Шырав

Шырав ĕçĕ:

пӑхнӑ (тĕпĕ: пӑх) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Эпӗ хам ӑшӑмра тӑрана пӗлми непсӗм пуррине туятӑп, ҫул ҫинче мӗн тӗл пулнине йӑлтах хыпса ҫӑтатӑп: ҫынсем асапланнипе савӑнни ҫине эпӗ хам кӑмӑлӑма ҫырлахтарас тесе кӑна пӑхатӑп, хам чун хавалне упраса усрама пулӑшакан ҫимӗҫ ҫине пӑхнӑ пек пӑхатӑп.
Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую все, что встречается на пути; я смотрю на страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу, поддерживающую мои душевные силы.

Июнӗн 3-мӗшӗ // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Вӑл ман умра Грушницкипе ҫепӗҫ калаҫу пуҫарма хӑяймасть, ҫавӑнпа вӑл Грушницкий хӑтланчӑшӗнчен темиҫе хут та тӑрӑхласа кулкаларӗ, Грушницкий ун патне пырса тӑрсанах эпӗ йӑвашшӑн пӑхнӑ пек тӑватӑп та вӗсене иккӗшне ҫеҫ хӑваратӑп; малтан хӗр уншӑн хӗпӗртерӗ те, хӗпӗртенӗ пек кӑтартасшӑн кӑна пулчӗ-и вӑл, унтан хайхи мана ҫилленчӗ, каярахпа Грушницкие ҫилленсе ҫитрӗ.
Она при мне не смеет пускаться с Грушницким в сентиментальные прения и уже несколько раз отвечала на его выходки насмешливой улыбкой; но я всякий раз, как Грушницкий подходит к ней, принимаю смиренный вид и оставляю их вдвоем; в первый раз была она этому рада или старалась показать; во второй — рассердилась на меня, в третий — на Грушницкого.

Майӑн 29-мӗшӗ // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

— Пулнӑ, эпӗ унта кӑштах ӗҫлесе пӑхнӑ.
— Да, я имел там некоторую практику.

Майӑн 13-мӗшӗ // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

— Юрӗ, пуҫлӑр! — терӗм эпӗ, мачча ҫине ҫав-ҫавах пӑхнӑ май ӑшра кулкаласа.
— Хорошо, начинайте! — сказал я, продолжая рассматривать потолок и внутренно улыбаясь.

Вӗсем пек ҫӳлте тӑраканнисем мӑн кӑмӑллӑ, пирӗн пек ҫар ҫыннисем ҫине тискер кайӑкла ҫынсем ҫине пӑхнӑ пек пӑхаҫҫӗ.
Эта гордая знать смотрит на нас, армейцев, как на диких.

Майӑн 11-мӗшӗ // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Хам та пӗлместӗп вара, темшӗн вӑл ман ҫине тӗлӗнмелле ачашшӑн пӑхнӑ пек туйӑнчӗ: вӑл ҫапла пӑхса тӑни мана тахҫан ӗлӗк ҫавӑн пекех пӗр ачашшӑн пӑхаканскер ман пурнӑҫпа вылянине аса илтерчӗ.
И не знаю почему, но этот взор показался мне чудно-нежен; он мне напомнил один из тех взглядов, которые в старые годы так самовластно играли моею жизнью.

Тамань // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Вӑл тӳртӗн ҫеҫ пӑхнӑ хушӑра эпӗ сыхланса тӑмаллине туйса илтӗм, вӑл ӑнкармалла мар кулкаланӑ хушӑра хӑй ӑшӗнче темӗн пытарса тӑнине туйрӑм, анчах мана унӑн тӳрӗ сӑмси ӑнран ячӗ, сӑн-питне пӑхсан малтанах мӗнле ҫын иккенне пӗлес хӑватӑм пур тесеччӗ-ҫке эпӗ.
Хотя в ее косвенных взглядах я читал что-то дикое и подозрительное, хотя в ее улыбке было что-то неопределенное, но такова сила предубеждений: правильный нос свел меня с ума.

Хайхи вара, пӗррехинче, Казбич аулран пӗр-виҫӗ ҫухрӑм катара, ҫул хӗрринче, старике сыхласа тӑма; старик хӗрне шыранӑ ҫӗртен таврӑннӑ; хӑйпе пӗрле кайнӑ узднӑйсем кая тӑрса юлнӑ — ку ӗҫ каҫ кӳлӗм пулса иртнӗ, — шухӑша кайнӑ май старик лашине уттарса кӑна пынӑ, сасартӑк йывӑҫ тӗми хыҫӗнчен Казбич кушак пек сиксе тухнӑ та лаши ҫине хыҫалтан сиксе утланнӑ, старикне кинжалпа чиксе ҫӗре ӳкернӗ, вара чӗлпӗрне тытнӑ та — шӑвӑннӑ, хӑш-пӗр узденӗсем ҫакна сӑртран курса юлнӑ; хӑваласа та пӑхнӑ ӑна, анчах хуса ҫитеймен.
Вот он раз и дождался у дороги версты три за аулом; старик возвращался из напрасных поисков за дочерью; уздени его отстали, — это было в сумерки, — он ехал задумчиво шагом, как вдруг Казбич, будто кошка, нырнул из-за куста, прыг сзади его на лошадь, ударом кинжала свалил его наземь, схватил поводья — и был таков; некоторые уздени все это видели с пригорка; они бросились догонять, только не догнали.

Бэла // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

— Сан лашуна пӗрремӗш хут курнӑ чух, — терӗ Азамат малалла, — вӑл сӑмси шӑтӑкӗсене карӑнтарса, айӑнта ташласа ҫеҫ тӑратчӗ, чӗрни айӗнчен вут сирпӗнсе вылянатчӗ, ҫавӑнтан вара хама та паллайми пултӑм эпӗ, мана нимӗн те илӗртми пулчӗ: аттен чи лайӑх урхамахӗсем ҫине эпӗ те йӗрӗнсе пӑха пуҫларӑм, вӗсене утланса тухмашкӑн та намӑсчӗ, йӑлтах хуйха кайнӑччӗ-ҫке эпӗ, кунӗ-кунӗпе чул ту ҫинче кулянса лараттӑм, минутсерен тенӗ пек ман ума санӑн хура урхамаху хӑйӗн илемлӗ уттипе, ҫӗмрен пек тӳрӗ, яка ҫурӑмӗпе тухса тӑрсассӑн туйӑнатчӗ; вӑл сӑмах каласшӑн пек, вичкӗн куҫӗсемлӗ мана куҫран пӑхнӑ пекчӗ.
— В первый раз, как я увидел твоего коня, — продолжал Азамат, когда он под тобой крутился и прыгал, раздувая ноздри, и кремни брызгами летели из-под копыт его, в моей душе сделалось что-то непонятное, и с тех пор все мне опостылело: на лучших скакунов моего отца смотрел я с презрением, стыдно было мне на них показаться, и тоска овладела мной; и, тоскуя, просиживал я на утесе целые дни, и ежеминутно мыслям моим являлся вороной скакун твой с своей стройной поступью, с своим гладким, прямым, как стрела, хребтом; он смотрел мне в глаза своими бойкими глазами, как будто хотел слово вымолвить.

Анчах та вӑл ачан сӑнӗ ывӑнчӑклӑ пулнӑ, унӑн пысӑк, ҫаврака, ҫутӑлса тӑракан куҫӗсем, ҫамрӑк йӗкӗтӗнни пек мар, витӗр курмалла пӑхнӑ.
Только у мальчика этого было усталое лицо, и глаза его, большие, круглые, лучистые, смотрели с неюношеской проницательностью.

4 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Фотографи ҫинчен хӑй палланӑ, ҫавӑнпа пӗрлех пӑлламалла мар ҫӗнӗ сӑн пӑхнӑ.
С фотографии смотрело знакомое и вместе с тем до неузнаваемости новое лицо.

Ҫак пикировщиксене тӗнчипех пӗлнӗ, вӗсене Геринг Испанири мирлӗ хуласем ҫинчех сӑнаса пӑхнӑ, Польша, Франци, Голланди, Дани, Бельги тата Югослави ҫинчи ҫапӑҫусенче вӗсем хӑрушла чапа тухнӑ, нимӗҫсен ҫак ҫӗнӗ япали ҫинчен вӑрҫӑ пуҫламӑшӗнче пӗтӗм тӗнчери хаҫатсем ҫав тери хӑрушла историсем каласа панӑ, анчах Совет Союзӗн анлӑ хирӗсем ҫинче вӗсем часах кивелнӗ.
Знаменитые пикировщики, стяжавшие себе разбойничью славу в боях над Польшей, Францией, Голландией, Данией, Бельгией и Югославией, немецкая новинка, о которой в начале войны пресса всего мира рассказывала столько страшных историй, — быстро устарели над просторами Советского Союза.

Малтан вӑл хӑй юррине хӑюсӑр, сассине тӗрӗслесе пӑхнӑ пек е-инструмента ӗнернӗ пек ҫеҫ пуҫларӗ, унтан пӗтӗм вӑйӗпе шӑхӑрса, хӑй юррин кӗввипе ӑнтӑхса кайсах юрлама тытӑнчӗ.
Сначала робко, точно пробуя голос или настраивая инструмент, а потом в полную силу засвистал, защелкал он, захлебываясь в звуках своей песни.

3 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Ҫавӑнпа та эпир… сирӗн ҫине рядовой лётчик ҫине пӑхнӑ пек пӑхма пултараймастпӑр… ӑнлантӑр-и — пултараймастпӑр, пирӗн ун пек права ҫук.
Так вот, и мы не можем, не имеем права — понимаете, не имеем права! — подходить к вам как к рядовому летчику.

10 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Вӑл самолёт патне пырса ӑна пур енчен те пӑхнӑ, унӑн ҫунаттине аллипе шӑлкаланӑ, хӑйӗн умӗнче алюминипе перкальтен тунӑ машина мар, капмар та илемле лаша тӑнӑ пек, ӑна айӑкӗнчен лӑпкаса илнӗ.
Подходил к самолету, осматривал его, гладил рукой крыло, похлопывал по бокам, точно это была не машина, а холеная и красивая породистая лошадь.

Вӗсем ансӑр йӑрансем туса йӗрлесе пӗтернӗ сӑрт еннелле пӑхнӑ.
Они выходили на косогор, исчерченный тесными полосками грядок.

6 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Вӑл тӗмӗсем енне ытахальтен ҫеҫ пӑхнӑ пек пӑхса илчӗ те, нимле ответ памасӑрах, кӑшт сулкаланарах утса вӑрманалла кӗрсе кайрӗ.
Он равнодушно посмотрел на кусты и, ничего не ответив, ушел в лес странной, раскачивающейся походкой.

Вӗсем иккӗшӗ йышӑннӑ пӗчӗк пӳлӗмӗн чӳречисем парк патнелле пӑхнӑ.
Маленькая комната, которую они заняли вдвоем, выходила окнами в парк,

2 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Нумайӑшӗ халь вӗсем еннелле пӑхнӑ, халӑхпа лӑках тулнӑ вагонӑн пур кӗтессисенчен те калаҫнисем илтӗннӗ:
Многие теперь смотрели в их сторону, в со всех концов переполненного вагона слышалось:

Ҫул ҫинче вӑл, промтовар магазинӗсен тусанлӑ витринисем ҫине кӑларса тӑратнӑ вӗт-шак япаласене пӑхнӑ пек пулса, туйи ҫине тайӑнса тӑрса темиҫе хут та канчӗ.
По пути он несколько раз отдыхал, опираясь обеими руками на палку и делая вид, что рассматривает какие-то пустячки, выставленные в запыленных витринах промтоварных магазинов.

1 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика