Шырав

Верочка

Верочка учитель ҫине пӑхса илчӗ.
И Верочка посмотрела на вошедшего учителя.

Лопухов Федьӑпа хваттерӗн пӗр вӗҫӗнче, Верочка тепӗр вӗҫӗнче, хӑйӗн пӳлӗмӗнче, ларнӑ; анчах академире экзаменсем тытас вӑхӑт ҫывхарса пынӑ; Лопухов уроксене ирпе мар, каҫпа ирттерме шутларӗ, мӗншӗн тесен ирхине унӑн хӑйӗн хатӗрленмелле.
Лопухов сидел с Федею в одном конце квартиры, Верочка в другом конце, в своей комнате; но дело подходило к экзаменам в академии; Лопухов перенес уроки с утра на вечер, потому что по утрам ему нужно заниматься.

Лопуховпа Верочка пӗр-пӗрне Лопухов пилӗк е ултӑ урок панӑ хыҫҫӑн ҫеҫ курчӗҫ.
Раз пять или шесть Лопухов был на своем новом уроке, прежде чем Верочка и он увидели друг друга.

Верочка вӑл пурнӑҫӗ ӑннӑ хӗрарӑмсенчен пӗри.
Верочка одна из первых женщин, жизнь которых устроилась хорошо.

Михаил Иваныч Верочка сӑмахне пӗчӗк ача пекех итлет; Верочка ӑна вулама хушать те, — вӑл вара экзамена хатӗрленнӗ пекех тӑрӑшса вулать; вуласа вӑл нумаях усӑ курайман, ҫапах та мӗн чухлӗ те пулин усӑ курнах; Верочка ӑна калаҫусемпе пулӑшма тӑрӑшнӑ, — калаҫусем ӑна кӗнеке вуланинчен ӑнланмалларах пулнӑ, вӑл кӑшт кӑна ҫитӗнӳсем тунӑ, ерипен питӗ пӗчӗк ҫитӗнӳсем тунӑ, ҫапах та тунӑ-тунах.
Михаил Иваныч был с Верочкою послушен, как ребенок; Верочка велела ему читать — он читал усердно, будто готовился к экзамену; толку из чтения извлекал мало, но все-таки кое-какой толк извлекал; Верочка старалась помогать ему разговорами — разговоры были ему понятнее книг, и он делал кое-какие успехи, медленные, очень маленькие, но все-таки делал.

Амӑшӗ ун пӳлӗмне кӗми пулчӗ, Верочка пӳлӗмре ларнӑ чухне, урӑхла каласан, иртен пуҫласа каҫченех, ӑна чӑрмантармарӗҫ.
Мать перестала осмеливаться входить в ее комнату, и когда Верочка сидела там, то есть почти круглый день, ее не тревожили.

Михаил Иваныч Верочка килӗшме шутланине ӗненчӗ — килӗшме шутламан пулсан, ун парнисене илес те ҫукчӗ вӑл; мӗншӗн вӑраха ярать-ха вӑл? — Мӗншӗн вӑраха янине Михаил Иваныч хӑй те ӑнланать, Марья Алексевна та каласа кӑтартать: Анна Петровна йӑлтах йӑвашланса ҫитессе кӗтет вӑл.
Михаил Иваныч видел и убеждался, что Верочка решилась согласиться — иначе не принимала бы его подарков; почему ж она медлит? — Михаил Иваныч сам понимал, и Марья Алексевна указывала почему: она ждет, пока совершенно объездится Анна Петровна…

Вӑл йӗплесе ик-виҫӗ сӑмах каланӑ хыҫҫӑн Верочка хӑйӗн пӳлӗмне тухса кайрӗ; вӑл кайиччен Марья Алексевна каймалла тесе шухӑшламанччӗ, йӗплӗ сӑмах ҫине йӗплӗ сӑмахпа ответлемелле тесе шухӑшланӑччӗ, анчах Верочка кайнӑ-кайманах Марья Алексевна ӑнланчӗ: ҫапла, кайни лайӑхрах, — ывӑлӗ аптратса ҫитертӗр ӑна, ҫав лайӑхрах!
Верочка после двух-трех ее колких фраз ушла в свою комнату; пока она не ушла, Марья Алексевна не думала, что нужно уйти, думала, что нужно отвечать колкостями на колкости, но когда Верочка ушла, Марья Алексевна сейчас поняла: да, уйти лучше всего, — пусть ее допекает сын, это лучше!

Вӑл Верочкӑпа паллашасшӑн пулчӗ, Верочка ун патне каймарӗ.
Выразила желание познакомиться с Верочкой, — Верочка не отправилась к ней.

Ахӑртнех, Верочка Марья Алексевнӑран хӑйӗнчен те чеерех пулас.
Очевидно, Верочка хитрее самой Марьи Алексевны.

Ӗҫ мӗнле пыни тӑрӑх шутласан, акӑ мӗнле тухать: Верочка Марья Алексевна мӗн тӑвас тенӗ, ҫавнах тӑвасшӑн иккен, анчах вӑл вӗреннӗ ҫын пулнӑран тата мӗн тумаллине питӗ хӑвӑрт туйса илнӗ пирки, хӑйӗн ӗҫне урӑхла меслетпе майлаштарса пырать.
Если судить по ходу дела, то оказывалось: Верочка хочет того же, чего и она, Марья Алексевна, только, как ученая и тонкая штука, обрабатывает свою материю другим манером.