Шырав

Шырав ĕçĕ:

хаваслӑ сăмах пирĕн базăра пур.

хаваслӑ (тĕпĕ: хаваслӑ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Пуҫне вӑл хӗрле хӗрес паллиллӗ шурӑ тутӑр ҫыхса янӑ (ун пеккисене иртнӗ тӗнче вӑрҫинче милосерди сестрисем ҫыхса ҫӳренӗ), ку тутӑр унӑн кӑмӑллӑ пит-куҫне кӑштах хаваслӑ сӑн-сӑпат парса тӑнӑ.
Косынка с красным крестом, какие носили сестры милосердия в прошлую мировую войну, придавала ее доброму, миловидному лицу немного торжественное выражение.

1 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Хаваслӑ та хастарлӑскер, вӑл, хӑйӗн умӗнче пӗр вилӗм кӑна пулнине пӗлсе тӑрса, ыттисене урӑхла, инҫетри малашлӑха курма вӗрентнӗ.
Веселый, мужественный, он открывал отдаленные перспективы жизни другим, зная, что у него толь перспектива – смерть.

VIII сыпӑк // Леонид Агаков. Юлиус Фучик. Асаплӑ вилӗм уменхи сӑмах. Леонид Агаков куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953

Нихҫан та пуҫне усман, яланах ҫав тери ҫивӗч те кулӑшла сӑмахсем калама ӑста Вашек Резак, сахал калаҫакан, анчах кирек мӗнле ӗҫе те — хӑюллӑн тума пултарнӑ Анка Викова — осаднӑй положени кунӗсенче вӗлернӗскер, хастарлӑ, яланах хаваслӑ, пултаруллӑ, ӑста «библиотекарь» Шпрингер, именӳллӗ каччӑ Билек…
Никогда не унывающий, вечно шутливый Вашек; молчаливая, самоотверженная Анка Викова, казненная в дни осадного положения; энергичный… всегда веселый, ловкий, изобретательный «библиотекарь» Шпрингл; застенчивый юноша Билек…

Скорепа пичче // Леонид Агаков. Юлиус Фучик. Асаплӑ вилӗм уменхи сӑмах. Леонид Агаков куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953

Хэфер — Батя фабрикинче ӗҫленӗ хаваслӑ сапожник, вӑл Францири кампанире пулнӑ та, хӑйне аслӑрах чин пама пулнӑ пулин те, ҫар службине пӑрахнӑ.
Хефер-веселый сапожник с фабрики Бати, проделал кампанию во Франции и бросил военную службу, хотя ему обещали и повышение.

«Флинк» // Леонид Агаков. Юлиус Фучик. Асаплӑ вилӗм уменхи сӑмах. Леонид Агаков куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953

Эпӗ пырсан вара мана ыталатчӗ, эпӗ кӗскен кӑна юлашки ҫӗнӗ хыпарсене каласа параттӑм, ӗнер тата кама-кама персе вӗлерни ҫинчен пӗлтереттӗм, унтан вара типӗтнӗ пахча-ҫимӗҫсенчен пӗҫернӗ йӗрӗнмелле апата юратсах ҫисе яраттӑмӑр та хаваслӑ юрӑ пуҫлаттӑмӑр, е ҫав тери хӗрӳленсе, ӑнтан тухса кайичченех шӑмӑлла выляттӑмӑр.
Он обнимал меня; я коротко рассказывал последние новости, сообщал, кто еще расстрелян вчера в Кобылисах, а потом мы с аппетитом съедали ужин из противных сушеных овощей, затягивали веселую песню или с ожесточением играли в кости, в эту глупейшую игру, забыв обо всем на свете.

VI сыпӑк // Леонид Агаков. Юлиус Фучик. Асаплӑ вилӗм уменхи сӑмах. Леонид Агаков куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953

Хаваслӑ, хӗвел ӑшшинче, шывра, юратнисем пӗр-пӗрне ыталанипе ӗшеннӗ ҫынсем шавлатчӗҫ; хӑйсене кашни минутрах сыхласа тӑракан вилӗме туйнине эпӗ вӗсен сӑнӗсем ҫинче курмарӑм.
Они шумели, веселые, блаженно утомленные солнцем, водой, объятиями возлюбленных; одной только смерти, которая ежеминутно подстерегает их, выбирая все новые и новые жертвы, я не увидел на их лицах.

Эсӗ унта сывӑ, вӑйлӑ, хаваслӑ ҫынсем кӗрсе кайнине, ик-виҫ сехет хушши тӑсӑлнӑ допрос хыҫҫӑн вӗсем аманса пӗтсе, вилес патнех ҫитсе тухнине куратӑн.
Ты видишь, как туда уходят здоровые, сильные, бодрые люди и после двух-трехчасового допроса возвращаются искалеченными, подавленными.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Юлиус Фучик. Асаплӑ вилӗм уменхи сӑмах. Леонид Агаков куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953

Уявлӑ, хаваслӑ кунсенче аса-илӳсем урӑхларах пулаҫҫӗ, паянхи, пурне те ҫавӑрса илнӗ савӑнӑҫ, аса-илӳсене илемлетме пултарать.
В торжественные дни воспоминания бывают немного иными, и радость, которая сегодня преобладает надо всем, могла бы приукрасить эти воспоминания.

Кил хушшинче паян савӑнӑҫлӑ та хаваслӑ, пӗртте ытти кунсенчи пек мар.
Во дворе сегодня радостно и оживленно, совсем иначе, чем в другие дни.

Анчах уншӑн Метеорологи сержанчӗ патне савӑк кӑмӑллӑ та хаваслӑ ҫыру кайрӗ.
Зато «метеорологическому сержанту» пошло письмо задорное и веселое.

13 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Палатӑна вӑл хӑйпе пӗрле хаваслӑ шав нумай илсе пычӗ, анчах та куна вӑл никама та кӳрентермелле мар турӗ, пуриншӗн те вӗсем ӑна тахҫантанпах пӗлсе пурӑннӑ пек туйӑнчӗ.
Он внес с собой в палату много веселого шума, и сделал это так, что никто не был на него за это в обиде и всем казалось — знают они его уже давным-давно.

11 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Стручков пит те хаваслӑ, ҫынсемпе хутшӑнма юратакан ҫын пулнӑ.
Стручков был веселый, общительный человек.

Пурте Анна Савишна Глобова ҫине, — ырӑ та хаваслӑ кӑмӑлӗшӗн хисепре пулнӑ тӑлӑх арӑм ҫине, — тинкерсе пӑхрӗҫ.
Все взоры обратились на Анну Савишну Глобову, довольно простую вдову, всеми любимую за добрый и веселый нрав.

IX сыпӑк // Никифор Ваҫанкка. Александр Пушкин. Дубровский. Никифор Ваҫанкка куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949

Анчах вӑл хӑйне ҫирӗп те хаваслӑ сӑмах пачӗ: хамӑн ӗмӗте пурнӑҫа кӳртсен, строя таврӑнсан, ӗҫлеме пултаракан пулсан, — Ольӑпа каллех юрату ҫинчен калаҫма пуҫлатӑп, терӗ.
Но он дал себе торжественное слово, что, только осуществив свою мечту, вернувшись в строй, восстановив свою работоспособность, он вновь заговорит с Олей о любви.

10 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Вӗсен тӗлӗпе, пӗтӗм анлӑ шыв талккишӗпе, тӑрисен ылтӑн шӑнкӑрав пек сассипе янракан хаваслӑ шӑплӑхра, шавсӑр та лӑпкӑн пӑр каятчӗ.
и мимо них по необозримым просторам реки в торжественной тишине, звенящей серебряными колокольчиками жаворонков, бесшумно и плавно шел лед.

6 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Ку унӑн кӳрентермелле мар, хаваслӑ пулса тухнӑ, ҫавӑн пек шӳтлесе чӗннипе пурин те кӑмӑлӗсем ҫӗкленнӗ.
Получалось это у него не обидно, а весело, а у всех от этого шутливого названия легчало на душе.

4 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Комиссар койки ҫинче ларакан Степан Иванович ӑна хирӗҫ: фронт линийӗ Мускав ҫывӑхӗнченех иртет, Берлина ҫитесси инҫерех-ха, тесе каласшӑн пулчӗ пулмалла, анчах Комиссар сассинче ҫав тери хаваслӑ ӗненӳ янраса тӑчӗ те, салтак ирӗксӗрех ӳсӗрсе илсе, чӑнласах хушса хучӗ:
Степан Иванович, сидевший на койке у Комиссара, хотел, должно быть, резонно возразить, что-де линия фронта идет пока близко от Москвы и что до немок далековато, но в голосе Комиссара звучала такая веселая убежденность, что солдат только крякнул и деловито добавил.

Хӑш-пӗр чух сиделка ирсерен пырса форточкӑна уҫсан, больницӑри кичем шӑплӑха Мускаври хаваслӑ шавпа пӗрле урамран ҫурхи таса та нӳрлӗ сывлӑш пырса кӗретчӗ.
Произошло что-то подобное тому, что бывало по утрам, когда сиделка открывала форточку и в нудную больничную тишину вместе с веселым шумом улиц врывался свежий и влажный воздух ранней московской весны.

Э? — кӗрлесе илчӗ вӑл, пӗтӗм пӳлӗме сӗткенлӗ те хаваслӑ хулӑн сасӑла тултарса.
А? — пророкотал он, заполняя всю комнату сочным, веселым басом.

3 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Архитектор хӑех медицина храмӗн хаваслӑ шӑплӑхӗ валли туса хунӑ пек туйӑнакан шурӑ стенасем хушшинче халӗ пур енчен те вӑрӑммӑн йынӑшни, ахлатни, ҫывӑракансем хӑрлаттарни, йывӑр чирлисем аташни илтӗнсе тӑнӑ.
Среди сверкающих белизною стен, казалось самим архитектором предназначенных для торжественной тишины храма медицины, отовсюду слышались протяжные стоны, оханье, храп спящих, бред тяжелобольных.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика