Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Тепӗр минутӑран зал йӑлтах тенӗ пек пушанчӗ.

И через минуту зал почти опустел.

14 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Хӗрача сӑвӑсем те сассине вылянтарсах вулама пӗлет имӗш, ку ӗҫпе вара Кира амӑшӗ пайтах ӗҫленӗ иккенне сисетӗрех эсир, вӑл вӗт мухтанчӑка тухнӑ Варвара Рабинович шкулӗн йӑлине йӑлтах хирӗҫ пырать.

Девочка уже читает стихи «с выражением», и вы чувствуете солидную школу Кириной мамы, во всём противоположную школе окончательно зазнавшейся Варвары Рабинович.

Пӗрремӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

«Мана ҫурма ҫултан тавӑрӗҫ» тени йӑлтах урӑх калаҫу ӗнтӗ.

«Меня вернут» — это уже совсем другой разговор.

Пӗрремӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ӗлӗк чух лӑпкӑ та тулли питлӗскер, хулӑмрах сӑмсаллӑскер, — унӑн, кӑмӑлтан кулса тӑнӑ чух,вӗтӗ-вӗтӗ йӑваш пӗрӗмсем тути-ҫӑварӗ тӗлнелле амӑшӗ патне чупакан чӑх чӗпписем пек пуҫтарӑнатчӗҫ; — халӗ вӑл йӑлтах улшӑннӑ.

Раньше она была тихая, краснощекая, добродушная с ее толстым блестящим носом, к которому обычно сбегались добрые морщинки, как цыплята к клушке, — сейчас она сильно изменилась.

12 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Э? — йӑлтах хӗрсе кайрӗ тӑхлач.

А? — окончательно вскипела толстуха.

12 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Вӑл е шухӑша кайса ларать, е пӑрӑҫ пек чӗрре кӗрет, пӗрре те манӑн Мускаври тантӑшсем евӗрлӗ мар, йӑлтах урӑхла.

То задумчивый, то вспыльчивый, ни на кого из моих московских знакомых не похожий, совсем особенный.

11 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Хулан сӑн-сӑпачӗ паян йӑлтах урӑхла пулмалла пек.

И город, наверно, выглядит сегодня совсем иначе.

7 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Ну, ачасем, — сассине антарса, сасартӑк йӑлтах урӑхла пуҫларӗ Ромка.

Ну, ребята… — вдруг совсем другим голосом заговорил Ромка.

6 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

— Тен, йӑлтах урӑхла пуль, — салхуллӑн сас пачӗ Витя.

— А может быть, наоборот, — мрачно проговорил Витя.

6 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Кӗҫӗрхи каҫ йӑлтах урӑхла, унӑн сӑнарӗ пӗрре те ӗнерхи евӗр мар.

Сама ночь выглядела сегодня не так, как накануне.

6 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Пӗрисем — ку япала ухмахланни, ӗҫ ҫукран ӗҫ, ҫитменнине — тӗшмӗш те терӗҫ, теприсем — йӑлтах урӑхла: тумаллах, ку вӑл пуриншӗн те усӑллӑ, терӗҫ.

Одни говорили, что это глупости, пустяковая затея и даже суеверие; другие, наоборот, кричали, что сделать так непременно надо, это будет всем полезно.

2 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Анчах эпӗ ҫырни Амеда пӑшӑрхантармастчӗ, тепӗр ҫырурах вӑл: «Тархасшӑн хӑвӑн ырӑ тусусене, уйрӑмах — ҫивӗч чӗлхе-ҫӑварлӑ та ӑслӑ юлташа Р. Каштана, ман чӗре саламне ҫитер, Ман Дюльдяль йӑлтах сывалса ҫитрӗ, ҫӗмӗрттерет кӑна, паян кӑкарнӑ ҫӗртен татса кайрӗ. Вӑл калама ҫук хӳхӗм. Ман шутпа, пӗтӗм Туркменире те унтан лайӑх ут ҫук пулас. Курасчӗ эсӗ ӑна, ытла та илемлӗ-ҫке!..» — тесе ҫырса янӑччӗ.

Но на Амеда это не действовало, и в следующем письме он писал: «Пожалуйста, передай привет моего сердца твоим добрым друзьям и мудрому, красноречивому товарищу Р. Каштану. Мой Дюльдяль стал такой крепкий, что сегодня совсем оборвал привязь. Он стал очень красивый. Я считаю, что лучше такого коня у нас в Туркмении нет. Я хотел бы, чтобы ты видела его, какой он красивый…»

1 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Ҫавӑн пек кӳлесем ҫине ярӑнса аннӑ чух, е ана ҫийӗнех вӗҫсе пырса тулӑ акнӑ чух мана ялхуҫалӑх шухӑшӗсем аптратмаҫҫӗ, йӑлтах урӑххи ҫинчен шухӑшлатӑп эпӗ.

Как ни странно, но совсем другие, не сельскохозяйственные мысли одолевают меня, когда я пикирую над этими озерками или на бреющем полёте сею пшеницу.

Вунулттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Тен иленсе те ҫитрӗ пуль ҫав ӗҫе, мӗншӗн тесен часах эпӗ унран йӑлтах урӑхла сасӑпа ҫырнӑ ҫыру илтӗм.

Но, очевидно, он увлёкся этой работой, потому что вскоре я получила от него совсем другое письмо.

Вунулттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ачасем Пӑхӑр Юланутҫӑ пьедесталӗ тӑрӑх катмакланса хӑпарса ҫӗлен ҫине утланса ларнине курсан акӑ мӗн ҫинчен шухӑшларӑм эпӗ: е хам Ленинградра ҫуралнӑ пулсан, ачалӑхӑм тинӗс юратакансенни пек йӑлтах урӑхла иртнӗ пулӗччӗ.

Глядя, как мальчишки лазают по пьедесталу Медного всадника и садятся верхом на змея, я думала о том, что, если бы я родилась в Ленинграде, у меня было бы совсем другое детство — морское, балтийское.

Вунпиллӗкмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Виҫӗ кун хушши температура 40 тӑчӗ, унтан вара темиҫе сехетлӗхе йӑлтах анчӗ, кайран каллех ҫӗкленчӗ, хальхинче 40,5 те ҫитрӗ.

Три дня подряд температура держалась на 40, потом резко упала — на несколько часов — и опять поднялась, на этот раз до 40,5.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Петя пӗррехинче куҫне хупрӗ те каллех уҫрӗ, ку ӗнтӗ ача чухнехи пек, халь куҫна уҫӑн та йӑлтах урӑххине курӑн тесе шухӑшланӑн пулса тухрӗ.

Я заметила, что Петя однажды закрыл глаза и снова быстро открыл, как в детстве, когда думаешь, что откроешь глаза и увидишь совсем другое.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Петропавловски крепость ҫийӗнче вара йӑлтах урӑхла тӗсчӗ, тӗтрелле-сӑрккаччӗ, вӗсене пӗр тӳпе тесен ӗненмелле мар урӑхла тӗслӗччӗ.

А над Петропавловской крепостью всё было совершенно другим, туманно-серым, настолько другим, что нельзя было поверить, что это одно и то же небо.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Анчах ҫав туйӑм иртессе ӑнлантӑм эпӗ, мӗншӗн тесен халь ӗнтӗ пирӗн йӑлтах урӑхла курнӑҫу.

Но я поняла, что это чувство пройдёт, потому что теперь у нас была совсем другая встреча…

Тӑххӑрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Пур енчен те кунта манӑнни пек мар, йӑлтах урӑх пурнӑҫпа пурӑнни курӑнать, ҫавна кура эпӗ сасартӑк хам Мускавра пурӑннине, уйрӑмӑнах юлашки вӑхӑтра кичеммӗн те пӗр евӗрлӗ ирттернине туйса илтӗм.

Жизнь совсем другая, удивительно не похожая на мою, была видна во всём, и я вдруг почувствовала, что жила в Москве, особенно последнее время, однообразно и скучно.

Саккӑрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951