрит она, перестала смеяться громко, не ест по целой груше зараз, не рассказывает, «как у них в пансионе»…

Унтан, ерипен, вӑл тавҫӑрса илни палӑрчӗ; унӑн сӑнӗнче тавҫӑрса илни сисӗнчӗ, сӑнӗ ҫуталса кайрӗ…
Потом лицо ее наполнялось постепенно сознанием; в каждую черту пробирался луч мысли, догадки, и вдруг все лицо озарилось сознанием…

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ун ӗмӗтӗнче халӗ чи илӗртӳллӗ пурнӑҫ уҫӑлнӑ ӗнтӗ: тӗлӗкре ӑна хура та кӑтра, яштака ҫӳлӗ каччӑсем курӑнмалла, вӗсен сӑнӗнче шухӑш, вӑрттӑн вӑй, хӑюлӑх палӑрать, вӗсем мӑнаҫлӑн кулаҫҫӗ, куҫӗсенче чӗрене тивекен хӗлхем ялкӑшать, ҫемҫе уҫӑ сасси те хӗлӗх пек янӑрать.
Ее воображению открыта теперь самая поэтическая сфера жизни: ей должны сниться юноши с черными кудрями, стройные, высокие, с задумчивой, затаенной силой, с отвагой на лице, с гордой улыбкой, с этой искрой в глазах, которая тонет и трепещет во взгляде и так легко добирается до сердца, с мягким и свежим голосом, который звучит как металлическая струна.

Ҫынсем пурте кӑмӑллӑ, пурте киленеҫҫӗ; пурин те сӑнӗнче телей курӑнать.
Люди всё добрые, все наслаждаются; у всех счастье на лице.

Захар сӑнӗнче вӑл ӗненменни е, тӗрӗсрех каласан: «Апла пулма пултараймасть», тесе лӑпкӑн шухӑшлани палӑрчӗ.
На лице Захара выразилась недоверчивость, или, лучше сказать, покойная уверенность, что этого не бывает.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унӑн сӑнӗнче — те шикленни, те хуйхӑрни, те кӳренни курӑна-курӑна кайрӗҫ.
На лице у него попеременно выступал не то страх, не то тоска и досада.

Чунӗ пӑшӑрханни сӑнӗнче палӑрсан, куҫӗсем тӗтреленеҫҫӗ, ҫамки тирӗ пӗрӗнет, иккӗленсе шухӑшлани, кулянни, шикленни сисӗнет; анчах ҫав пӑшӑрханчӑк туйӑм сайра хутра ҫеҫ пӗр-пӗр уҫӑмлӑ ӗмӗт ҫуратать, е пӗр-пӗр ҫирӗп шут тытма хистет.
Если на лицо набегала из души туча заботы, взгляд туманился, на лбу являлись складки, начиналась игра сомнений, печали, испуга; но редко тревога эта застывала в форме определенной идеи, еще реже превращалась в намерение.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика