Шырав

Шырав ĕçĕ:

сасартӑках (тĕпĕ: сасартӑк) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫак кун вара пуҫ мими сасартӑках ҫаралса кайнӑ, чӗтренсе илнӗ, ӑша темскер хӑратса тӑнӑ, сивӗ ҫапнӑ.
А сегодня сразу мозг обнажился, вздрогнул и грудь наполнилась тревогой, холодом.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Пер салтакӗ тата хӑй умӗнчи ҫынтан сасартӑках ҫемҫен ҫапла ыйтнӑ: — Земляк, Рязань кӗпӗрнисем мар-и эсӗ? — тенӗ.
Один солдатик вдруг ласково спросил стоявшего перед ним: — Земляк, — не рязанский будете?

Эпӗ ҫын умне ҫывӑха пырсанах, вӑл сасартӑках манран чире ерет.
Как я близко к человеку подойду, так сейчас он от меня и заражается.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

– Кӳрентертӗм пулсан, каҫар эппин, пӑртак кӑмӑллӑрах пӑхсам ара — тесе сасартӑках йӑвашлана пуҫларӗ ватӑ магнат, ҫавӑнтах хӗр урисем патнелле пӗр хутаҫ ывӑтса ячӗ, пысӑк хутаҫах, тӑванӑм!
«Прости, коли обидел, взгляни хоть поласковей», — сразу сбавил спеси старый магнат и бросил к ее ногам кошель — большой кошель, брат!

Макар Чудра // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 7–19 стр.

Обломов сасартӑках шӑпланчӗ.
Обломов вдруг замолчал.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Агафья Матвеевнӑпа Анисья сасартӑках ҫӑвар карса, пушӑ кастрюльсемпе чӳлмексем умӗнче алӑсене усса тӑрса юлчӗҫ.
Агафья Матвеевна и Анисья вдруг остались с разинутыми ртами и с праздно повисшими руками, над пустыми кастрюлями и горшками.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Агафья Матвеевнӑн хуҫалӑхӗ сасартӑках хӗсӗнчӗ; осетр пулӑ, шап-шурӑ пӑру ашӗ, кӑркка ашӗ Мухояровӑн ҫӗнӗ хваттерне куҫрӗҫ.
Хозяйственные размахи Агафьи Матвеевны вдруг приостановились: осетрина, белоснежная телятина, индейки стали появляться на другой кухне, в новой квартире Мухоярова.

Вӑл хӑйне нумайччен мӗн асаплантарни, хӑй мӗнрен вӑтанни, хӑй ӗлӗкрех мӗнпе савӑнни, телейлӗ пулни ҫинчен, хӑй мӗншӗн кайран сасартӑках тарӑн шухӑша ӳкни, иккӗленме пуҫлани ҫинчен — йӑлтах питӗ тӗплӗн пӗлтерчӗ.
Она отчетливо, слово за словом, перекладывала из своего ума в чужой все, что ее так долго грызло, чего она краснела, чем прежде умилялась, была счастлива, а потом вдруг упала в омут горя и сомнений.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл Штольца сасартӑках ним тӗшне тӑман пек, ҫемҫешке те мӗскӗн пек курӑнӗ.
Она вдруг покажется ему такой ничтожной, слабой, мелкой.

Вӑл сасартӑк хӗрелнине те, шикленмеллех савӑннине те, ачашшӑн е хӗрӳллӗн пӑхнине те — Штольц нихҫан та курман; мӗн те пулин ҫавӑн пекрех пулас пулсан, сӑмахран, Штольц хӑй ҫак кунсенчех Италие каяссине пӗлтерсен, Ольга пичӗ ыратнипе пӗркеленнӗ пек туйӑнать; ҫавнашкал хаклӑ та сайра самантра Штольц чӗри телейлӗн тапма тытӑнать кӑна — сасартӑках йӑлт чаршавпа витӗнет, Ольга айваннӑн та тӳррӗн хушса хурать:
Ни внезапной краски, ни радости до испуга, ни томного или трепещущего огнем взгляда он не подкараулил никогда, и если было что-нибудь похожее на это, показалось ему, что лицо ее будто исказилось болью, когда он скажет, что на днях уедет в Италию, только лишь сердце у него замрет и обольется кровью от этих драгоценных и редких минут, как вдруг опять все точно задернется флером; она наивно и открыто прибавит:

Мӗнле эсир сасартӑках капла шут тытрӑр? — ыйтрӗ Штольц.
Что вам вдруг вздумалось? — спрашивал Штольц.

Ольга сасартӑках хӑй каланӑ сӑмахсем мӗн тери усал пулнине туйса илчӗ; вӑл Обломов патне ыткӑнчӗ.
Ольга вдруг увидела, сколько яду было в ее слове; она стремительно бросилась к нему.

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломов сасартӑках урӑлнӑ пек пулчӗ.
Он вдруг отрезвился.

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Сасартӑках унӑн куҫӗсем палланӑ япаласене курчӗҫ: пӗтӗм пӳлӗме Обломов япалисемпе тултарса лартнӑ иккен.
Вдруг глаза его остановились на знакомых предметах: вся комната завалена была его добром.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Мӗншӗн-ха, мӗнле сӑлтава пула иртнӗ эрнере ҫеҫ хаваслӑ, кулӑшла айван сӑнлӑ хӗр сасартӑках пысӑк шухӑша каять?
Отчего вдруг, вследствие каких причин, на лице девушки, еще на той неделе такой беззаботной, с таким до смеха наивным лицом, вдруг ляжет строгая мысль?

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Ку мӗн, тӑванӑм, икӗ эрне хыҫҫӑнах, чим-ха, сасартӑках!.. — терӗ Обломов.
— Что это, братец, через две недели, помилуй, вдруг так!.. — говорил Обломов.

Унӑн сасартӑках юратас, телей курас, сасартӑках хӑй ҫуралнӑ ҫӗршыври уйсемпе тусене, хӑйӗн ҫуртне, арӑмӗпе ачисене курас килсе кайрӗ…
Он вдруг почувствовал смутное желание любви, тихого счастья, вдруг зажаждал полей и холмов своей родины, своего дома, жены и детей…

Акӑ мӗн — Тарантьев калаҫма ҫеҫ ӑста пултарнӑ; сӑмахпа вӑл пур ӗҫе те, уйрӑмах ҫын ӗҫне, уҫӑмлӑн та ҫӑмӑллӑн татса панӑ; анчах пӗр пӗчӗк ӗҫ тумалла пулсанах, тӳррипе каласан, хӑйӗн теорийӗпе практикӑра усӑ курмалла пулсанах, вӑл вара пачах урӑх ҫын пулнӑ; вӑл унта пултарайман — ӑна сасартӑках йывӑрлӑх та, чир те кансӗрленӗ, ӑна ҫынсенчен те лайӑх мар-мӗн, е уншӑн мӗнле те пулин урӑх ӗҫ сиксе тухнӑ, вӑл ҫав ӗҫе пуҫӑнман, пуҫӑнсан та — ӗҫ мӗнпе вӗҫленессине курма турӑ ан хуштӑр.
Дело в том, что Тарантьев мастер был только говорить; на словах он решал все ясно и легко, особенно что касалось других; но как только нужно было двинуть пальцем, тронуться с места — словом, применить им же созданную теорию к делу и дать ему практический ход, оказать распорядительность, быстроту, — он был совсем другой человек: тут его не хватало — ему вдруг и тяжело делалось, и нездоровилось, то неловко, то другое дело случится, за которое он тоже не примется, а если и примется, так не дай Бог что выйдет.

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Шухӑшласа пӑхас пулать, Илья Ильич, сасартӑках калама ҫук, — терӗ Алексеев.
— Надо подумать, Илья Ильич, нельзя вдруг решить, — сказал Алексеев.

Малтанхи хаярлӑхӑн йӗрӗ те юлмарӗ унта: ҫуталса, ачанни пекех именекен пулса тӑчӗ вӑл сасартӑках.
Прежней суровости в нем и следа не осталось: оно вдруг сделалось светлым, застенчивым, детским.

III сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика