Шырав

Шырав ĕçĕ:

вилнӗ (тĕпĕ: вил) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Илья Ильич утасса та унӑн вилнӗ упӑшки — коллежски секретарь Пшеницын пек вӗттӗн пусса, хыпаланса утмасть, пӗрмай хут ҫырмасть, ӗҫрен юласран хӑраса чӗтремест, пур ӑҫтиҫук ҫине хӑйне утланса чупма ыйтнӑ пек пӑхмасть, пурин ҫине те, пур япала ҫине те хӑйне пӑхӑнма хушнӑ пек тӑвать.
Илья Ильич ходит не так, как ходил ее покойный муж, коллежский секретарь Пшеницын, мелкой, деловой прытью, не пишет беспрестанно бумаг, не трясется от страха, что опоздает в должность, не глядит на всякого так, как будто просит оседлать его и поехать, а глядит он на всех и на все так смело и свободно, как будто требует покорности себе.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Халӗ ӗнтӗ нимӗн те тумастӑп, пӗр утӑм та, Ҫуллахи Сада та каймастӑп: пурпӗрех усӑсӑр — эсӗ вилнӗ!
— Теперь не сделаю ничего, ни шагу, даже не пойду в Летний сад: все бесполезно — ты умер!

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫамрӑк та илемлӗ качча ӗмӗтленмерӗм эпӗ: сана чӗртӗп, эсӗ маншӑн пурӑнма пултарӑн-ха, терӗм, эсӗ пур — тахҫанах вилнӗ ӗнтӗ.
Не о первой молодости и красоте мечтала я: я думала, что я оживлю тебя, что ты можешь еще жить для меня, — а ты уж давно умер.

Вилнӗ аттене аса илтеретӗн!
Вспомнишь покойника отца!

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫӗрле сӗм вӑрман варрине лекнӗ пек туйӑнчӗ, кашни йывӑҫ е тем ӑна хурах пек, вилнӗ ҫын пек, тискер кайӑк пек туйӑнса кӑйрӗ.
Он очутился будто в лесу, ночью, когда в каждом кусте и дереве чудится разбойник, мертвец, зверь.

XVIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Тепӗр хут калатӑп сана, эсӗ урӑх ҫынпа телейлӗрех пулас пулсан, эпӗ ним ӳкӗнмесӗр хам тивӗҫе ҫынна панӑ пулӑттӑм; саншӑн вилнӗ пулӑттӑм, — куҫҫулӗпе каларӗ Обломов.
Повторю тебе, что если б ты с другим могла быть счастливее, я бы без ропота уступил права свои; если б надо было умереть за тебя, я бы с радостью умер! — со слезами досказал он.

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломов хӑйне Захар сивӗнсе кайнӑ апат лартса панине те асӑрхамарӗ, ун хыҫҫӑн вырӑн ҫине мӗнле кайса выртнине те сисмерӗ, вилнӗ пек ҫывӑрса кайрӗ.
Он не заметил, что Захар подал ему совсем холодный обед, не заметил, как после того очутился в постели и заснул крепким, как камень, сном.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломов йӑлтах аса илчӗ: иртнӗ телее, Ольга аллине, вӑл хӗрӳллӗ чуптунине… вара вилнӗ пек пулчӗ…
Все вспомнил, и тогдашний трепет счастья, руку Ольги, ее страстный поцелуй… и обмер:

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Хӑратас терӗм эпӗ… ҫавнашкалах, акӑ, эрлӗке пула… пӗр айма-куймана, унӑн — пӑх та кур — шӑпах ачи вилнӗ те выртнӑ.
Погрозилась я… тоже вот с досады… одной дурище полосатой, а у нее — хвать — ребенок помер.

XIII сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

— Ҫук, икӗ ача юлчӗ манӑн вилнӗ упӑшкаран: сакӑр ҫулхи ывӑлпа улттӑри хӗрача, — пикенсех калаҫма пуҫларӗ хӗрарӑм; унӑн сӑнӗ вара хаваслӑн ҫуталчӗ.
— Нет, двое детей со мной, от покойного мужа: мальчик по восьмому году да девочка по шестому, — довольно словоохотливо начала хозяйка, и лицо у ней стало поживее, —

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ухмаха ерсе кайнӑ пулӑттӑм е перӗнсе вилнӗ пулӑттӑм, а эсӗ сасартӑк сывалатӑн!
С ума сойду или застрелюсь, а ты вдруг выздоровеешь!

XII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫаксем пурте унтах вилнӗ те урӑх нихҫан та тепӗр хут чӗрӗлмен!
Там все это и умерло, больше не повторялось никогда!

Килте вӑл вилнӗ пулӗ тесе те сехӗрленсе ӳкнӗ; анчах ӑна, чӗрӗ те сывӑскерне курсан, ашшӗпе амӑшӗ мӗнле хавасланнине ҫырса параймӑн.
Дома отчаялись уже видеть его, считая погибшим; но при виде его, живого и невредимого, радость родителей была неописанна.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӗсем нихҫан та ӑс-пуҫпа татса памалли е уҫӑмсӑр пурнӑҫ ыйтӑвӗсемпе чӑрманман: ҫавӑнпа та унти ҫынсем яланах сывлӑхлӑ та хаваслӑ пулнӑ, чылайччен пурӑннӑ; хӗрӗх ҫула ҫитнӗ арҫынсем каччӑ евӗрлӗ курӑннӑ; стариксем йывӑр та асаплӑ вилӗмпе кӗрешмен, ним тума пултарайми пуличчен пурӑннӑ та, вӑрттӑн вилнӗ пек, хуллен сивӗнсе пырса, ним туймасӑр юлашки сывлӑшне кӑларса вилнӗ.
Они никогда не смущали себя никакими туманными умственными или нравственными вопросами: оттого всегда и цвели здоровьем и весельем, оттого там жили долго; мужчины в сорок лет походили на юношей; старики не боролись с трудной, мучительной смертью, а, дожив до невозможности, умирали как будто украдкой, тихо застывая и незаметно испуская последний вздох.

Халӗ те-ха, тӗттӗм пӳлӗмре юлсан е вилнӗ ҫынна курсан, ача чухне чӗрине тӑрса юлнӑ усала систерекен кичемлӗхрен чӗтресе тӑрать; хӑй хӑранинчен ирхине кулать пулсан та, каҫхине каллех шурса каять.
И теперь еще, оставшись в темной комнате или увидя покойника, он трепещет от зловещей, в детстве зароненной в душу тоски; смеясь над страхами своими поутру, он опять бледнеет вечером.

Йӑлтах вилнӗ, кашни кӗтесрен тӗрлӗ сасӑпа харлаттарни ҫеҫ илтӗнсе тӑрать.
Все мертво, только из всех углов несется разнообразное храпенье на все тоны и лады.

Тахҫанах вилнӗ амӑшне курсан, ӑна чунтан юратнипе, Обломов тӗлӗкре те хӗпӗртесе ӳкрӗ; унӑн, ыйхӑллӑскерӗн, куҫ хӑрпӑкӗсем айӗнчен икӗ тумлам ӑшӑ куҫҫуль хуллен пӑчӑртанса тухрӗ.
Обломов, увидев давно умершую мать, и во сне затрепетал от радости, от жаркой любви к ней: у него, у сонного, медленно выплыли из-под ресниц и стали неподвижно две теплые слезы.

Захар, ҫакна хӑйшӗн пурпӗрех пулмалли чӑн-чӑн тивӗҫ вырӑнне шутласа, хӑй улпучӗшӗн вилнӗ пулӗччӗ, вӗшле йытӑ вӑрманта тискер кайӑка тӗл пулсан, мӗншӗн-ха хуҫин мар, шӑпах унӑн ҫав кайӑкпа тытӑҫмалла пулни ҫинчен шухӑшласа тӑмасӑр, вилӗм ҫине пырса кӗрсе вилнӗ пек, Захар та улпутшӑн ӳксе вилнӗ пулӗччӗ.
Захар умер бы вместо барина, считая это своим неизбежным и природным долгом, и даже не считая ничем, а просто бросился бы на смерть, точно так же, как собака, которая при встрече с зверем в лесу бросается на него, не рассуждая, отчего должна броситься она, а не ее господин.

— Мӗншӗн вилнӗ ҫынсене асӑнатӑн эсӗ?
— За что ты мертвых тревожишь?

Тен, ӑна пытарма кайнӑ чух ҫеҫ пӗр-пӗр иртен-ҫӳрен ун ҫине пӑхса илӗ, вара ҫак паллӑ мар ҫынна пирвайхи хут тивӗҫлипе хисеплӗ — пилӗк таран пуҫ тайӗ; тен, мӗнле те пулин пӗлесшӗн ҫунан этем, пытарма каякансен умне чупса тухса, вилнӗ ҫыннӑн ятне ыйтса пӗлӗ те ҫийӗнчех манса кайӗ.
Может быть, только похоронная процессия обратит на себя внимание прохожего, который почтит это неопределенное лицо в первый раз достающеюся ему почестью — глубоким поклоном; может быть, даже другой, любопытный, забежит вперед процессии узнать об имени покойника и тут же забудет его.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика