Шырав

Шырав ĕçĕ:

юратнӑ (тĕпĕ: юрат) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Паллах, юратнӑ пулсан, вӑл ҫакна тумастчӗ ӗнтӗ, характерне кура — суйма юратман вӑл, — апла каламастчӗ те; анчах Соловцова ун чухне вӑл кӑшт ҫеҫ кӑмӑлланӑ, кӑмӑлламан тесен те юрать: Соловцов уншӑн ыттисенчен интереслӗрех пек ҫеҫ туйӑннӑ.
Конечно, она не сделала бы и, по своему характеру — не лгать, — не сказала бы этого, если бы любила; но привязанность ее к Соловцову была еще очень слаба, почти еще вовсе не существовала тогда: он был только занимательнее других для нее.

IV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Катерина Васильевна ашшӗне юратнӑ, ун сӑмахӗ-шухӑшӗпе хӑнӑхма килӗшнӗ; ашшӗ, ӑна нимпе те аптратман; ҫапла вӑл хӑйне юратнине ҫеҫ каланине пӗлнӗ; ҫитменнине тата вӑл ытларах хӑй кӑмӑлне каякан япалана тӑвасси ҫинчен мар, хӑйне юратакансен кӑмӑлне хуҫас марри ҫинчен шухӑшланӑ; ун пеккисем хӑйсен ҫывӑх ҫыннисене: «Эсир мӗнле шухӑшлатӑр, эпӗ ҫавӑн пек тӑвӑп», теҫҫӗ.
Катерина Васильевна любила отца, привыкла уважать его мнение; он никогда не стеснял ее; она знала, что он говорит единственно по любви к ней; а главное, у ней был такой характер больше думать о желании тех, кто любит ее, чем о своих прихотях, она была из тех, которые любят говорить своим близким: «Как вы думаете, так я и сделаю».

Ашшӗ Катьӑна юратнӑ, ытлашши светски гувернанткӑсене ӑна «ӑс» вӗрентсе тем-тем хӑтлантарма паман; пилӗк тӗлӗсене хӗссе ҫинҫелетнине, ӑна урӑхла тыткаламаллине вӗрентнине тата ҫакӑн пек ытти ҫук-пурсене вӑл; «лӑпӑр-лапӑр япаласем вӗсем», — тенӗ; Катя 15 ҫул тултарсан вара вӑл хӗрӗ: мана Англи тата Франци хӗре-хӗрарӑмӗсем кирлӗ мар, тенипе те килӗшнӗ.
Отец любил Катю, не давал ультравеликосветским гувернанткам слишком муштровать девушку; «это глупости», — говорил он про всякие выправки талии, выправки манер и все тому подобное; а когда Кате было 15 лет, он даже согласился с нею, что можно обойтись ей и без англичанки и без француженки.

II // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫакӑн хыҫҫӑн, хӗрарӑм патнелле туртакан хӗрӳ туйӑма пула, арҫыннӑн хӗрарӑма йӑлӑнма тивнӗ, вӑл вара хӗрарӑмпа ирӗксӗрех килӗшнӗ, хӑй ӑна ҫын вырӑнне хуманни ҫинчен манса кайнӑ та, ӑна, хӑй патне никама ҫывхартманскере, никам пырса тӗкӗнмен таса хӗре, юратнӑ.
Тогда страсть к женщине заставляла мужчину умолять и смиряться, и он забывал, что не считает ее человеком, и он любил ее, недоступную, неприкосновенную, непорочную деву.

4 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— Арҫынни вӑл хӗрарӑма хӑй ун патне пырса сӗртӗниччен ҫеҫ юратнӑ.
— Мужчина любил ее, пока не касался к ней.

3 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Вӗсем эротикӑлла, хӑйсене хӑйсем ҫеҫ юратнӑ, эротикӑлла фантази ҫеҫ пӗлнӗ.
Они знали только эротическое самолюбие или эротическую фантазию.

XV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Хӑвӑн тусусем сана тус вырӑнне хурассипе хурас марри пӗр вӗсен ирӗкӗнчен килнине мӗнле йышӑнатӑн, арӑму ирӗклӗ пулмаллине те уҫҫӑн, пӗр хирӗҫлесе тӑмасӑрах йышӑн, ҫавӑн пек пулсан вара туй хыҫҫӑн вунӑ ҫултан та, ҫирӗм ҫултан та вӑл сана качча чухне мӗнле юратнӑ, ҫавӑн пекех юратӗ.
Признавай ее свободу так же открыто и формально и без всяких оговорок, как признаешь свободу твоих друзей чувствовать или не чувствовать дружбу к тебе, и тогда, через десять лет, через двадцать лет после свадьбы, ты будешь ей так же мил, как был женихом.

XIV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах пуҫӗпе пӗрле ҫеҫ, ун валли вӑл хӑйӗн пуҫне те шеллемен пулӗччӗ, ҫавӑн пекех тата аллине те тӑсса пама ӳркенмӗччӗ; урӑхла каласан, питӗ кирлӗ вӑхӑтсенче, нушаллӑ самантсенче ун алли Кирсановӑнни пекех хатӗр те шанчӑклӑ, — ҫакна вӑл авланса, выҫлӑха кӗрсе ӳкессинчен хӑраса тӑмасӑр, Вера Павловна пирки хӑйӗн ҫавӑн чухнехи пӗтӗм юратнӑ ӗмӗчӗсене — ученӑй пулас ӗмӗчӗсене пӑрахса питӗ лайӑх кӑтартса пачӗ.
Но только вместе с головою, своей головы он не пожалел бы для нее, точно так же не поленился бы и протянуть руку; то есть в важных случаях, в критические моменты, его рука так же готова и так же надежна, как рука Кирсанова, — и он слишком хорошо доказал это своею женитьбою, когда пожертвовал для нее всеми любимыми тогдашними мыслями о своей ученой карьере и не побоялся рискнуть на голод.

IX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Эсӗ, Саша, хамӑн пурнӑҫа татса паракан, эсӗ хӑвӑнне юратнӑ пек юратакан, пӑрахма пӗрре те юраман, санӑнни пекех, манӑн пӗтӗм тимлӗхе илекен ӗҫ мана мӗншӗн кирли ҫинчен ыйтнӑччӗ.
Ты спрашивал меня, Саша, зачем мне нужно дело, от которого серьезно зависела бы моя жизнь, которым бы я так же дорожила, как ты своим, которое было бы так же неотступно, которое так же требовало бы от меня всего внимания, как твое от тебя.

Эсӗ мана питӗ хытӑ юратнӑ вӗт.
Ведь ты любил же меня очень сильно.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Тепӗр тесен тата Петербурга таврӑнсан малтанхи кунсенче Вера Павловна Васильевскинчи ҫӗвӗ ҫӗлекен мастерскойӗнче унта кирлӗ ҫын пек мар, юратнӑ хӑна пек ҫеҫ пулчӗ, темелле.
Да уж и в первое время по возвращении в Петербург Вера Павловна бывала в швейной на Васильевском больше как любимая гостья, чем как необходимое лицо.

Капӑрлӑха юратнӑ пулин те, вӑл питӗ начар тумланса ҫӳренӗ, ытти енӗпе вара хӑйне питӗ хытӑ тытнӑ; сӑмахран, ҫывӑрасса вӑл матрац сарса ҫывӑрман, ашӑк ҫинче ҫывӑрнӑ, ӑна та-ха ҫаплипех, пӗртте хуҫлатмасӑр сарнӑ.
Одевался он очень бедно, хоть любил изящество, и во всем остальном вел спартанский образ жизни; например, не допускал тюфяка и спал на войлоке, даже не разрешая себе свернуть его вдвое.

XXIX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Мастерской хӑй тӗллӗнех ӗҫлет тесе ӗнентерме юратнӑ пулин те, чӑннипе Вера Павловна ҫав шухӑшпа хӑйне хӑй ҫеҫ йӑпатнине, чӑннипе мастерскоя ертсе пыракан ҫын кирлине, унсӑрӑн ӗҫ йӑлтах пӗтме пултарнине пӗлнӗ.
Да, хоть Вера Павловна и любила доказывать, что мастерская идет сама собою, но, в сущности, ведь знала, что только обольщает себя этою мыслью, а на самом деле мастерской необходима руководительница, иначе все развалится.

Ху юратнӑ ҫын савӑннӑ чухне савӑнатӑн, вӑл асапланнӑ чухне асапланатӑн, ҫавӑ пулмасть-и ӗнтӗ юрату?
Разве не в том она, что радуешься радости, страдаешь от страданья того, кого любишь?

XXV // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫав ҫыннӑн мӗнле те пулин вӑйлӑ туйӑм пулнӑ, тейӗпӗр — унӑн юратас килнӗ, ку тӗслӗх валли кӑна вӗт, — калӑпӑр, вӑл пачах та юратма пултарайман е кӑшт юратнӑ пулсассӑн, эпӗ вӑл хӑй тӗветкеллӗ пулассине хирӗҫ нимӗн те каламӑттӑмччӗ, анчах уншӑн кам та пулин ют ҫын кӑларса тӑратакан теветкеллӗхе хирӗҫ мар.
Если бы, по моей отвлеченной гипотезе, какая-нибудь сильная потребность этого человека — предположим, ведь это только для примера, потребность любви — совершенно не удовлетворялась или удовлетворялась плохо, я ничего не говорил бы против риска, предпринимаемого им самим, но только против такого риска, а никак не против риска, навлекаемого на него кем-нибудь посторонним.

XXII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Кам вӑл юратнӑ пек юратма пултарать мана?
Кто может так любить меня, как он?

XX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Савнӑ тусӑм эпӗ йынӑшнине илтрӗ те ман пата кӗчӗ, вӑл кӗнӗ чухне эпӗ юрлатӑп ӗнтӗ (вӑранмасӑрах, тӗлӗкре), мӗншӗн тесен манӑн юратнӑ сарпике килчӗ те мана йӑпатма пуҫларӗ.
Миленький услышал этот стон и вошел в мою комнату, а я уж пела (все во сне), потому что пришла моя любимая красавица и утешила меня.

XIX // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫав ӗҫсене тунӑ хушӑра вӑл ачасемпе пакӑлтатса ларать; ҫавӑнтах темиҫе хӗр темӗн те пӗр ҫинчен пыракан калаҫӑва хутшӑнаҫҫӗ, — арабсен «Пин те пӗр каҫ» ятлӑ юмахӗсем лайӑххи ҫинчен те (вӗсенчен нумайӑшне Кирсанов каласа кӑтартнӑ ӗнтӗ), Индире питӗ юратакан шурӑ слонсем ҫинчен те калаҫаҫҫӗ вӗсем (пирӗн патӑрта нумайӑшӗ шурӑ кушаксене юратнӑ пек, слонсене Индире питӗ юратаҫҫӗ); хӗрсенчен ҫурри: ку вӑл япалана ӑнланманни, — тесе шутлать; шурӑ слонсем, кушаксем, лашасем — пурте вӗсем альбиноссем, чирлӗ йӑх, куҫӗсенчен пӑхсанах вӗсем тӗрлӗ тӗслӗ кушаксем чухлӗ сывӑ пулманни курӑнать; ыттисем шурӑ кушаксенех мухтаҫҫӗ.
А между этих дел он сидит, болтает с детьми; тут же несколько девушек участвуют в этом разговоре обо всем на свете — и о том, как хороши арабские сказки «Тысяча и одна ночь», из которых он много уже рассказал, и о белых слонах, которых так уважают в Индии, как у нас многие любят белых кошек: половина компании находит, что это безвкусие, — белые слоны, кошки, лошади — все это альбиносы, болезненная порода, по глазам у них видно, что они не имеют такого отличного здоровья, как цветные; другая половина компании отстаивает белых кошек.

XVI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Анчах та, — вуласа тухнӑ страницӑсем хыҫҫӑн мӗн ҫинчен каласа кӑтартассине яланах малтан пӗлсе тӑнӑ пекех, ҫак «анчах» мӗне пӗлтернине те вулакан малтанах пӗлет, анчах, паллах ӗнтӗ, иккӗмӗш хут тӗл пулсассӑн, Кирсановӑн туйӑмӗ Крюкова патнелле пӗрре те малтанхи пек туртӑнмарӗ: Кирсанов Крюковӑран тахҫанах сивӗнчӗ ӗнтӗ; Кирсановшӑн вӑл тахҫан юратнӑ хӗрарӑм ҫеҫ пулса тӑчӗ.
Но, — читатель уже знает вперед смысл этого «но», как всегда будет вперед знать, о чем будет рассказываться после страниц, им прочтенных, — но, разумеется, чувство Кирсанова к Крюковой при их второй встрече было вовсе не то, как у Крюковой к нему: любовь к ней давным-давно прошла в Кирсанове; он только остался расположен к ней как к женщине, которую когда-то любил.

— Ҫапла, Настенька, эпӗ те санран каях мар хавас: халӗ уйрӑлмастпӑр ӗнтӗ; куҫ пурӑнма ман пата, — терӗ Кирсанов, юратнӑ хӗрне хӗрхеннипе, ӑнчах каланӑ-каламанах аса илчӗ: епле капла каларӑм-ха эп ӑна?
— Да, Настенька, и я не меньше тебя рад: теперь не расстанемся; переезжай жить ко мне, — сказал Кирсанов, увлеченный чувством сострадательной любви, и, сказавши, тотчас же вспомнил: как же я сказал ей это?

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика