Шырав

Шырав ĕçĕ:

тетчӗ (тĕпĕ: те) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Чӳречисене пирӗн хуҫа, эпир унӑн ҫӑкрине ыйткалакансемпе ӗҫсӗр юлнӑ выҫӑ юлташӑмӑрсене парасран шикленсе, тимӗрлеттерчӗ; хамӑра вӑл пире жуликсем тетчӗ, апата вӑл аш вырӑнне — шӑршланса кайнӑ пыршӑ-хырӑмлӑх таврашсем паратчӗ…
Наш хозяин забил окна железом для того, чтоб мы не могли дать кусок его хлеба нищим и тем из наших товарищей, которые, живя без работы, голодали, — наш хозяин называл нас жуликами и давал нам на обед вместо мяса — тухлую требушину…

Ҫирӗм улттӑпа пӗрре // Петӗр Хусанкай. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 119–131 стр.

Эпӗ хирӗҫлеттӗм, вӑл хӗрсе каятчӗ е тӗксӗм пулатчӗ те салхуллӑн: — Э, пӑрах калаҫма! — тетчӗ.
Я возражал, он горячился или делался угрюмым и скучно восклицал: — Э, отстань!

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Начар пиҫнӗ ҫӑкӑра вӑл Фролка, ҫӗпрене «Стенька шухӑшӗсем» тетчӗ; Стенькӑна хӑйне пурнӑҫра пулман, пысӑк, анчах телейсӗр, ӑнӑҫсӑр япалапа танлаштаратчӗ.
Неудавшийся хлеб он величал Фролкой, дрожжи именовались «Стенькины думки»; сам же Стенька был синонимом всего исключительного, крупного, несчастного, неудавшегося.

Сайра хутра вӑл, пӗлӗтелле пӑхса: — Эх!.. Ырӑ-ҫке! — тетчӗ, ассӑн сывласа илсе.
Изредка он с глубоким вздохом говорил, глядя в небо: — Эх!.. Хорошо!

Хӑш чухне Коновалов: — Максим! Пӑхар-и пӗлӗтелле! — тетчӗ шухӑшлӑн.
А иногда Коновалов задумчиво предлагал: — Максим! Давай в небо смотреть!

Ыттисем, хӑйсене тӳрре кӑларса, ӑна хирӗҫлетчӗҫ, анчах та вӑл ҫине тӑрсах хӑйӗннех перетчӗ: вӗсем умӗнче никам та айӑплӑ мар, кашни хӑй умӗнче хӑй айӑплӑ, тетчӗ.
Ему возражали, оправдывая себя, но он настойчиво твердил свое: никто ни в чем не виноват пред нами, каждый виноват сам пред собою.

Вӑл кӗреҫе ҫинчен чи лайӑх пиҫнӗ ҫӑкӑра илетчӗ те, ӑна, вӗри пирки, алли ҫинчен алли ҫине сиктерсе: — Эх, мӗнле илемлӗ япала тума пултартӑмӑр эпир! — тетчӗ мана, хавассӑн кулкаласа.
Бывало, он брал с лопаты в руки самый удачный каравай и, перекидывая его с ладони на ладонь, обжигаясь, весело смеялся, говоря мне: — Эх, какого красавца мы с тобой сработали…

Ҫапла кирлӗ те! — тетчӗ вӑл мана, хаваслӑн кулкаланӑ май пысӑк алтупанӗсемпе ман хулпуҫҫинчен лӑпкаса.
Хорошо это! — говорил он мне, широко улыбаясь и хлопая меня своей ручищей по плечу.

Вӑл мана: «Ача пек эсӗ, Саша, — тетчӗ, — нимӗн те ӑнланмастӑн эсӗ».
А она: «Ребёнок, говорит, ты, Саша; не понимаешь ты ничего».

— Инке пур, тетчӗ Федя.
— Федя говорил, тетка была.

35-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Тенкел ҫине ларатчӗ те, ҫӳҫ каснӑ май, ӑс пама, вӗрентме пуҫлатчӗ: «Мӗншӗн улмуҫҫи туратне хуҫрӑн та, мӗншӗн иртсе пыракан ҫынпа хытӑрах калаҫрӑн» тетчӗ.
Усадит на стул, стрижет под нулевку, а сам целое тебе наставление читает: зачем сучок у яблони обломал да зачем прохожему грубо ответил.

25-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

«Юрланӑ пек», тетчӗ вара ашшӗ.
«Песня, а не работа», — говорил, бывало, отец.

20-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

— Асра тыт! — тетчӗ те Санька, аллисене хыҫалалла тытса Тимкӑна вӑрҫтаракан ача патне пырса тӑратчӗ.
— Имей в виду! — говорил он многозначительно и, заложив руки за спину, вплотную подходил к Тимкиному обидчику.

13-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

«Манран ирттеретӗн эсӗ, — тетчӗ вара ашшӗ.
«Превышаешь ты меня, — соглашался отец.

Ашшӗ тек-текех калатчӗ: «Эсӗ, Саня, кипкере ҫуралнӑ. Халӗ ӗнтӗ тепре ҫураличчен вӗренӗн» тетчӗ.
Отец часто твердил: «Ты, Саня, в сорочке родился. Теперь до второго пришествия учиться у меня будешь».

Андрей Иваныч яланах: «пирӗн ял телейлӗ, вӑл ҫӑлтӑр ятне йышӑннӑ», тетчӗ.
Андрей Иваныч всегда говорил: «Наша деревня счастливая, у нее имя звездное».

12-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

«Хӗл кунҫулӗ хӑйӗн ӗмӗрне выляса ирттернӗ. Халӗ ӗнтӗ пирӗн лӑпкӑ-лӑпкӑ Стожаркӑна чарса тӑраймастӑн — тинӗсех юхса ҫитӗ», тетчӗ те вӑл ҫурхи сывлӑша савӑнӑҫлӑн сывласа илетчӗ.
«Отыгралась зима-хозяйка. Теперь нашу тишайшую Стожарку не остановишь — до моря добежит», — говорил он и глубоко вдыхал весенний воздух.

5-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Тӑхтӑр, ан васкӑр, хӑех килет! — тетчӗ вӑл.
Погодите, не торопитесь, придет само! — грозил он.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Е тата: — Ҫав кӗтессе тултарнӑ япаласене пӗрерӗн-пӗрерӗн суйласчӗ те ытлашшине кухньӑна илсе тухса хурасчӗ сан, — тетчӗ.
Или: — Ты бы перебрала вон, что там в углу навалено, да лишнее вынесла бы в кухню, — говорил он.

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Соборнӑй садри тарӑн шӑтӑка шутламасан Энскра нихҫан та шахтӑ евӗрлӗ шӑтӑксем пулман, садри шӑтӑк пирки Петька калатчӗ вара, унта, ҫырма хӗрринче «кашни утӑмрах шӑмӑ-тавраш» тупӑнать тетчӗ.
Если не считать подкопа в Соборном саду, о котором Петька когда-то говорил, что он идёт под рекой и что в нём «на каждом шагу скелеты», в Энске никогда не было ничего похожего на шахты.

Тӑххӑрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика