Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Паян, каҫ пулас умӗн, районтан темле рабочи килнӗ терӗҫ, вӑл колхоза пурне те хӑваласах кӗртет, теҫҫӗ Пирӗн пурнӑҫ пӗтсе килет.

Говорят, нынче навечер приехал какой-то рабочий из района и будет всех сгонять в колхоз, конец приходит нашей жизни.

3-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Гремячий Лог хуторне каҫ пулас умӗн ҫитрӗҫ.

В Гремячий Лог приехали перед вечером.

2-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Ҫак ырӑ шӑршӑ вара садсенче каҫ тӗттӗмӗ кӑвакарса киличченех, симӗсрех тӗс ҫапнӑ уйӑх ҫап-ҫара туратсем витӗр хӗсӗнсе тухичченех, ҫу хушмашкӑн апат шырама тухнӑ мулкачсем юр ҫине ҫӑмӑллӑн пуса-пуса йӗр туса тухичченех тытӑнса тӑрать.

Тонкий многоцветный аромат устойчиво держится над садами до голубых потемок, до поры, пока не просунется сквозь голызины ветвей крытый прозеленью рог месяца, пока не кинут на снег жирующие зайцы опушенных крапин следов…

1-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Уйӑхла та сивӗ каҫ пулнӑ.

Была лунная морозная ночь.

Йытӑпа ҫын калаҫни // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 126–129 стр.

Каҫ пуласпа вара, тулта пӑчӑ та ҫуллахи ҫанталӑк тӑнине пӑхмасӑр, ӑшӑрах тумланса тухса, Коваленкосем патне сӗтӗрӗнсе утрӗ.

А под вечер оделся потеплее, хотя на дворе стояла совсем летняя погода, и поплелся к Коваленкам.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Художникӗ пӗр каҫ анчах мар унпа аппаланса ларнӑ пулас, мӗншӗн тесен арҫын гимназипе хӗрарӑм гимнази учителӗсем пурте, семинаринчи учительсем, чиновниксем пурте пӗрер экземпляр илнӗ ҫавна.

Художник, должно быть, проработал не одну ночь, так как все учителя мужской и женской гимназий, учителя семинарии, чиновники — все получили по экземпляру.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Молебена юлташӗсенчен кам та пулсан кая юларах пырсан е гимназистсен алхасса тунӑ пӗр-пӗр ӗҫӗ ҫинчен хыпар ҫитсен, е каҫ пулса ҫитсен класа пӑхакан дама офицерпа утса ҫӳренине куракансем пулнӑ пулсан, шутсӑр хумханса каятчӗ, пӗрмаях: мӗн те пулин сиксе тухминччӗ, тесе ҫӳреме тытӑнатчӗ.

Если кто из товарищей опаздывал на молебен, или доходили слухи о какой-нибудь проказе гимназистов, или видели классную даму поздно вечером с офицером, то он очень волновался и все говорил, как бы чего не вышло.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Ҫапла ҫав — каҫ пулсан, — океан ҫинче сасартӑк витӗр курӑнакан, вӗҫӗмсӗр ҫутӑпа йӑлкӑшса тӑракан асамлӑ хула курӑнса каять.

Так вот — когда приходит ночь, на океане внезапно вспыхивает прозрачный, волшебный город, весь из огней.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Каҫ пулсан — океан ҫинче юмахри пек хула сасартӑк пӗлӗтелле ҫӗкленет, вӑл ҫап-ҫутах.

Когда приходит ночь — на океане вдруг поднимается к небу призрачный город, весь из огней.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Каҫ читлӗхри пек пӑчӑ урамсенче сывлайми пулчӗ; вӑл вилнӗ, тейӗн.

Ночь задохнулась в глубоких клетках улиц, ночь умерла.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Тахҫанах каҫ пулнӑ ӗнтӗ, урамсем пушансах пыраҫҫӗ.

Уже поздно, улицы становятся все более пустынными.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Пин-пин сӑнӑ пек тирӗнеҫҫӗ каҫ сӗмлӗхӗпе сивӗ ҫутӑсем.

Тысячами стрел вонзаются в нее холодные огни.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Океан енчен, хула ҫине тӑвар тути ҫапнӑ сивӗ сывлӑш вӗрсе, каҫ пулса килет.

Из пустыни океана идет ночь и дышит на город прохладным, соленым дыханием.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Анчах каҫ пулать те, Ылттӑн чӑмӑркки, вут-ҫулӑмпа хутӑшнӑ ҫавраҫил пек юпаланса, тепӗр май ҫаврӑнма тытӑнать, ҫынсене хӑй патнелле каялла пуҫтарать.

Но вот наступает вечер, ком Золота начинает вертеться в противоположную сторону, образуя холодный, огненный вихрь, и втягивает в него людей затем, чтобы они отдали назад золотую пыль, пойманную днем.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Пурнӑҫ нихҫанхинчен ытла каҫ пулсан тӳсме ҫук йывӑрланса ҫитнӗ; ун чухне, шӑплӑхра, ҫын йынӑшни, йӗни уҫҫӑнрах, хытӑрах илтӗннӗ, — ун чухне инҫетри тусем хушӑкӗнчен сӗм хура мӗлкесем тухнӑ, вӗсем, тӑшман вырнаҫса тӑнӑ вырӑна хупласа, ҫурма ишӗлнӗ стенасем патнелле ҫывхарнӑ, хура ту тӑррисем ҫине уйӑх ҫӗкленсе тухнӑ, вӑл хӗҫпе тирсе пӗтернӗ пӑрахӑҫ питлӗх пек курӑннӑ.

Особенно невыносимой становилась жизнь с вечера, когда в тишине стоны и плач звучали яснее и обильнее, когда из ущелий отдаленных гор выползали сине-черные тени и, скрывая вражий стан, двигались к полуразбитым стенам, а над черными зубцами гор являлась луна, как потерянный щит, избитый ударами мечей.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Малтан аври юрлать, эпир унӑн пӗччен юррине шӑппӑн итлетпӗр; вӑл подвалӑн йывӑр маччи айӗнче, ҫеҫен-хирте нӳрлӗ кӗрхи каҫ тӑхлан вителӗк евӗр усӑнса тӑракан хамӑр пӗлӗт айӗнче сӳнекен пӗчӗк вут ҫути пек сӳнсе хупланать.

Поет один из нас, а мы сначала молча слушаем его одинокую песню, и она гаснет и глохнет под тяжелым потолком подвала, как маленький огонь костра в степи сырой осенней ночью, когда серое небо висит над землей, как свинцовая крыша.

Ҫирӗм улттӑпа пӗрре // Петӗр Хусанкай. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 119–131 стр.

Пирӗн йӗри-тавра шӑпчӗ, тӗттӗм каҫ чаршав карса илнӗччӗ.

Вокруг нас всё было глухо завешено густой пеленой тьмы.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Каҫ хӑвӑрт тӗттӗмленчӗ, хохолӑн пилӗк минут каярах аванах палӑракан кӗлетки халӗ ӗнтӗ темле килпетсӗр кумкка пек курӑнакан пулчӗ.

Тьма ночная быстро сгущалась, и фигура хохла, за пять минут перед тем имевшая вполне определенные очертания, теперь уже представляла собою неуклюжий ком…

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Эпӗ вӗҫем патӗнчен тухса кайрӑм, Коновалов ҫыхланнӑ чӗлхипе кӑшкӑрашнине урамра, алӑк патӗнче, итлесе тӑтӑм та, вӑл каллех юрлама пуҫласан, пекарньӑна уттартӑм, ман хыҫҫӑн чылайччен-ха каҫ шӑплӑхӗнче ӳсӗр ҫыннӑн килпетсӗр юрри йынӑшнӑ, йӗнӗ пек илтӗнсе тӑчӗ.

Я ушел от них, постоял у двери на улице, послушал, как Коновалов ораторствовал заплетающимся языком, и, когда он снова начал петь, отправился в пекарню, и вслед мне долго стонала и плакала в ночной тишине неуклюжая пьяная песня.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Пӗринче, тепле, каҫ пулсанах тухса кайрӗ те вӑл, ҫӗрле те, тепӗр кунне те таврӑнмарӗ.

Как-то раз он ушел с вечера и не пришел ни ночью к работе, ни на другой день.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.