Шырав

Шырав ĕçĕ:

пӗрмай сăмах пирĕн базăра пур.

пӗрмай (тĕпĕ: пӗрмай) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Эпир те платформа тӑрӑх питӗ хуллен иртрӗмӗр, мӗншӗн тесен пӗр-пӗрне пӑхас тесе пӗрмай чарӑнкаласа утрӑмӑр.
Мы тоже очень медленно шли по платформе, потому что всё время останавливались, чтобы посмотреть друг на друга.

Тӑххӑрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ҫакна эпӗ хамшӑн тутарасшӑн марччӗ, енчен пулма пултарайманни пулас пулсан, Саньӑпа аттешӗн тутарасшӑнччӗ; пулма пултараймасси ҫинчен вара пӗрмай кӗвӗ-юрӑ хускатса пыракан кустӑрмасен пӗр саслӑ музыкинче тӗлӗрсе пынипе ҫеҫ шухӑшлама пултарнӑ эпӗ.
Но этого я хотела не для себя, а для Сани и для отца, если только допустить самое невозможное, что нельзя допустить иначе как только теперь, в полусне, в вагоне, под эту равномерную, монотонную музыку колёс, которая всё начиналась…

Саккӑрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Вагон силленсе пынӑ май чӗриклетет, вӑл пӗрмай пуҫланакан тикӗс те янравлӑ музыка пек туйӑнать.
Вагон раскачивался и скрипел, и это была как бы равномерная и громкая музыка, которая всё начиналась и начиналась.

Вагон кивӗ пулчӗ пулмалла, вӑл пӗрмай чӗриклетсе пычӗ, анчах эпӗ ҫӗрӗпех питӗ лайӑх ҫывӑрнӑ, вӑрансан хайхи шухӑш ҫине шухӑш кӗрсе тӑчӗ.
Вагон дребезжал и скрипел — должно быть, попался старый, но я прекрасно, спокойно спала всю ночь, а проснувшись, стала мечтать и мечтать.

Вӗсем ҫыран таврашӗнчи утравсем тӑрӑх тинӗс енчен иртӗҫ, «Пахтусов» вара ҫав вӑхӑтра ӑҫта та пулин ҫывӑхра ӗҫлесе тӑрӗ, ҫапла тусан унпа пӗрмай ҫыхӑнса тӑма пулать.
Они пойдут мористой стороной прибрежных островов, а «Пахтусов» тем временем будет работать где-нибудь поблизости, так что от него можно будет почти не отрываться.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Эпӗ Саньӑна чей ӗҫтертӗм — вӑл ҫӑра чей юратать — вӑл епле ӗҫсе-ҫинине хам пӗрмай пӑхса тӑтӑм, вӑл та мана хӑйпе пӗрле лартрӗ, эпир пӗрле чей ӗҫрӗмӗр.
Я поила Саню чаем — он любит крепкий чай — и всё смотрела, как он ест и пьёт, и наконец он заставил меня сесть и тоже пить чай вместе с ним.

Пӗрремӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ахаль те ун ҫинчен ытла нумай шухӑшлатӑп-ха, пӗрмай шухӑшласа тӑрас чухлех лайӑх мар ӗнтӗ вӑл, терӗм ӑна эпӗ.
Я сказала, что я и так думаю о нём слишком много и не такой уж он хороший, чтобы о нём думать и думать.

Вокзалтан эпир Иван Павловича ӑсатма кайрӑмӑр, ҫул тӑрӑх пӗрмай Саня ҫинчен калаҫса пытӑмӑр.
С вокзала мы поехали провожать Ивана Павлыча, и дорогой он всё говорил о Сане.

Ӗлӗкрех вӑл хӗрлӗччӗ, пурнӑҫ тапса тӑратчӗ унӑн, хӑй пӗрмай анекдотсем те кулӑшла историсем шухӑшласа кӑларатчӗ, командӑн чи юратнӑ ҫынниччӗ ҫав вӑл, чи йывӑр ӗҫе тытӑннӑ чухне те шӳт тӑвасса пӑрахмастчӗ, — мӗнӗ юлнӑччӗ ӗнтӗ халь ҫавсенчен!
Что общего с прежним румяным, полным жизни человеком, выдумщиком анекдотов и забавных историй, кумиром команды, с шуткой подступавшим к самому трудному делу.

Вуниккӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Тен-ха Николай Антоныч хушмасӑрах ӑна пӗрмай юратса тӑнипе хӑй учителӗн, тусӗн ятне хура сӑн кӗртес мар тенипе ҫав хутсене пӗтерме шутланӑ пуль?
Быть может, без ведома Николая Антоныча, из одной привязанности к нему он хотел уничтожить эти бумаги, которые могут бросить тень на доброе имя его учителя, его друга?

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Вӑл сӑмсипе пӗрмай нӑшлатса тӑман пулсан, пирӗн калаҫасси самай кӑмӑллӑ иртнӗ пулӗччӗ.
У нас был бы даже приятный разговор, если бы не это движение, которое она делала носом.

Улттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Сӗкӗнет вара хӑй пӗрмай.
И всё суётся, суётся.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Варя йӑлт хӗрелсе кайнӑ, президиумра ларать те аллине кӑранташ тытнӑ, сӑмси ҫинех анакан ҫӳҫ пайӑркине пӗрмай хӑлхи хыҫнелле тӳрлетсе ярать.
Очень красная, она сидела в президиуме с карандашом в руке и все время закидывала за ухо прядь полос, падавшую ей прямо на нос.

Вунтӑваттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Доктор вара, ҫавсене тирпейлесе хунӑ май, пӗрмай кала-кала кӑтартрӗ.
А доктор, укладывая, все говорил.

Вӑл тимсӗлсе итлерӗ, анчах пӗрмай тӳрех мана ҫӑвартан пӑхса тӑчӗ.
Он слушал очень внимательно и почему-то все время смотрел мне прямо в рот.

Сехетшер ларатчӗ вӑл ман кровать патӗнче, куҫӑм мӗнле урмӑшса пӑхнине, аллӑмсем епле хускалнине пӗрмай пӑхатчӗ.
Часами сидел он у моей постели, изучал странные движения, которые я делал глазами и руками.

Николай Антоныч пек вӑл пӗрмай пӳрнипе сӗтел ҫине тӑкӑртаттарчӗ, енчен кӑшкӑрса каламасан вӑл чӑнах та питӗ лайӑх вылянӑ пулӗччӗ.
Все время он барабанил пальцем по столу, как Николай Антоныч, и вообще играл бы очень хорошо, если бы не так орал.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Эпӗ кӑна ҫывӑрмастӑп, пӗрмай шухӑшласа выртатӑп.
Только я не спал, все думал.

Пуҫ тӳпинчи йӗрсӗр-тӗлсӗр ҫӳҫӗм пӗрмай тӑраткаланса тӑрать, эпӗ ӑна сурчӑкпа йӗпетсе якататӑп.
Проклятые волосы все время вставали на макушке, и приходилось примачивать их слюной.

«Эпӗ Николай Антоныча калатӑп», «мана Николай Антоныч хушрӗ», «мана Николай Антоныч ячӗ», тенисем шкулта пӗрмай илтӗнетчӗҫ вара.
«Я скажу Николаю Антонычу, мне велел Николай Антоныч, меня послал Николай Антоныч» — то и дело слышалось в нашей школе.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика