Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Хӗр пӗччен — никам курмасть, илтмест ӑна; чечекри иҫӗм шӑрши, ирхи савӑк уҫӑлӑхпа чӗрери вӗри юн ӳсӗрӗлтерсе яраҫҫӗ ӑна, акӑ вара ун чӗлхи ҫинче самантрах айванла юрӑ сӑмахӗсем ҫуралса тӑраҫҫӗ те, яланлӑхах манӑҫа тухса, ҫилпе вӗҫсе саланаҫҫӗ:

Она одна — никто не видит и не слышит ее; запах цветущего винограда, радостная свежесть утра и горячая кровь в сердце опьяняют ее, и вот слова наивной песенки мгновенно рождаются у нее на устах и уносятся ветром, забытые навсегда:

IV сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 85–143 с.

Хӑй шухӑшӗсене вӑл яланах хитре ҫаврӑнӑшсемпе кӑшкарланӑ, мӗншӗн тесен пӗлсе каланӑ сӑмах чӑлт-витӗр курӑнакан сардониксран тунӑ чашӑкри ылттӑн улма пекех, мӗншӗн тесен тата ӑсчахсен сӑмахӗсем йӗп евӗр ҫивӗч, ҫапса лартнӑ пӑта пек ҫирӗп, вӗсене шутласа кӑлараканӗсем вара пурте пӗр пастырьтен.

Всегда облекал он свои мысли изящными выражениями, потому что золотому яблоку в чаше из прозрачного сардоникса подобно слово, сказанное умело, и потому также, что слова мудрых остры, как иглы, крепки, как вбитые гвозди, и составители их все от единого пастыря.

III сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 85–143 с.

Пӑхатӑп та — вӑл пӗтӗмпех вут пек ҫунса-йӑлкӑшса тӑрать, унӑн шӳтлесе каланӑ сӑмахӗсем, унӑн кулли, юрри (вӗсене вӑл пинӗ-пинӗпех пӗлетчӗ) ҫынсен пуҫӗсем ҫинче пӗр чарӑнми вӗҫсе-янӑраса ҫӳреҫҫӗ.

Стоит и — точно горит вся, веселыми искрами летают над головами людей ее бойкие шутки, ее смех и песни, которых она знала тысячи.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Эпӗ баракра ҫав ҫынсем хушшинче пурӑнаттӑм: хӑйсен хуйхи-суйхи ҫинчен вӗсем, вырӑссен кӑмӑллӑ йӑлипе, питӗ нумай та хытӑ калаҫатчӗҫ, тен, вӗсен хурлӑхлӑ сӑмахӗсем пилӗк ҫухрӑмран та илтӗнетчӗҫ пуль.

Я жил в бараке среди этих людей: по доброй русской привычке они толковали о своих несчастиях так много и громко, что, вероятно, их жалобные речи было слышно верст на пять вокруг.

Этем ҫурални // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 156–165 стр.

Ҫак лӑпкӑн та тикӗссӗн юхакан сасӑ, аван сӑн-пит, сухалӗнчи кӑвак пӗрчӗсем, ҫыннӑн пӗтӗм сӑн-сӑпачӗ тата унӑн ӑнланма ҫӑмӑл тӗрӗс сӑмахӗсем салтаксен кӑмӑлӗсене хускатса ячӗ курӑнать.

Этот голос, спокойный и ровный, хорошее лицо и седые волосы бороды, весь облик человека и его простые, верные слова, видимо, волновали солдат.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Унӑн сӑмахӗсем, патмар сӑн-пичӗ тата хӑй ним кулмасӑр-тумасӑр витӗмлӗ калаҫни ҫынсене сивӗте-сивӗте янӑ.

Его слова, солидное лицо и серьёзный, уверенный тон охлаждали людей.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Вӑл ҫынсем лӑпкӑн калаҫнӑ, анчах сӑмахӗсем темле раснах вирлӗнтерех тухнӑ, — ҫӗнӗ сӑмахсемпе, ҫӗнӗ шанчӑксемпе калаҫнӑ, тен, ҫак ҫӗнӗ шанчӑкӗ хӑйсемшӗн те паллах пулайман пулӗ.

Эти люди тихо переговаривались, но слова все же выходили сердито, — говорили новыми слдовами, новыми надеждами, и может быть, эта новая надежда и для самих была пока непонятна.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Унӑн уҫҫӑн та хыттӑн каланӑ сӑмахӗсем ҫынсене вӑратса, хускатса янӑ пек пулнӑ.

Её вопросы, громкие и ясные, разбудили людей, всколыхнули и встревожили их.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Ораторӑн хытӑ янӑракан ӑнланмалла сӑмахӗсем — пӑхӑнтаракан, ырӑ, тӗрӗс тӑвакан, халӑх нушине ашшӗ-амӑшӗ астӑвакан ҫын сӑнне ӑнланмалла ӳкерсе панӑ.

Слова оратора — громкие, понятные понятно рисовапи существо властное, доброе, справедливое, отечески внимательное к нужде народа.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Хӑйне хӗрарӑм кирлӗ самантра ман ҫумма кушак аҫи пек сӗртӗнетчӗ, сӑмахӗсем пыл та ҫуччӗ, эпӗ ӑна кирлӗ мар чухне, унӑн урӑхла сӑмахӗсем саламат пек пырса тиветчӗҫ.

Когда ему нужна была женщина, он ластился ко мне котом и с его языка горячий мед тек, а когда он меня не хотел, то щелкал меня словами, как кнутом.

II сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Унӑн кӑкӑрӗнчен хӗрӳллӗ кӗлӗ сӑмахӗсем юхса тухма хатӗр тӑчӗҫ.

Из его груди готова была вылиться страстная молитва.

II сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

— Эсӗ ху кӑшкӑратӑн! — тесе тавӑрчӗ вӑл кӑшкӑрнӑ сасӑ еннелле, унтан халӗ те ҫаплах кӗлӗ сӑмахӗсем каласа пӑшӑлтатакан Гаврила патнелле ҫаврӑнса: — Ну, тӑван, хӑвӑн телейӳ пулчӗ!

— Сам ты и орешь! — сказал он по направлению криков и затем обратился к Гавриле, все еще шептавшему молитву: — Ну, брат, счастье твое!

II сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

«Ан ҫиленччӗрччӗ» тенӗ сӑмахсем, Тимка сӑмахӗсем, пӗрре те пуҫран тухмарӗҫ.

«Только бы зла не имели», — не выходили у него из головы слова Тимки.

30-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Анчах вӑкӑра Санька сӑмахӗсем ӳкӗте кӗртеймеҫҫӗ, вӑл ҫывхарнӗҫемӗн ҫывхарса ҫитрӗ.

Но Петушка, как видно, мало трогали Санькины уговоры, и он подступал все ближе.

28-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Тӗрӗссипе каласан, каҫсенче вӑл хӑйӗн паттӑр салтакӗ Егорӗ вӑрҫӑ вӑрҫни ҫинчен ачасене кала-кала пачӗ, анчах унӑн сӑмахӗсем ӗлӗкхи пекех хӗрӳллӗн тухмарӗҫ, хӑшпӗр чух пӗр япалана та темиҫе хутчен каларӗ, хӑйне хӑй хирӗҫлерӗ, кӑна вара Никита та сисе пуҫларӗ.

Правда, по вечерам она продолжала по-прежнему рассказывать детям о похождениях бравого солдата Егора, но делала это уже без прежнего увлечения, часто противоречила сама себе, что заметил даже Никитка.

10-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ун сӑмахӗсем тӑрӑх ҫакӑ паллӑ пулчӗ; Федя партизансен лӑп та шӑп чапа тухнӑ разведчикӗ иккен, вӑл сакӑр-тӑхӑр хутчен каҫхи операцисенче пулнӑ, хӑй аллипе хӑй икӗ нимӗҫе тыткӑна илнӗ.

По его словам выходило, что Федя не кто иной, как знаменитый партизанский разведчик, он восемь или десять раз ходил в ночной поиск, самолично захватил двух фашистов.

8-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ыталансан, вӗсен сӑмахӗсем, куҫҫулӗ, туйӑм пӗтсе ларчӗ.

Это объятие задушило их слова, слезы, чувства…

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унӑн сӑмахӗсем чӗмсӗрлӗхе пушшех Штольц чунне шӑнтса ячӗҫ.

А ему в душу пахнуло ужасом от этих простых слов и еще более от ее молчания.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Тепӗр чухне ҫынсен кулленхи тӗлсӗр чӑрмавӗсемпе сӑмахӗсем Ольгӑна ҫав тери йӑлӑхтарса ҫитереҫҫӗ — Штольцӑн вара унпа ирӗксӗрех халиччен хӗрарӑмсемпе калаҫман япаласем ҫинчен сӑмах пуҫарма тивет.

Иногда в ней выражалось такое внутреннее утомление от ежедневной людской пустой беготни и болтовни, что Штольцу приходилось внезапно переходить в другую сферу, в которую он редко и неохотно пускался с женщинами.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Пӗр урине теприн ҫине хурса ларать вӑл, пуҫне аллипе тӗревлет — ҫаксене йӑлтах питӗ ирӗклӗ, лӑпкӑ та илемлӗ тӑвать; калаҫасса та Тарантьевпа Мухояров пек мар, упӑшки калаҫнӑ пек мар калаҫать; вӑл каланинчен Агафья Матвеевна нумайӑшне ӑнланаймасть, анчах ун сӑмахӗсем ӑслине, ыррине, тӗлӗнмеллине туять; вӑл ӑнланакан сӑмахсене те Обломов темлерех, ҫынсенчен урӑхларах калать.

Сядет он, положит ногу на ногу, подопрет голову рукой — все это делает так вольно, покойно и красиво; говорит так, как не говорят ее братец и Тарантьев, как не говорил муж; многого она даже не понимает, но чувствует, что это умно, прекрасно, необыкновенно; да и то, что она понимает, он говорит как-то иначе, нежели другие.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956