Шырав

Шырав ĕçĕ:

ҫийӗн сăмах пирĕн базăра пур.

ҫийӗн (тĕпĕ: ҫийӗн) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Акӑ эпӗ те тусанлӑ ансӑр ҫул ҫине тухрӑм; сылтӑм енче — ҫӑра кӑвак тинӗс хумханать; ӑна куҫа курӑнман столярсем пиншер савапа саваланӑ пек, хумсем ҫийӗн чӑштӑртатса сава турпасӗ евӗр шап-шурӑ кӑпӑк чупать, сывӑ хӗрарӑм сывлӑшӗ пек нӳрӗ, ӑшӑ та ырӑ ҫил ӑна ҫыраналла хӑвалать.
Вот и я на узкой, серой полосе дороги, справа — качается густо-синее море; точно невидимые столяры строгают его тысячами фуганков — белая стружка, шурша, бежит на берег, гонимая ветром, влажным, теплым и пахучим, как дыхание здоровой женщины.

Этем ҫурални // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 156–165 стр.

Унӑн сарӑ тутӑр ҫыхнӑ пуҫне тӗмсем ҫийӗн куратӑп: вӑл, ҫил ҫинчи хӗвелҫаврӑнӑшӗ евӗр, енчен енне сулланать.
Я вижу над кустами ее голову в желтом платке, она качается, точно цветущий подсолнечник под ветром.

… Манран сулахаялла, йывӑҫ тӗмӗсем ҫийӗн ҫын пуҫӗсем курӑнаҫҫӗ: тинӗс хумӗсен шавӗнче, юханшыв шӑнкӑртатнӑ хушӑра ҫын сассисем кӑшт илтӗнеҫҫӗ — кусем «выҫӑпа аптранисем» Сухумирен Очемчири хулине ӗҫ шырама каяҫҫӗ, — Сухумире вӗсем шоссе тунӑ.
…Над кустами, влево от меня, качаются темные головы: в шуме волн моря и ропоте реки чуть слышно звучат человечьи голоса — это «голодающие» идут на работу в Очемчиры из Сухума, где они строили шоссе.

Ак вӑл — Тӑвӑл хыпарҫийе аҫа-ҫиҫӗм хушшинче урса кайнӑ тинӗс ҫийӗн ярӑнса ҫӳрет хӑюллӑн.
Это смелый Буревестник гордо реет между молний над ревущим гневно морем;

Тӑвӑл хыпарҫи ҫинчен хунӑ юрӑ // Стихван Шавли. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 132 стр.

Тӑвӑл, тӑвӑл йыхравҫи ҫеҫ ярӑнса ҫӳрет хӑватлӑн кӑпӑкланнӑ тинӗс ҫийӗн.
Только гордый Буревестник реет смело и свободно над седым от пены морем!

Вӑлта ҫиппине путаркӑчсӑрах шыв ҫийӗн яратӑн-тӑк, партас пулӑ кӗркелет, вӑл та пулин сайра лекет.
Пущаем леску без грузила поверх воды на бабочку, идет голавль, да и то редко.

Усал шухӑшлӑ ҫын // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 63–70 стр.

Каҫсенче тинӗс ҫийӗн вӑл ыйхӑллӑн сывлани илтӗнсе тӑрать, ҫак ытама кӗми сасӑ ҫыннӑн чунне канлӗх вӗрсе кӗртет, унӑн усал чунне йӑвашлатса, хӑватлӑ ӗмӗтсем ҫуратать.
По ночам над морем плавно носится мягкий шум его сонного дыхания, этот необъятный звук вливает в душу человека спокойствие и, ласково укрощая ее злые порывы, родит в ней могучие мечты…

II сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Пӗрре шыв ҫийӗн сӗртӗнсе иртет, тепре пулӑ чӑмса иртет е ҫӳлтен йывӑҫ вӑрри персе анать.
То стрекоза ударит крылом по воде, то проплывет малек, то упадет семечко с дерева.

33-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Улӑх ҫийӗн вӗттӗн-вӗттӗн шурӑ мамӑк вӗҫет.
Над лугом летел мелкими клочками белый пух.

15-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Хура-хӑмӑр хумсем калчасем ҫийӗн вӗҫӗ-хӗррисӗр чупаҫҫӗ.
Сизые волны нескончаемой чередой плыли по посевам хлебов.

Выборг Енче, йывӑҫ тротуарлӑ, чул сарман урамсенче, вӗлтрен хупласа илнӗ канавсенче лӑпкӑ та шӑп; унта хӳме ҫумӗнче пӗр-пӗр качака, вӗренне татса тарнӑскер, тимлесех курӑк ҫиет е сӗнксе тӗлӗрет; кӑнтӑрла ҫитсен писарь капӑр, ҫӳлӗ кӗлеллӗ пушмаксемпе шаклаттарса иртет, ҫӳхе чӳрече карри сирӗлет те, чечек хыҫӗнчен чиновница пӑхса илет е сад хӳми ҫийӗн хӗрлӗ питлӗ хӗр сӑнӗ самантлӑха курӑнать те ҫухалать, ун хыҫҫӑн тата ҫавнашкал тепӗр сӑн курӑнать те ҫавнашкалах ҫухалать, вара каллех пӗр сӑнӗ хыҫҫӑн тепри курӑнать; чуччу ярӑнакан хӗрсем ҫуйӑхни, ахӑлтатса кулни илтӗнсе каять.
Мир и тишина покоятся над Выборгской стороной, над ее немощеными улицами, деревянными тротуарами, над тощими садами, над заросшими крапивой канавами, где под забором какая-нибудь коза, с оборванной веревкой на шее, прилежно щиплет траву или дремлет тупо, да в полдень простучат щегольские, высокие каблуки прошедшего по тротуару писаря, зашевелится кисейная занавеска в окошке и из-за ерани выглянет чиновница, или вдруг над забором, в саду, мгновенно выскочит и в ту ж минуту спрячется свежее лицо девушки, вслед за ним выскочит другое такое же лицо и также исчезнет, потом явится опять первое и сменится вторым; раздается визг и хохот качающихся на качелях девушек.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ман кравать ҫийӗн Ярмола тӑратчӗ.
Над моей кроватью стоял Ярмола.

XIV сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Тӑвӑл, ҫак шӑрӑх, чӑтмалла мар тӑкӑскӑ кун кунӗпех васкамасӑр пухӑннӑскер, нихӑҫан пулман вӑйпала урса кайрӗ Переброд ҫийӗн.
Гроза, медленно накоплявшаяся за весь этот жаркий, нестерпимо душный день, разразилась с необыкновенной силой над Перебродом.

«Ну, хуть тепӗр виҫ кун пар, эппин, ҫут тӗнчере пурӑнмашкӑн, унтан вара ҫийӗн. Вилмешкӗн ҫӑмӑлтарах пулӗ мана ҫапах та», — тет кун хыҫҫӑн мулкач.
Тогда заяц говорит: «Ну, дай мне хоть три дня еще на свете пожить, а потом и съешь. Все же мне легче умирать будет».

XIII сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Сасартӑк йӑваш кулӑ чупса иртрӗ унӑн тутисем ҫийӗн.
Вдруг слабая улыбка пробежала по ее губам.

Ольга та ун ҫийӗн ҫӳлтен вӗҫмест, вӑл унӑн тӗпӗнче… мӗншӗн, мӗншӗн…»
И Ольга не летает высоко над ней, она на дне ее… за что, за что…»

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Эпӗ вара вӑл пӑчӑ кун пек, юратакансен ҫийӗн ҫакӑнса тӑрать, унӑн тавралӑхӗнче нимӗн те хускалмасть, сывлӑш та вӗрмест, тесе шутларӑм: юратура та канлӗх ҫук, вӑл та таҫта малалла, малалла… шӑвать… «пӗтӗм пурнӑҫ» пек, тет Штольц.
А я думал, что она как знойный полдень, повиснет над любящимися и ничто не двигается и не дохнет в ее атмосфере; и в любви нет покоя, и она движется все куда-то, вперед, вперед… «как вся жизнь», говорит Штольц.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл курӑк ҫийӗн ерипен утать, Обломовпа пӗрле хурӑнлӑх сулхӑнӗнче ҫӳрет, уншӑн юрлать…
Она тихо ступает по траве, ходит с ним в тени березняка: она поет ему…

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫав вӑхӑтра вӑл дачӑна куҫса, яланах пӗччен, тӗмескесем ҫийӗн, шурлӑх урлӑ, вӑрмана ҫӳрерӗ е яла кайса хресченсен хапхисем умӗнче пӗр шухӑшсӑр ларса ирттерчӗ, ача-пӑчасемпе пӑрусем мӗнле чупкаланине, кӑвакалсем пӗвере мӗнле чӑмпӑлтатнине сӑнарӗ.
Между тем уж он переехал на дачу и дня три пускался все один по кочкам, через болото, в лес или уходил в деревню и праздно сидел у крестьянских ворот, глядя, как бегают ребятишки, телята, как утки полощутся в пруде.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Краҫҫын ҫутрӗҫ, унӑн ҫути вара, уйӑх пек, плющь сӑрнӑ трельяж ҫийӗн шурӗ.
Засветили лампу, которая, как луна, сквозила в трельяже с плющом.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика