Шырав

Шырав ĕçĕ:

ерипен сăмах пирĕн базăра пур.

ерипен (тĕпĕ: ерипен) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вӑл ерипен пуҫне пӑркаларӗ, хӗвеле хирӗҫ йӑл кулса, сасартӑк чӗрӗлсе кайрӗ, аллине сулчӗ, вара хура куҫӗсем йӑлтӑртатса илчӗҫ.
Он тихонько покачал головой, улыбаясь солнцу, внезапно оживился, взмахнул рукою, черные глаза заблестели.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Ӗлкен кӑна ҫӳҫлӗ яштака вӑрӑм хӗрарӑм хуллен ахлатса янӑ та ҫав ача патне ерипен кӑна пырса ӳкнӗ.
Высокая, стройная женщина с пышными волосами тихо ахнула и мягко упала около него.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Пысӑк мӑйӑхлӑ вӑрӑм сарӑ офицер фронт умӗпе ерипен утса пынӑ, сылтӑм аллине перчетке тӑхӑнтарса, шӑлӗ витӗр: — Салан! Сирӗлӗр аяккалла! Мӗн? Калаҫ-ха хытӑрах, эпӗ сана калаҫтарам!.. — тенӗ.
Офицер, высокий, белобрысый, с большими усами, медленно шёл вдоль фронта и, натягивая на правую руку перчатку, сквозь зубы говорил: — Ра-азайдись! Па-ашёл прочь! Что? Пагавари, — я тебе пагаварю!..

Ҫав тулашӗнчен ӳсни ерипен шалта ӳснине сисӗнтернӗ, чура халӑхӑн хӑй нушине влаҫа астутарма тивӗҫ пурри ҫинчен шухӑшлаттарнӑ.
И этот рост внешний постепенно вызывал ощущение внутреннего роста, будил сознание права народа-раба просить у власти внимания к своей нужде.

Вӑл яланхи пекех — мӑйӑхне чӗтретсе, аллисене кӗсйине чиксе, картиш тӑрӑх ерипен утса кайрӗ.
Он пошел по двору медленно, шевеля усами, засунув руки в карманы, — такой же, как всегда.

Ҫирӗм улттӑпа пӗрре // Петӗр Хусанкай. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 119–131 стр.

Ҫумӑр ерипен ҫӑвать, салхуллӑн чӑшӑлтатать.
Дождь шел медленно, звучал он уныло.

Ҫапах та хӑшпӗр чух юрӑсем юрлаттӑмӑр, пирӗн юррӑмӑр ак ҫапла пуҫланатчӗ ӗҫ хушшинче сасартӑк пӗри ывӑннӑ лаша пек ассӑн сывласа яратчӗ те, ерипен, вӑрӑммӑн ӗнермелли юрӑсенчен пӗрне таса пуҫлатчӗ; ун пек юррӑн хурлӑхлӑ, ҫепӗҫ кӗвви яланах юрлаканӑн чунне ҫӑмӑллатать.
Иногда мы пели, и песня наша начиналась так: среди работы вдруг кто-нибудь вздыхал тяжелым вздохом усталой лошади и запевал тихонько одну из тех протяжных песен, жалобно-ласковый мотив которых всегда облегчает тяжесть на душе поющего.

Эпӗ вут ҫинчи кӑвар сӳнсе пынине пӑхатӑп: малтанлӑха ялтра та пысӑк курӑнакан кӑвар, ерипен пӗчӗкленсе пырса, кӗлпе витӗнет те, ун айне пулса, ҫухалать йӑлтах.
Я долго смотрел, как тлели угли костра: сначала яркий и большой, уголь понемногу становился меньше, покрывался пеплом и исчезал под ним.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

— Акӑ, пӗтерчӗҫ те ҫынна, — ерипен калаҫма пуҫларӗ Коновалов.
— Вот и порешили с человеком, — медленно заговорил Коновалов.

Малтан тӗксӗм те чӗмсӗрскер, тӗтре карнӑ куҫлӑ, юлхав пусса ҫитернипе сӗнксе лараканскер, — вӑл, эпӗ сисмен ҫӗртенех, ерипен, ман умма тӗлӗнмелле тухса тӑчӗ.
Ранее скучный и равнодушный, с глазами, затуманенными ленивой дремотой, — он, постепенно и незаметно для меня, предстал предо мной в поразительно новом виде.

Ӗҫлеме юрататчӗ вӑл, хавхаланса ӗҫлетчӗ, кӑмака начар пӗҫерсе кӑларсан е чуста ерипен хӑпарать пулсан, ҫиленмеллипех ҫиленетчӗ те чӗрӗрех ҫӑнӑх сутӑн илнӗшӗн хуҫана ятлатчӗ; ҫӑкӑрсем кӑмакаран ҫап-ҫавракан, хӑпартланса, кирлӗ чухлӗ ҫеҫ хӗрелнӗ, ҫӳхе те ҫыртсан кӑшт ҫатӑртатакан питлӗ пиҫсе тухсан, вӑл ача пек савӑнатчӗ, кӑмӑллӑччӗ.
Он любил работать, увлекался делом, унывал, когда печь пекла плохо или тесто медленно всходило, сердился и ругал хозяина, если он покупал сырую муку, и был по-детски весел и доволен, если хлебы из печи выходили правильно круглые, высокие, «подъемистые», в меру румяные, с тонкой хрустящей коркой.

Вӑл, пӗр аллипе чей тултарнӑ стакан тытса, тепринпе сухалне ерипен шӑлкаласа, ҫӑнӑх миххи ҫинче ларать.
Он сидел на мешках с мукой, держа в одной руке стакан чаю, а другой медленно поглаживая бороду.

Пуҫ ҫинче пӗр вӗҫӗмӗн, ерипен, кичеммӗн пӗлӗтсем шӑватчӗҫ…
По небу все ползли тучи, медленно, скучно…

III сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

— Ну, хатӗр-и? — ыйтрӗ Челкаш ерипен, кӗсменсемпе аппаланакан Гаврилӑран.
— Ну, готов? — вполголоса спросил Челкаш у Гаврилы, возившегося с веслами.

II сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Карчӑк нимӗнле мар пулса кайрӗ, премӗкне ӳкерчӗ те ерипен арман пӗви патнелле утрӗ…
Старуха сконфузилась, уронила пряник и тихо поплелась к плотине…

Арманта // Василий Алагер. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 34–45 стр.

Горизонтра, тавра курӑм пӗтсе пӗлӗтпе ҫыпӑҫнӑ ҫӗрте, кӗрен тӗслӗ ҫанталӑкра сенкер шурӑмпуҫ ерипен сӳнсе ҫухални курӑннӑ.
На горизонте, где она исчезала и сливалась с небом, лениво догорала холодная осенняя заря…

Ҫул ҫинче // Митта Петӗрӗ. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 3–10 стр.

Ку кун вӑхӑт ҫав тери ерипен иртсе пычӗ.
Медленно тянулось время в этот день.

38-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Халӗ Санька ҫак курӑка Федьӑран илчӗ те кӑкӑрне ерипен кӑна сӑтӑркалама пуҫларӗ.
Сейчас Санька взял бодягу у Феди из рук и потер себе грудь, но не очень сильно.

36-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Суранӗсем сурни ерипен лӑплана пуҫларӗ.
Боль понемногу утихала.

30-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Маша тата Федьӑпа Степа Санькӑна ерипен килне ҫавӑтса таврӑнчӗҫ.
Маша, Федя и Степа осторожно повели Саньку домой.

29-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика