Шырав

Шырав ĕçĕ:

Пӗчӗк сăмах пирĕн базăра пур.

Пӗчӗк (тĕпĕ: пӗчӗк) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Йӗри-тавра юр хуралса выртать, пӗчӗк ҫырма-ҫатрасем хупӑ саслӑн шавласа, юр ирӗлнипе хуралса юлнӑ ҫула ҫие-ҫие кӗреҫҫӗ, тӳпемрех вырӑнсенче хӗвел хӗртнипе тухнӑ ҫӗр лаптӑкӗсем типпӗн те ӑшшӑн курӑнаҫҫӗ: халех урӑна салт та ҫаруран чупса ҫӳре ӗнтӗ!
Снег кругом лежал темный, ноздреватый, ручейки с глухим бормотанием перегрызали черную от вытаявшего навоза дорогу, проталины на пригретых солнцем пригорках казались сухими и теплыми — так хотелось разуться и побегать по ним босиком!

1-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Хуйхине макӑрса ирттернӗ хыҫҫӑн, вӑл кайран ҫав ҫухату пирки шухӑшлама пуҫларӗ: пӗчӗк Андрюшӑсӑр пуҫне, урӑх ним те пӑшӑрхантармарӗ ӑна.
Выплакав потом живое горе, она сосредоточилась на сознании о потере: все прочее умерло для нее, кроме маленького Андрюши.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Авӑ мӗнле шурӑ ӳтлӗ вӑл, пиҫсе ҫитнӗ пек; ури-алли мӗнле пӗчӗк, ҫӳҫӗ пурҫӑн пек.
Вон он какой беленький, точно наливной; какие маленькие ручки и ножки, а волоски как шелк.

Ӑҫта-ха, юлашкинчен, ӑна упӑшки халалласа хӑварнӑ чӗрӗ парне, пӗчӗк Андрюша?
Где, наконец, живой залог, оставленный ей мужем, маленький Андрюша?

Сывпул, кивелнӗ Обломовка! — терӗ вӑл, пӗчӗк пӳртӗн чӳречисем ҫине юлашки хут ҫаврӑнса пӑхса.
— Прощай, старая Обломовка! — сказал он, оглянувшись в последний раз на окна маленького домика.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломов хӑй вырӑнне диван ҫине пӗчченех ларчӗ, ун ҫумне, сылтӑм енчи пукан ҫине Агафья Матвеевна, сулахай енчи хуҫмалли пӗчӗк пукан ҫине темӗнле виҫӗ ҫулхи ача ларчӗ.
Обломов сел на свое место, один на диване, около него, справа на стуле, Агафья Матвеевна, налево, на маленьком детском стуле с задвижкой, усаживался какой-то ребенок лет трех.

Ҫулла хула тулашне ҫӳреҫҫӗ, Ильин кунӗ — Тар завочӗ патне; пурнӑҫ пек иртсе пырать, пурнӑҫ инкекӗсем мирлӗ пӗчӗк кӗтессене пачах тивмен пулсан, нимле хӑрушӑ улшӑну та ҫук теме пулӗччӗ.
Летом отправлялись за город, в ильинскую пятницу — на Пороховые Заводы, и жизнь чередовалась обычными явлениями, не внося губительных перемен, можно было бы сказать, если б удары жизни вовсе не достигали маленьких мирных уголков.

Саркайӑксем хаваслӑ юрлаҫҫӗ; герань чечекӗ тата хушӑран ачасем граф садӗнчен илсе килекен гициант пӗчӗк пӳлӗмре тутлӑ шӑршӑ сараҫҫӗ, ҫав шӑршӑ гаван сигарӗн шӑршипе тата кил хуҫи арӑмӗ ҫанӑ тавӑрсах хытӑ тӗвекен корица е ваниль шӑршипе килӗшӳллӗ хутшӑнать.
Канарейки весело трещали; ерань и порой приносимые детьми из графского сада гиацинты изливали в маленькой комнатке сильный запах, приятно мешавшийся с дымом чистой гаванской сигары да корицы или ванили, которую толкла, энергически двигая локтями, хозяйка.

Пыршӑ-пакарта яшки, пармезонпа пӗҫернӗ макарон, кулебяка ашӗ, кӑваспа пӗҫернӗ пулӑ, килти чӗп ашӗ — ҫаксене пӗрин хыҫҫӑн теприне ҫирӗп йӗркепе улӑштарса пӗҫереҫҫӗ, ҫак апатсем пӗчӗк ҫуртри пӗр евӗр пурнӑҫа кӑмӑллӑ ҫӗнетсе пыраҫҫӗ.
Суп с потрохами, макароны с пармезаном, кулебяка, ботвинья, свои цыплята — все это сменялось в строгой очереди одно другим и приятно разнообразило монотонные дни маленького домика.

Унӑн пӗчӗк пӳлӗмӗ чӳречесӗр, ҫавӑнпа яланах тӗттӗм пулнӑран этем пӳлӗмӗ тӗттӗм шӑтӑк евӗрлӗ.
Комнатка его была без окна, и вечная темнота способствовала к устройству из человеческого жилья темной норы.

Пысӗк е пӗчӗк чейниксем темиҫе рет, фарфор чашӑксем, ылтӑнланӑ, ӳкерчӗклӗ, ахаль чашӑксем тата темиҫе рет.
Целые ряды огромных, пузатых и миньятюрных чайников и несколько рядов фарфоровых чашек, простых, с живописью, с позолотой, с девизами, с пылающими сердцами, с китайцами.

— Кам кирлӗ сире? — ыйтать дворник, Илья Ильичӑн е кил хуҫи арӑмӗн ятне илтсен, пӗр сӑмахсӑр крыльца еннелле кӑтартать те каллех вутӑ татма тытӑнать, килнӗ ҫын вара хӑйӑр сапнӑ таса сукмакпа крыльца патнелле утать; пусма картлашкисем ҫине чаплах мар таса пӗчӗк кавир сарнӑ; килнӗ ҫын шӑнкӑравӑн йӑлтӑркка пӑхӑр авринчен туртать те, вара Анисья, ачасем, хӑш чухне кил хуҫи арӑмӗ хӑй, е, пуринчен кайран, Захар тухса алӑк уҫать.
— Кого вам? — спросит он и, услыхав имя Ильи Ильича или хозяйки дома, молча укажет крыльцо и примется опять рубить дрова, а посетитель по чистой, усыпанной песком тропинке пойдет к крыльцу, на ступеньках которого постлан простой, чистый коврик, дернет за медную, ярко вычищенную ручку колокольчика, и дверь отворит Анисья, дети, иногда сама хозяйка или Захар — Захар после всех.

— Эсӗ пӗчӗк ача-им?
— А ты несовершеннолетний, что ли?

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Анчах вӑл хӑйшӗн мар, хӑйӗн кофишӗн те мар ассӑн сывлать, хуҫалӑхра хытӑ тӑрӑшма, корица тӳме, соус ӑшне ваниль яма, ҫӑра хӑйма тума май ҫукшӑн мар, акӑ мӗншӗн кулянать: иккӗмӗш ҫул ӗнтӗ Илья Ильич ҫав ҫимӗҫсене тутанмасть; ун валли кофе чи лайӑх магазинтан пӑтӑн-пӑтӑн илмеҫҫӗ, пӗчӗк лавккаран вунӑ пуслӑх туянаҫҫӗ; хӑйма ҫав лавккаранах илеҫҫӗ, ӗлӗкхилле чухонка килсе памасть; Агафья Матвеевна Обломова ирсерен сӗтеклӗ котлет лартса параймасть, лавккара йӑванса выртнӑ ветчинапа ӑшаланӑ ҫӑмарта лартса парать.
Но не о себе, не о своем кофе вздыхает она, тужит не оттого, что ей нет случая посуетиться, похозяйничать широко, потолочь корицу, положить ваниль в соус или варить густые сливки, а оттого, что другой год не кушает этого ничего Илья Ильич, оттого, что кофе ему не берется пудами из лучшего магазина, а покупается на гривенники в лавочке; сливки приносит не чухонка, а снабжает ими та же лавочка, оттого, что вместо сочной котлетки она несет ему на завтрак яичницу, заправленную жесткой, залежавшейся в лавочке же ветчиной.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Штольц Ольгӑн кӑшт пӗчӗк хусканӑвне сӑнаса ҫитерет кӑна, унӑн чи вӑрттӑн туйӑмӗсене ӑнланма пуҫлать кӑна, пӗлмелли те кӑшт ҫеҫ юлать — ак ӗнтӗ, ак халех йӑлт пӗлсе ҫитет темелле…
Он только соберет все мельчайшие черты, только удастся ему соткать тончайшее кружево, остается закончить какую-нибудь петлю — вот ужо, вот сейчас…

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Штольц хӑй ҫине Ольга пӗчӗк ача пек ӗненсе пӑхнине туять; Ольга ун ҫине пӑхнӑ пек никам ҫине та пӑхман пулӗ, унӑн амӑшӗ пулас пулсан, вӑл амӑшӗ ҫине ҫеҫ ҫапла пӑхӗччӗ-и, тен?
На лице у ней он читал доверчивость к себе до ребячества; она глядела иногда на него, как ни на кого не глядела, а разве глядела бы так только на мать, если б у ней была мать.

Ҫакна татса парас тесе, вӑл вӑраххӑн та, енчен-енне пӑхкаласа та, асӑрханса та хӑтланчӗ, хайӗн тӗллевӗ патне хыпашласа та, хӑюллӑн та ҫывхарчӗ, ак-ак ҫитетӗп тесе те шутларӗ; ӑна пӗр-пӗр иккӗленӳсӗр палла, куҫпа пӑхни, пӗр-пӗр сӑмах, кичемлӗх те савӑнӑҫ ҫеҫ кирлӗ: Ольга хӑйне юратнине вӑл пӗчӗк паллӑранах, хӗрӗн куҫхаршийӗсем хускалнинченех, хӗр ассӑн сывланинченех йӑлт пӗлнӗ пулӗччӗ!
Он подбирался к нему медленно, с оглядкой, осторожно, шел то ощупью, то смело и думал, вот-вот он близко у цели, вот уловит какой-нибудь несомненный признак, взгляд, слово, скуку или радость: еще нужно маленький штрих, едва заметное движение бровей Ольги, вздох ее, и завтра тайна падет: он любим!

Сӑнӗ ҫавӑннах, анчах вӑл шуранка, куҫӗсем шалалла путса кӗнӗ, тути пӗчӗк ачанни евӗр кулкаламасть, айванлӑхӗ те, хаваслӑхӗ те ҫук.
Черты ее, но она бледна, глаза немного будто впали, и нет детской усмешки на губах, нет наивности, беспечности.

Иван Матвеевич малтанхи кунне ӗҫе каймарӗ, ним канӑҫа пӗлмесӗр хула тӑрӑх кускаласа ҫӳрерӗ; хуларан таврӑнмассерен киле е пӗчӗк михӗ, е карҫинкке йӑтса таврӑнчӗ.
Иван Матвеевич накануне не ходил в должность, ездил как угорелый по городу и всякий раз приезжал домой то с кульком, то с корзиной.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

— Халӗ ӗнтӗ пыршӑ-пакарта лайӑх мар, — терӗ Обломова кил хуҫи арӑмӗ: — ӗнер икӗ мӑшӑр пӗчӗк пыршӑ-пакартӑшӑнах ҫичӗ гривнӑ ыйтрӗҫ, ун вырӑнне чӗрӗ лосось пулӑ пур: кашни кунах пулӑ шӳрпи пӗҫерме пулать.
— Потроха уж теперь нехороши, — сказала хозяйка Обломову, — вчера за две пары маленьких просили семь гривен, зато лососина свежая есть: ботвинью хоть каждый день можно готовить.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика