Шырав

Шырав ĕçĕ:

тулнӑ (тĕпĕ: тул) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Неушлӗ Оля унпа мӗн пулнине пӗлеймесӗрех юлӗ, — ҫак вунсакӑр уйӑх хушшинче унӑн мӗн тери пысӑк йывӑрлӑхсем тӳссе ирттермелле пулнине, вӑл ҫапах та хӑйӗн ӗмӗтне пурнӑҫланине, чӑн-чӑн этем — ҫапла ҫав, чӑн-чӑн этем! — пулса тӑнине, анчах пур ӗмӗтсем те тулнӑ хыҫҫӑнах ҫакӑн пек киревсӗр, ухмахла вилмелле пулнине пӗлеймӗ-ши?
Неужели Оля так и не узнает, что с ним случилось, какой нечеловечески трудный путь прошел он за эти восемнадцать месяцев, что он все-таки добился своего, стал настоящим… ну да, настоящим человеком, чтобы так нелепо разбиться тотчас же, как только это совершилось?

7 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Ҫак хӑрушла хӑвӑртлӑха пула ӑс-тӑн пӑтранма пуҫланине туйса, Мересьев, тӗпсӗр шӑтӑкалла чӑмса аннӑ май, хӑйӗн юнпа тулнӑ куҫӗсемпе ҫывӑхрах, хӑй машинин винтти патӗнчех «фока» взрывран пулнӑ тӗтӗм ӑшне путнине курса юлчӗ.
Чувствуя, что от этой безумной скорости, от резкого снижения сознание уходит, Мересьев несся в пропасть и едва заметил помутневшими, налитыми кровью глазами, что где-то перед самым его винтом «фока» окутался дымным облаком взрыва.

5 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Таҫта аякра, ҫӗр тӗслӗ сасӑсемпе тулнӑ шав ӑшӗнче ҫӗне команда сӑмахӗсем янранӑ хушӑра, пӗтӗм группа мӑшӑрӑн-мӑшӑрӑн, анчах тачӑ строя малтанхи пекех тытса пырса, нимӗҫсен ҫулне пӳлме вирхӗнчӗ.
Пока где-то вдали сквозь звон и свист звучали слова новой команды, вся группа парами, но соблюдая общий сомкнутый строй, уже повернула наперехват немцам.

Тепӗр кунхине эпир Бэлӑна крепоҫ тулашне, ҫырма хӗррине, хӑй юлашки хут ларнӑ тӗлех пытартӑмӑр; халӗ унӑн тӑпри тавра шурӑ акацисемпе бузина тӗмисем ӳссе тулнӑ ӗнтӗ.
На другой день рано утром мы ее похоронили за крепостью, у речки, возле того места, где она в последний раз сидела; кругом ее могилки теперь разрослись кусты белой акации и бузины.

Бэла // Николай Пиктемир, Нестор Янкас. Михаил Лермонтов. Пирӗн вӑхӑтри герой. Н. Пиктемирпа Н. Янкас куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашкӗнекеиздат, 1964

Вӗсен моторӗсем хулӑн сасӑпа кӗрлерӗҫ, анчах уйӑх ҫутипе тата шӑпчӑксен юррипе тулнӑ вӑрманта вӗсен сасси те май уйӑхӗнчи нӑрӑсем мирлӗн нӑрлатнӑ пек ҫеҫ туйӑнчӗ.
Их моторы громогласно гудели, но в лесу, наполненном лунным светом и трелями соловьев, их гул казался всего лишь жужанием майских жуков.

4 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Вӗсен моторӗсем хулӑн сасӑпа кӗрлерӗҫ, анчах уйӑх ҫутипе тата шӑпчӑксен юррипе тулнӑ вӑрманта вӗсен сасси те май уйӑхӗнчи нӑрӑсем мирлӗн нӑрлатнӑ пек ҫеҫ туйӑнчӗ.
Моторы их басовито ревели, но даже этот голос войны воспринимался сейчас в лесу, полном лунного света и соловьиного пения, как мирное гуденье майских жуков.

Ҫак вӑхӑтра, шлем наушникӗсене тулнӑ тӗрлӗ тӗслӗ шав витӗр, вӑл Чеслов капитанӑн хӑйӑлтатакан сассине илтрӗ:
В это время сквозь шум и звон, наполнявший наушники шлема, он услышал хриплый и вялый даже сейчас голос капитана Чеслова.

Ҫапӑҫу хирӗ ҫийӗнче пысӑк, хӗп-хӗрлӗ хӗвел хӑпарма пуҫларӗ, ун пайӑркисем тупӑ-пӑшал пенипе тухса тулнӑ тӗтӗм витӗр аран-аран шӑтарса тухрӗҫ.
Солнце медленно поднималось над полем сражения, большое, багрово-красное, едва пробивая плотный дым выстрелов и разрывов.

3 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Типӗ хӑйӑр хут ҫине тӑкӑнса тӑчӗ, вара ҫӗрпӳрте темле кӑпшанкӑсем тулнӑ пек, вӑл йӗрӗнмелле кӑштӑртатрӗ.
Сухой песок осыпался на бумагу, и вся землянка противно шуршала, как будто кишела насекомыми.

Мересьевпа Петров каҫченех ҫав ырӑ шӑршӑллӑ, кайӑк сассисемпе тулнӑ хурӑн вӑрманӗнче пулчӗҫ, хӑйсен ҫӗнӗ техникӗсемпе калаҫрӗҫ, полк пурнӑҫӗпе паллашрӗҫ.
В душистом березовом леске, где пронзительные птичьи хоры не заглушал даже рев моторов, Мересьев и Петров провели возле машин остаток вечера, болтая со своими новыми механиками и входя в курс жизни полка.

2 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Сывлӑш вӑл кун тӗрлӗ курӑксен шӑршипе, тусан тата вӗриленсе кайнӑ ҫӗр шӑршипе тулнӑ пулнӑ, курӑк айӗнче каҫса кайсах шӑрчӑксем чӗриклетнӗ, таҫта тӳпере, ҫумкурӑкӗ пусса илнӗ хуйхӑллӑ уй ҫинче, ҫӳлте, тӑрисем хӑйсен вӗҫӗмсӗр юррисене шӑрантарнӑ, ҫавӑнпа та йӗкӗт часах нимӗҫ самолёчӗсем ҫинчен те, хӑрушлӑх ҫинчен те манса кайрӗ те, хӑйӗн ҫав тери кӑмӑллӑ та уҫӑ сассипе ҫав кунсенче фронтра пурте юратнӑ юрра, — хӑйӗн ҫӗрпӳртӗнче ларакан ҫар ҫынни инҫетри савнийӗ пирки тунсӑхланине палӑртакан юрра, юрлама тытӑнчӗ.
Воздух был так густо насыщен запахом буйного цветения трав, пыли и разогретой земли, так энергично и весело трещали в траве кузнечики, так голосисто звенел жаворонок, вися где-то над этой скорбной, поросшей бурьяном землей, что он забыл и про немецкие самолеты, и про опасность и стал напевать приятным, чистым голоском очень любимую в те дни на фронте песенку о воине, тоскующем в своей землянке о далекой милой.

1 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Уншӑн кунта пурте — япаласем те, ҫынсем те тӑван пек ҫывӑх пулнӑ: кивӗ, куштӑрканӑ, вӑрҫӑ пуҫланнӑранпа тӗссӗрленнӗ сӑран реглансем, йытӑ тирӗнчен ҫӗленӗ унтӑсем тӑхӑннӑ, хӗвелпе пиҫнӗ; сассисем ҫӗтнӗ савӑнӑҫлӑ ҫынсем — тӑван; авиаци базин сӑмсана ҫуракан вичкӗн те тутлӑрах шӑрши ҫапнӑ сывлӑш, ӑшӑтакан моторсен кӗрлевӗпе тата вӗҫсе каякан самолётсем тикӗссӗн кӗрленӗ сасӑсемпе тулнӑ сывлӑш — тӑван; ҫулланса пӗтнӗ комбинезонсем тӑхӑннӑ, ураран ӳкес пек ывӑнса ҫитнӗ техниксем; хӗвелпе бронза тӗслӗ пуличченех пиҫсе ларнӑ хаяр инструкторсем; метеорологи будкинчи хӗрлӗ питлӗ хӗрсем; команднӑй пункт ҫуртӗнчи кӑмакаран йӑсӑрланса тухакан кӑвак тӗтӗм; зуммерсем нӑйлатни тата телефонсем хыттӑн шӑнкӑртатни; фронта тухса каякансем «асӑнмалӑх» чиксе кайнипе столовӑйсенче кашӑксем ҫитменни; тӗрлӗ тӗслӗ карандашсемпе ҫырнӑ «боевой листоксем», сывлӑшра хӗрсем ҫинчен шухӑшлакан ҫамрӑк лётчиксенчен тӑрӑхласа тунӑ карикатурӑсем; вӗҫмелли уйри самолёт кустӑрмисемпе урлӑ та пирлӗ чӗркелесе пӗтернӗ, шӑнса ларнӑ хӑмӑр тӗслӗ пылчӑк; тӑварлӑрах сӑмахсемпе тата авиаци терминӗсемпе хутӑштарнӑ хаваслӑ калаҫу — ҫаксем пурте уншӑн ҫывӑх, хӑнӑхнӑ япаласем пулнӑ.
Родная обстановка, родные люди в старых, шершавых и выгоревших за войну кожаных регланах и в собачьих унтах, загорелые, хриплоголосые, веселые; родная атмосфера, пропахшая сладковатым и острым запахом авиационного бензина, наполненная ревом прогреваемых моторов и ровным, успокаивающим рокотом летящих самолетов; чумазые технари в замасленных комбинезонах, сбившиеся с ног; сердитые, загоревшие до бронзового цвета инструкторы; румяные девчата в метеорологической будке; сизый слоистый дым лежанки в домике командного пункта; хрипенье зуммеров и резкие телефонные звонки; недостаток ложек в столовой, забираемых «на память» отъезжающими на фронт; боевые листки, написанные цветными карандашами, с обязательными карикатурами на юнцов, мечтающих в воздухе о девушках; бурая мягкая грязь летного поля, вкривь и вкось исчерченная колесами и костылями, веселая речь, приправленная солеными словечками и авиационными терминами, — все это было знакомое, устоявшееся.

8 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Тренировка тумалли самолётсем, шӑрчӑк евӗрлӗ «ушкӑсемпе» «уткӑсем», пӗчӗк те тӑвӑр аэродром ҫинче кухньӑри сӗтел ҫине шӑнасем ларса тулнӑ пекех ларса тулнӑ.
Тренировочные самолеты, стрекозоподобные «ушки» и «уточки», облепляли маленький, тесный аэродром, как мухи неубранный кухонный стол.

Калаҫса тӑмасӑрах, Алексей унтан ҫӗр тенкӗлӗх пилӗк хут илчӗ те, ҫак нафталин шӑршипе тулнӑ кивӗ ӑпӑр-тапӑр япаласен тӗнчинчен уҫӑ сывлӑша сиксе тухрӗ.
Алексей, не торгуясь, схватил пять сотенных и выбежал на свежий воздух из этого царства старой вонючей рухляди.

6 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Пӳлӗме таса сывлӑш хыттӑн вӑркӑшса кӗчӗ те, пӗтӗм тусана хускатса ҫӗклерӗ, пӳлӗмре кӑвак тӗтре тулнӑ пек пулчӗ.
Свежий воздух рванулся в комнату, сдул улежавшуюся пыль так, что поднялся серый туман.

Сывлӑш нӳрӗ пулнӑ, вӑл кӗрхи шӑршӑсемпе тулнӑ, хӑш ҫӗрте сулхӑн та сивӗ, тепӗр ҫӗрте ӑшӑ та пӑчӑ пулнӑ, ҫак тӗтре кӳллинче хӑйӗн ҫӑлкуҫӗсем пулнӑ пек, хӑйӗн ӑшӑ та сивӗ юхӑмӗсем пулнӑ пек туйӑннӑ…
Воздух был сыр, пропитан сытными запахами осени и то прохладен и даже студен, а то тепел и душен, как будто в этом озере тумана были какие-то свои ключи, свои теплые и холодные течения…

Ун ҫумӗпе лётчиксем ларса тулнӑ автобуссем иртсе каяҫҫӗ, анчах вӗсем, чӳречесенчен савӑнӑҫлӑн пӑхакан ҫынсем, ӑна асӑрхамаҫҫӗ.
Мимо едут автобусы с летчиками, но они не замечают его, эти люди, весело смотрящие из окон.

Санатори патнелле ҫитсен, вӑл пысӑк крыльца патӗнче тӑракан ҫынсем лӑках ларса тулнӑ икӗ автобус тавра пухӑннӑ шавлӑн калаҫакан халӑх хушшинче ҫухалчӗ.
затерялся в большой и шумной толпе, окружившей два битком набитых автобуса, что стояли у парадного подъезда.

Нумайӑшӗ халь вӗсем еннелле пӑхнӑ, халӑхпа лӑках тулнӑ вагонӑн пур кӗтессисенчен те калаҫнисем илтӗннӗ:
Многие теперь смотрели в их сторону, в со всех концов переполненного вагона слышалось:

Вӗсем шавлӑ хумӗ самантлӑха вокзал ҫуртне кӗрсе тулнӑ, анчах вӑл хум часах площаде юхса тухнӑ та, вокзалта каллех фронтовиксем ҫеҫ юлнӑ.
Их шумная волна на мгновение заливала вокзальное помещение, но сейчас же выплескивалась на площадь, и вновь на вокзале оставались одни фронтовики.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика