Шырав

Чочой

— Шарф мар ку, пионер галстукӗ, — темле, уйрӑммӑнах мӑнаҫланса хуравларӗ Чочой.
— Это не шарфики, это пионерские галстуки, — с какой-то особенной гордостью ответил Чочой.

— Ав Вияль кунталла чупать! — хыпӑнса ӳксе кӑшкӑрчӗ Чочой.
— Вон Вияль бежит! — встрепенулся Чочой.

— Лӑплан, Чочой, — терӗ ӑна Таграт.
— Успокойся, Чочой, — услыхал он голос Таграта.

Тем пулсан та, яла ан кӗртӗр! — кӑшкӑрса ячӗ Чочой, аллисемпе, пуҫӗпе, хулпуҫҫийӗсемпе халӑха сире-сире Виктор Сергеевичпа Таграт тӑнӑ ҫӗре тухса.
Ни за что не пускайте в поселок! — закричал Чочой, пробиваясь руками, головой, плечами к Виктору Сергеевичу и Таграту.

Чочой отшатнулся, словно от удара.

Виктор Сергеевич усал ҫынсем ҫинчен калаҫа панӑ хушӑра Чочой сасартӑк мистер Кэмбипе Мэнгылю шаман ячӗсене илтрӗ.
И вдруг Чочой услыхал слова о том, что злые люди, о которых говорил Виктор Сергеевич, — это мистер Кэмби и шаман Мэнгылю.

Чочой Виктор Сергеевичпа Таграт сӑмахӗсене тимлӗн, пӗр сӑмахне сиктерсе хӑвармасӑр итлет, ҫав вӑхӑтрах Гоомо килес ҫул ҫинелле пӑхкаласа илме те манмасть вӑл.
Чочой, напряженный и нетерпеливый, жадно слушал каждое слово Виктора Сергеевича и Таграта, не забывая, однако, поглядывать на дорогу, по которой должен был приехать в поселок Гоомо.

Чочой тӑчӗ.
Но тут поднялся Чочой.

Чочой вара уххине кӑкӑрӗ ҫумне ҫатӑрласа тытнӑ та вилсен те хӑй аллинчен вӗҫертес ҫук тейӗн.
А Чочой, крепко прижимая лук к груди, вцепился в него так, что, казалось, не выпустил бы его и мертвым.

Чочой уххине аллинчен вӗҫертмест.
Чочой не выпускал из рук лука.

Юлашкинчен вара Чочой уххине аллинчен вӗҫертсе каллех чатӑрпа яранга ҫийӗ хушшине ухтарма тытӑнчӗ.
Чочой наконец оторвал руки от лука и снова принялся шарить между пологом и покрышкой яранги.

Чочой вара, хӑй тупнӑ хаклӑ япалана кам та пулин туртса илесрен хӑранӑпа пӗрех, ун-кун пӑхкаласа илет, уххине аллинчен вӗҫертмест:
А Чочой, пугливо озираясь, словно боясь, что кто-нибудь может у него отобрать дорогую находку, не выпускал лука из рук и все приговаривал:

Чочой аллине чатӑрӑн хыҫалти стенипе яранга ҫийӗ хушшине чиксе ячӗ те морж шӑлӗнчен касса тунӑ, эрешле ункӑсемпе илемлетсе пӗтернӗ тем пысӑкӑш ухӑ туртса кӑларчӗ.
Просунув руку между задней стенкой полога и покрышкой яранги, Чочой вытащил оттуда огромный лук, украшенный расписными кольцами, выточенными из моржового клыка.

— Чул ывӑтса пӑхсан мӗнле-ши? — тесе ыйтрӗ те Чочой, ҫавӑнтах сулмаклӑрах чул муклашки суйласа илчӗ.
— А что, если камень в пещеру бросить? — спросил Чочой и, выбрав поувесистее камень, взял его в руки.

— Чочой тӗрӗс калать, — терӗ Кэукай пӑртакках шухӑшласа тӑнӑ хыҫҫӑн, ванчӑк чулсем хушшинче аран ҫеҫ палӑрса выртакан сукмака чӑнахах асӑрханӑ иккен Чочой.
— А Чочой правду говорит, — после недолгого раздумья ответил Кэукай; его зоркий глаз действительно уловил затерянную в обломках скал, едва обозначенную ниточку тропы.

— Пӑхӑр-ха, ҫӗҫӗ! — тесе кӑшкӑрчӗ те Чочой, ҫавӑнтах йӗри-тавра тимлӗн пӑхкаласа ҫаврӑнчӗ.
— Смотрите, нож! — крикнул Чочой, и внимательно осмотрелся вокруг.