Шырав

Шырав ĕçĕ:

асӑма (тĕпĕ: ас) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Хам чӗре ҫак ӑнланса пӗтермелле мар, тӗлӗнтерсе ярасла хитре хӗр ҫумне куҫа курӑнман мӗнешкел ҫинҫе те ҫирӗп ҫипсемпе ҫыхӑнса ларни вара ман асӑма та килмен.
Я и сам не подозревал, какими тонкими, крепкими, незримыми нитями было привязано мое сердце к этой очаровательной, непонятной для меня девушке.

IX сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Гаер Кулия патӗнчен тухса тарсан, Песчинкӑпа Тихая шывӗсем пӗрлешнӗ ҫӗрте пристань ҫинче пайтахчен пуҫӑма чиксе салхуллӑн ларни час-часах ман асӑма килетчӗ.
Без сомнения, это осталось от тех печальных времён, когда, убежав от Гаера Кулия, я подолгу сиживал на пристани у слияния Песчинки и Тихой.

Иккӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ҫав ҫуртсен хушшинчи хапха патне пыракан пусма ҫине хӑпарсан, эпӗ ҫыранран ҫыран патне ҫити сарӑлан бухта куртӑм та, мана каллех пӗр вӑранса та пӗр лӑпланса илен кӑмӑлӑм асӑма ҫук ҫӗклентерчӗ.
Поднявшись на высокую лестницу, которая вела под арку, перекинутую между этими домами, я увидел бухту от берега до берега, и непонятное волнение, которое всё утро то пробуждалось, то утихало в душе, вновь овладело мною с какой-то пронзительной силой.

Хайхискер, пурте харӑс тӑриччен малтан вӑранса, пурне те сиссе-пӗлсе тӑнӑ тӑркачӑ сисмесӗр-пӗлмесӗр тӑнӑ манӑҫлӑ туйӑмпа эпӗ доктор ҫинчен шухӑша кайрӑм та, вӑл ывӑлӗ патне фронта пыни ҫинчен Ромашов мӗн каласа панине асӑма илтӗм.
И вот, проснувшись ещё до подъёма и находясь в том забытьи, когда всё чувствуешь и понимаешь, но даёшь себе волю ничего не чувствовать и не понимать, я стал думать о докторе и вспомнил рассказ Ромашова о том, как доктор приезжал к сыну на фронт.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Севастополь ман асӑма килчӗ — хӑйӗн мухтавлӑ шӑпине курма тухнӑ хӗрӗх пӗрмӗш ҫулхи сентябрьти вутлӑ-тусанлӑ та хаяр Севастополь мар, ӗлӗкхи яш-кӗрӗм сасси-куллипе янраса тӑракан хула.
Севастополь представился мне — не тот суровый, раскалённо-пыльный, как бы рванувшийся навстречу своей великой доле, который я видел в сентябре сорок первого года, а прежний, полный смеха и молодых голосов.

Пӗрремӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Вышимирскиех-ха Ромашов Ленинградра пулчӗ тесен, эпӗ хайхи ачасемпе килкартинче ӗҫлекен карчӑк хӗрлӗ майор ҫинчен каласа панине асӑма илтӗм.
Ещё когда Вышимирский сказал, что Ромашов был в Ленинграде, я вспомнил рыжего майора, о котором рассказывала дворничиха и дети.

Ҫирӗммӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

— Вӑл ӗнтӗ, чӑн, тарӑн шухӑш, — терӗм ӑна, — чим-ха, асӑма килнӗ чух, алӑ пусса пар-ха ҫак хут ҫине.
— Да, это глубокая мысль, — сказал я. — Кстати, подпиши, пожалуйста, эту бумагу.

Ҫавӑн ҫинчен шухӑша илтӗм те, Катя пӗррехинче хӑй Ленинградра ҫуралманни хӑй йӑнӑшех тени асӑма килчӗ.
подумалось мне, и я вспомнил: Катя однажды сказала мне, что это было ошибкой с её стороны, что она не родилась в Ленинграде.

Вунпиллӗкмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ҫав договор ҫинче мӗнле ҫул пирки сӑмах пынине тавҫӑрса илме йывӑр та марччӗ ӗнтӗ, «Каҫхи хӑнана» тӗл пулни те (ҫапла калатчӗ Катя ҫак гидрографа) ман асӑма килчӗ.
Нетрудно было догадаться, о каких путях шла речь в этом договоре, и встреча с «ночным гостем», как потом называла этого гидрографа Катя, припомнилась мне.

Нева патне тухрӑм та ирӗксӗрех адмиралтейск шпильне асӑрхарӑм, вӑл авалхи, гравюра ҫинчи пек, йӑлтӑртатмасӑр тӑрать — мӗн калассине те пӗлместӗп ӗнтӗ, ҫавӑнта эпир Катьӑпа вӑрҫӑ пуҫлансан сывпул тесе каларӑмӑр, анчах мана Испание каяс умӗнхи сывпул тени тӳрех асӑма килчӗ.
Я вышел к Неве, невольно нашёл глазами адмиралтейский шпиль, и не знаю, как передать, но это было Катино — то, что он потускнел, как на старой гравюре. Мы не простились, когда началась война, но другое прощание, перед Испанией, так живо вспомнилось мне,

Вунтӑваттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Пӗр-пӗр калавра вулани асӑма килчӗ пулинех.
Должно быть, из какого-нибудь рассказа.

Вуниккӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Хамӑр пӗрле пулкаланӑ чухнехи пӗтем историе асӑма илтӗм.
Я вспомнил всю историю наших отношений,

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Унта-кунта ҫавра симӗс тӗмӗсем курӑнкалаҫҫӗ, ҫавна кура эпӗ ӗнер хӗрсем епле ҫавсем ҫине пуса-пуса иртнине асӑма илтӗм.
Красивые зелёные кочки-шары виднелись здесь и там, и я вспомнил, как они вчера переворачивались у девушек под ногами.

Тӑххӑрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Е госпитальтине асӑма илетӗп; кунӗсене пӗрне тепринчен уйӑрма ҫук, вӗҫӗмсӗр тӑсӑлаҫҫӗ.
То госпиталь представлялся мне: день тянется бесконечно, однообразно,

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Катя та ман асӑма килчӗ.
Катя представилась мне.

Мӗншӗн тата эпӗ асӑма илесшӗн тӑрӑшатӑп, ӑҫта илтнӗ эпӗ ӑна?
И почему я так стараюсь вспомнить, где я его слышал?

Тен, шӑпах ҫав самантра ача чухнех курнӑ тискер тӗлӗксене асӑма илтем пулӗ, тӗлӗксенче мана вӗлеретчӗҫ те, путаратчӗҫ те, — вӑрансанах вара хам сывӑ иккенне туйнипе тем пек хӗпӗртеттӗм.
Кажется, именно в это мгновение я вспомнил детские страшные сны, в которых меня убивали, топили, и чувство счастья, когда проснёшься — и жив.

Ҫав ирхи вӑхӑт ытти вырсарникун ирӗсенчен нимӗнпе те уйрӑлмастчӗ пулин те, ҫав ир мӗншӗн каллех ман асӑма килчӗ-ха?
Почему я вновь начинаю свой рассказ именно с этого утра, которое ничем, кажется, не отличалось от любого другого воскресного утра?

Ӗнерхи каҫ килет ман асӑма.
Вчерашний вечер живо представился мне.

Кулӑшла та-ҫке, — терӗ вӑл мӑнкӑмӑллан, — эпӗ ҫакна хам асӑма килнӗ илӗртӳшӗн ҫеҫ каласа патӑм тесе шухӑшлани.
И это смешно, — сказал он надменно, — что я сделал это будто бы из низких личных побуждений.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика