Шырав

Шырав ĕçĕ:

Верочка (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Анчах та Верочка Марья Алексевна ҫӗнтереймен мӗнпур йывӑрлӑхсене ҫӗнтерни курӑнчӗ.
Но выходило то, что дочь победила все трудности, с которыми не могла сладить Марья Алексевна.

IX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Калаҫнӑ чухне те, мӗн те пулин тунӑ чухне те Верочка йӑлтах ӑна хирӗҫ пулнӑ пекчӗ.
Дочь и говорила, и как будто бы поступала решительно против ее намерений.

Марья Алексевна Верочка ҫинчен нимӗн шухӑшлама та пӗлмерӗ.
Марья Алексевна решительно не знала, что и думать о Верочке.

— Урӑх ответа тивӗҫлӗ пулатӑпах эпӗ, пулатӑпах, эсир ҫӑлатӑр мана! — Вӑл Верочка аллине ярса тытса чуптума пуҫларӗ.
— Я заслужу, заслужу другой ответ, вы спасаете меня! — Он схватил ее руку и стал целовать.

— Эпӗ хӗрхенетӗп сире, — терӗ Верочка, — эпӗ эсир таса туйӑмпа юратнине куратӑп (Верочка, ку вӑл пӗртте юрату мар-ха, ку вӑл тӗрлӗрен ирсӗрлӗх, тӗрлӗрен йӗрӗнчӗклӗхпе хутӑшса кайни кӑна; хӗрарӑма ӑна хирӗҫле ответ илекенсенчен пурте тенӗ пекех юратса каймасть, — юрату вӑл пӗртте кун пек япала мар, — анчах халлӗхе Верочка кӑна нимӗн те пӗлмест, ҫавӑнпа ун кӑмӑлӗ ҫемҫелсе кайнӑ) — эсир мана ответ партарасшӑн мар — юрать, эпӗ памастӑп.
— Мне жаль вас, — сказала Верочка, — я вижу искренность вашей любви (Верочка, это еще вовсе не любовь, это смесь разной гадости с разной дрянью, — любовь не то; не всякий тот любит женщину, кому неприятно получить от нее отказ, — любовь вовсе не то, — но Верочка еще не знает этого и растрогана), — вы хотите, чтобы я не давала вам ответа — извольте.

Верочка ӑна темиҫе минут хушши итлесе тӑчӗ; юлашкинчен, чарӑнма та вӑхӑт ӗнтӗ — йывӑр кӑна чӑтма.
Верочка слушала его несколько минут; наконец пора же прекратить — это тяжело.

Ватерлоо патӗнче ҫапӑҫнӑ хыҫҫӑн Наполеонпа та ҫакӑн пек ӗҫех пулса иртнӗ — ун чухне маршал Груши Павел Константиныч пек айван пулнӑ, Лафайет вара Верочка пек ҫӗмӗрӗлме пуҫланӑ: Наполеон та ҫапӑҫнӑ, ҫапӑҫнӑ, ҫав тери чаплӑ ҫӗнтерӳсем тунӑ, — ҫапах та нимӗнсӗр тӑрса юлнӑ, аллипе сулса; мана нимӗн те кирлӗ мар, кам мӗн тӑвас килет, ҫавна тутӑр — хӑйне те, мана та, теме ҫеҫ пултарнӑ.
То же самое случилось и с Наполеоном после Ватерлооской битвы, когда маршал Груши оказался глуп, как Павел Константиныч, а Лафайет стал буянить, как Верочка: Наполеон тоже бился, бился, совершал чудеса искусства — и остался ни при чем и мог только махнуть рукой и сказать: отрекаюсь от всего, делай, кто хочет, что хочет, и с собою и со мною.

Эпӗ ӑна: ваше превосходительство, хӑймастпӑр эпир, Верочка тухмастӑп, тет, ӗнтӗ, терӗм.
А я говорю: мы не осмеливаемся, ваше превосходительство, и Верочка уже отказала.

— Ваше превосходительство, кӑна эпир туятпӑр, Верочка та туять.
— Мы это чувствуем, ваше превосходительство, и Верочка чувствует.

VIII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Марья Алексевна, Жюли, Верочка ӑслӑ та ҫирӗп кӑмӑллӑ хӗрарӑмсем пулнӑ, Михаил Иваныч вӗсенчен хӑранӑ; кунта вара ӑс тӗлӗшпе ҫапӑҫу пӗр танах пулнӑ, кӑмӑл ҫирӗплӗхӗ енчен илсен, амӑшӗ кӑшт кӑна вӑйлӑрах ӗнтӗ, анчах ывӑлӗн ури айӗнче ҫӗр шанчӑклӑ, Михаил Иваныч ку таранччен амӑшӗнчен хӑраса пурӑннӑ, хӑраса пурӑнма хӑнӑхнӑ, анчах вӗсем иккӗшӗ те акӑ ҫакна питӗ лайӑх астунӑ: чӑннипе илсен, хозяйка вӑл хозяйка мар, хуҫа амӑшӗ ҫеҫ, хозяйка ывӑлӗ вӑл хозяйка ывӑлӗ мар, хуҫа пулса тӑрать.
Перед Марьею Алексевной, Жюли, Верочкою Михаил Иваныч пасовал, но ведь они были женщины с умом и характером; а тут по части ума бой был ровный, и если по характеру был небольшой перевес на стороне матери, то у сына была под ногами надежная почва; он до сих пор боялся матери по привычке, но они оба твердо помнили, что ведь по-настоящему-то хозяйка-то не хозяйка, а хозяинова мать, не больше, что хозяйкин сын не хозяйкин сын, а хозяин.

Верочка апат хыҫҫӑн хӑйӗн пӳлӗмне кӗчӗ, Павел Константиныч, яланхи пекех, кӑшт ҫывӑрса илес тесе выртрӗ.
После обеда Верочка ушла в свою комнату, Павел Константиныч прилег, по обыкновению, соснуть.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Марья Алексевна, ҫиллине шӑнараймасӑр, ҫирӗм хут та пуль чышкисене чӑмӑртаса кӑшкӑрма пикенчӗ, анчах Верочка: «Ура ҫине ан тӑрӑр, атту эпӗ тухса каятӑп», — тесе хӑратрӗ.
Марья Алексевна бесилась, двадцать раз начинала кричать и сжимала кулаки, но Верочка говорила: «Не вставайте, или я уйду».

— Ҫук, — терӗ Верочка.
— Нет, — сказала Верочка.

Верочка хӑй пӳлӗмӗнчен тухмарӗ, Сторешников Марья Алексевнӑпа кӑна калаҫма пултарчӗ.
Верочка не выходила из своей комнаты, он мог говорить только с Марьею Алексевною.

Театрта пулнӑ хыҫҫӑн Сторешников Верочка хӑйне унпа мӗнле тытасси ҫинчен нихҫанхинчен те ытларах шухӑшла пуҫларӗ.
Мысли о позах Верочки разыгрались в Сторешникове после театра с такою силою, как еще никогда.

Верочка вӗсене еркӗн чухне пурнӑҫа кӗртме пултараймасть иккен, — ан тив, арӑм пулсан пурнӑҫлатӑр; вӑл пурпӗрех: чи кирли вӑл — ят мар, вӑл хӑй кӗлеткине мӗнле тытни, урӑхла каласан «киленни».
Оказалось, что Верочка не осуществит их в звании любовницы, — ну, пусть осуществляет в звании жены; это все равно: главное дело не звание, а позы, то есть обладание.

Сторешников темиҫе эрне хушши ӗнтӗ Верочка ҫинчен шухӑшлать; Верочка ун куҫӗ умне темӗн тӗрлӗ те тухса тӑрать, Сторешниковӑн ҫав ӳкерчӗксене чӑн-чӑнах пурнӑҫа кӗртес килет.
Сторешников уже несколько педель занимался тем, что воображал себе Верочку в разных позах, и хотелось ему, чтобы эти картины осуществились.

Жюли нумай калаҫрӗ, Верочка та нумай калаҫрӗ, иккӗшӗ те хӗрсе ҫитрӗҫ, юлашкинчен Верочка калама та ҫук хӗрсе, хавхаланса кайрӗ.
Жюли говорила много, Верочка говорила много, обе разгорячились, Верочка наконец дошла до пафоса.

VI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Вӑл Верочка валли вӗтӗ чӗнтӗрлӗ вуаль туянчӗ!
— Она купила густой вуаль для Верочки.

Халӗ ӗнтӗ Мишка-ухмах пӗртте ухмах маррине, вӑл ӑна кӑшт ҫеҫ чике тӑршшӗ лартса хӑварманнине курсан, Марья Алексевна Верочка ярӑнма кайма килӗшменшӗн хирӗҫмерӗ.
Марья Алексевна, конечно, уже не претендовала на отказ Верочки от катанья, когда увидела, что Мишка-дурак вовсе не такой дурак, а чуть было даже не поддел ее.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика