Шырав

Шырав ĕçĕ:

лӑпкӑн сăмах пирĕн базăра пур.

лӑпкӑн (тĕпĕ: лӑпкӑн) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Ҫук-ха, — теҫҫӗ ӑна, вӑл вара сехет шакканине, кофе авӑртмалли арман ҫатӑртатнине, саркайӑксем юрланине итлесе, куна лӑпкӑн ирттерет.
— Нет еще, — говорили ему, и он мирно проводил день, слушая постукиванье маятника, треск кофейной мельницы и пение канареек.

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл ассӑн сывласа выртрӗ, тӑчӗ, урама та тухрӗ, пӗрмай хӑйне виҫеллӗ пурнӑҫа ӗмӗтленчӗ: пурнӑҫ вӑл тулли пултӑр, кунтан-кун лӑпкӑн, тумлам-тумламӑн ирттӗр, ҫемьере майӗпен пулса пыракан пурнӑҫ питӗ вӑраххӑн шутӑр.
Он с громкими вздохами ложился, вставал, даже выходил на улицу и все доискивался нормы жизни, такого существования, которое было бы и исполнено содержания, и текло бы тихо, день за днем, капля по капле, в немом созерцании природы и тихих, едва ползущих явлениях семейной мирно-хлопотливой жизни.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Мӗншӗн калас мар-ха? — терӗ Ольга лӑпкӑн.
— Отчего же не сказать? — произнесла она покойно.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Эпӗ шӳтлеместӗп, тӗрӗс ҫапла! — терӗ Ольга лӑпкӑн.
— Я не шучу, право так! — сказала она покойно.

— Каймастӑн! — лӑпкӑн каларӗ Тарантьев.
— Не поедешь! — равнодушно повторил Тарантьев.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Мӗн тума калатӑн эсӗ мана пур хӑрушӑ япаласем ҫинчен? — терӗ Ольга лӑпкӑн.
— К чему ты говоришь мне эти ужасы? — сказала она покойно.

XII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольгӑн, утнӑ май, сӑнӗ улшӑнса пычӗ, сайран та лӑпкӑн сывлама пуҫларӗ те каллех виҫеллӗ утӑмсемпе утса кайрӗ; Хӑй каланӑ «нихҫан та» Обломовшӑн таса тивӗҫлӗх пулнине курчӗ вӑл, ҫавӑнпа та унӑн капланса килнӗ ҫилли хуллен-хулленех сӳрӗлчӗ, вӑл Обломова хӗрхенме пуҫларӗ.
По мере того как она шла, лицо ее прояснялось, дыхание становилось реже и покойнее, и она опять пошла ровным шагом; она видела, как свято ее «никогда» для Обломова, и порыв гнева мало-помалу утихал и уступал место сожалению.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольга хытӑрах утма пуҫларӗ, анчах Обломов пит-куҫне курнипе кулма чарӑнса, лӑпкӑн утса кайрӗ, хушӑран-хушӑран ҫеҫ ҫӳҫенкелесе илчӗ.
Она было прибавила шагу, но, увидя лицо его, подавила улыбку и пошла покойнее, только вздрагивала по временам.

— Ара, тарҫӑ мар, горничная килчӗ, — ним пӑлханмасӑр, лӑпкӑн каларӗ Захар.
— Да не человек приходил, горничная, — с невозмутимым хладнокровием отозвался Захар.

Халь, сирӗнсӗр чухне, пачах урӑхла: сирӗн йӑваш куҫӑр, ырӑ та илемлӗ сӑнӑр ман умра ҫук; хут листи чӑтать, шарламасть, эпӗ лӑпкӑн ҫыратӑп (ҫакна суятӑп); эпир текех курнӑҫмастпӑр (суймастӑп).
Теперь, без вас, совсем не то: ваших кротких глаз, доброго, хорошенького личика нет передо мной; бумага терпит и молчит, и я пишу покойно (лгу): мы не увидимся больше (не лгу).

— Ҫук, эпӗ романсем вуласах каймастӑп, — терӗ Обломов питӗ лӑпкӑн, — эпӗ «История открытий и изобретений» ятлӑ кӗнеке вуларӑм.
— Нет, я романов почти не читаю, — отвечал он очень покойно, — я читал «Историю открытий и изобретений».

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Куратӑн-и, мӗнле тумалла! — хушса хучӗ каллех Анисья лӑпкӑн.
— Вот видишь, как надо! — еще прибавила она тихо.

— Хӑҫан хутса яратӑн, ҫавӑн чухне: сывлӑш туртса илет те, кайран пӳлӗм каллех ӑшӑнать, — лӑпкӑн тавӑрать Анисья.
— А когда затопишь: воздух и вытянет, а потом нагреется опять, — отвечала она тихо.

Сасартӑк халӗ, икӗ эрне хушшинчех, Анисья хӑй унран ытларах пултарнине кӑтартрӗ; ҫитменнине тата Анисья ку ӗҫе ачасене е сӗм ухмахсене кӑна туса кӑтартнӑ пекех, питӗ кӑмӑллӑн, лӑпкӑн, кӳрентермелле тӑвать, юлашкинчен тата Захар ҫине пӑхса, йӗрӗннӗ пек пулать.
И вдруг теперь в две недели Анисья доказала ему, что он — хоть брось, и притом она делает это с такой обидной снисходительностью, так тихо, как делают только с детьми или с совершенными дураками, да еще усмехается, глядя на него.

Вара ҫирӗм, вӑтӑр ҫул иртсен те, хӑй ӑшшӑн пӑхнине хирӗҫ унӑн куҫӗсенче йӑваш та лӑпкӑн илӗртекен кулла курнӑ пулӗччӗ.
И чрез двадцать, тридцать лет на свой теплый взгляд он встретил бы в глазах ее тот же кроткий, тихо мерцающий луч симпатии.

Лӑпкӑн ҫывӑраймӑн!
Уснуть нельзя покойно!

Ун ӗмӗтӗнче ҫӳлӗ те йӑрӑс пӳллӗ хӗрарӑм курӑнать, вӑл аллисене лӑпкӑн кӑкӑрӗ ҫине хунӑ, ачашшӑн та мӑнаҫлӑн пӑхать; вӑл ӑна садра, касса тикӗсленӗ йывӑҫ тӗмӗсем хушшинче, е аллейӑра, е кавир тӑрӑх ҫӑмӑллӑн, пилӗкне чӗтретсе утнине курать, унӑн кӗрнеклӗ хулпуҫҫийӗсем ҫийӗнче пуҫӗ илемлӗн ларать, вӑл, этемӗн идеалӗ пек, пӗтӗм пурнӑҫӑн сӑнарӗ пек, ачашшӑн та мӑнаҫлӑн курӑнать.
В мечтах перед ним носился образ высокой, стройной женщины, с покойно сложенными на груди руками, с тихим, но гордым взглядом, небрежно сидящей среди плющей в боскете, легко ступающей по ковру, по песку аллеи, с колеблющейся талией, с грациозно положенной на плечи головой, с задумчивым выражением — как идеал, как воплощение целой жизни, исполненной неги и торжественного покоя, как сам покой.

— Африкӑна кайса килни ҫинчен-и? — чеен те лӑпкӑн ыйтрӗ хӗр.
— В Африку? — лукаво и тихо спросила она.

Обломовӑн лӑпкӑн суйма кӑмӑлӗ ҫаврӑнаймарӗ.
У него недостало духа солгать покойно.

Ахалех месерле тӑсӑлса выртрӗ вӑл, ахалех кахаллӑн та лӑпкӑн выртма тӑрӑшрӗ, ыйхӑ килмерӗ, ним те тӑваймастӑн.
Напрасно он во весь рост лег на спину, напрасно брал самые ленивые и покойные позы — не спится, да и только.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика