Шырав

Шырав ĕçĕ:

Тӑрӑшса (тĕпĕ: тӑрӑш) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Катерина ӑна темле тӑрӑшса таптаса лӳчӗркенӗ пулин те, хунавӗ пӗтӗмпех пӗтмен пулнӑ иккен, ҫитӗнсе ҫитсе пуҫ кӑларнӑ та пиҫсе ҫитнӗ, йывӑр пучахӗсене аран йӑтса ларнӑ.
Как ни старалась вытоптать ее Катерина Коншакова, но отдельные стебли выжили, поднялись и теперь стояли, отягощенные крупными спелыми колосьями.

24-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Тӑрӑшса ӗҫленӗ май вӗсем чӑм шыва ӳкрӗҫ, пурпӗрех пӗр-пӗрне парӑнасшӑн пулмарӗҫ.
Майки у них потемнели от пота, но никто не хотел уступать друг другу.

20-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

— Мухтамалла ӗҫленӗ, тӑрӑшса, — тет вара вӑл Апла-Капла Степа пирки.
— Похвально работал, с прилежанием, — обычно говорил он про Степу Так-на-Так.

17-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Феня тӑрӑшса, хӑвӑрттӑн ӗҫе тытӑнчӗ, Санька аран-аран пӳрнисене выляткалать, нимӗн те шарламасть, тырӑ купи ҫине кӑмӑлсӑр пӑха-пӑха илет.
Феня принялась за дело старательно, бойко, но Санька еле шевелил пальцами, молчал и недовольно поглядывал на ворох зерна.

12-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Иртнӗ ҫура вӗсем хирте тухӑҫлӑ тырпул тӑвасшӑн тӑрӑшса ӗҫленӗ.
Все прошлое лето в поле работали.

2-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Вӗсем килӗсене таврӑнсан, ылтӑн тырӑ пуссине пӑхса, сирӗнпе пӗрлех савӑнӗҫ, тӑрӑшса ӗҫленӗшӗн сире чун-чӗререн тав тӑвӗҫ.
Придут они домой, порадуются вместе с вами на золотые нивы и скажут великое спасибо за ваше усердие и заботу.

1-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

— Итле-ха, Ольга, — терӗ Штольц, мӑйне Ольга ытамӗнчен кӑларма тӑрӑшса: — малтанах…
— Послушай, Ольга, — сказал он, стараясь освободить шею от кольца ее рук, — прежде надо…

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Малтанлӑха пурнӑҫ вӑрттӑнлӑхне шыраса пӗлме тӑрӑшса асапланӗ, макӑрӗ, тертленӗ, кайран хӑнӑхӗ, самӑрланӗ, ҫийӗ, ҫывӑрӗ, тамсайланӗ…
Сначала бьется, отыскивая и угадывая тайну жизни, плачет, мучится, потом привыкает, толстеет, ест, спит, тупеет…

— Пӗлетӗн-и-мӗн: ман… хырӑм выҫрӗ! — терӗ Ольга, кулса яма тӑрӑшса.
— Знаешь что: я… проголодалась! — сказала она, стараясь засмеяться.

— Савнӑ Ольга Сергеевна! — хушса хучӗ кайран, хӑйӗн пысӑк савӑнӑҫне пусарма тӑрӑшса.
— Милая Ольга… Сергеевна! — прибавил потом, сдержав восторг.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ыйту мӗн пирки йывӑртарах, Штольц ун пирки мӗн тери тӑрӑшса ӑнлантарать, Ольга ҫав тери ун ҫине тинкеререх, нумайрах, ҫав тери ӑшшӑнрах та юратарах пӑхать.
Чем важнее, сложнее был вопрос, чем внимательнее он поверял его ей, тем долее и пристальнее останавливался на нем ее признательный взгляд, тем этот взгляд был теплее, глубже, сердечнее.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломов та кунта ҫавнашкалах, диван ҫинче хускалми ларнӑ хушӑрах, йӑлт курать; такам уншӑн тӑрӑшса ҫивӗччӗн чупкалать; ыран хӗвел тухмӗ, пӗлӗте тӑвӑл хуплӗ, тӗнче тӑрӑх тӑвӑллӑ ҫил тустарса ҫӳрӗ, ҫапах Обломов сӗтелӗ ҫинче яшка та шарккух та пулӗ, ҫапах унӑн кӗпе-йӗмӗ таса та ҫӗнӗ пулӗ, ҫапах стена ҫинче эрешмен картисем пулмӗҫ, — Обломов ҫакна кам тунине пӗлмӗ те, хӑйшӗн мӗн тӑвас килни ҫинчен те шутлама ӳркенӗ, анчах вӑл мӗне кӑмӑлланине Агафья Матвеевна сисӗ те сӑмси умнех илсе пырса парӗ, Захар пек чӑртмаххӑн мар, пылчӑклӑ алӑсемпе мар, хаваслӑн та йӑвашшӑн пӑхса, чӗререн парӑннӑ туйӑмпа кулкаласа, ҫара чавсаллӑ таса та шурӑ аллисемпе илсе пырса парӗ.
так и тут Обломов, сидя и не трогаясь с дивана, видел, что движется что-то живое и проворное в его пользу и что не взойдет завтра солнце, застелют небо вихри, понесется бурный ветр из концов в концы вселенной, а суп и жаркое явятся у него на столе, а белье его будет чисто и свежо, а паутина снята со стены, и он не узнает, как это сделается, не даст себе труда подумать, чего ему хочется, а оно будет угадано и принесено ему под нос, не с ленью, не с грубостью, не грязными руками Захара, а с бодрым и кротким взглядом, с улыбкой глубокой преданности, чистыми, белыми руками и с голыми локтями.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Миндаль тасатать-и е Обломов валли мӗн те пулин тӗвет-и — ҫав тери тӑрӑшса, мӗнпур вӑйран тасатнипе, тӳнипе йӗп-йӗпе тара ӳкет.
Трет ли миндаль или толчет что-нибудь для него, так трет и толчет с таким огнем, с такой силой, что ее бросит в пот.

— Ҫук, — пӳлчӗ Ольга, пуҫне ҫӗклесе, Обломов ҫине куҫҫулӗ витӗр пӑхма тӑрӑшса.
— Нет, — перебила она, подняв голову и стараясь взглянуть на него сквозь слезы.

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Манӑн чунӑм ҫеҫ ыратать, ҫав тери ыратать… — терӗ Ольга, сывлӑш ҫавӑрса илме тӑрӑшса.
Мне так больно, так больно… — сказала она и остановилась, чтоб перевести дух.

Унӑн сӑнӗ шуралса кайнӑ, анчах куҫӗсем йӑлкӑшаҫҫӗ, тутине пӑчӑртаса тытнӑ, вӑл хӑйне хӑй лӑпкӑ тытма тӑрӑшса асапланни, вӑрттӑн пӑшӑрханни сӑн-сӑпатӗнченех курӑнать.
Бледна, но глаза блестят; в замкнутых губах, во всякой черте таится внутренняя напряженная жизнь, окованная, точно льдом, насильственным спокойствием и неподвижностью.

— Ҫапах та ку мӑшкӑл: эпӗ парӑнмастӑпах! — терӗ вӑл хӑйне хӑй, ҫав мӗлкесене ҫывӑхрах пӗлме тӑрӑшса; хӑравҫӑ этем ҫапла куҫа курӑнакан мӗлкесем ҫине вӑрттӑн пӑхса илме хӑтланать те — чӗри сивӗнсе пынине те ал-урисем вӑйсӑрланнине ҫеҫ туять.
— Однако ж это позор: я не поддамся! — твердил он, стараясь ознакомиться с этими призраками, как и трус силится, сквозь зажмуренные веки, взглянуть на призраки и чувствует только холод у сердца и слабость в руках и ногах.

XVIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Пӗррехинче вӑл питӗ тӑрӑшса, ҫамки ҫине тар тухичченех виҫӗ кӗренке кофе авӑртрӗ.
Он даже смолол ей однажды фунта три кофе с таким усердием, что у него лоб стал мокрый.

Кил хуҫи арӑмӗ пӗрмай ӗҫлет, пӗрмай мӗн те пулин якатать, тӗвет, хырать; халь ӗнтӗ вӑл Обломов хӑйне уҫӑ алӑк витӗр курнине асӑрхасан та чӑрманса тӑмасть, тутӑрпа пӗркенмест, кулса илет те каллех тӑрӑшса тем тӗвет, якатать, пысӑк сӗтел ҫинче тем хырса тасатать.
Она все за работой, все что-нибудь гладит, толчет, трет и уже не церемонится, не накидывает шаль, когда заметит, что он видит ее сквозь полуотворенную дверь, только усмехнется и опять заботливо толчет, гладит и трет на большом столе.

Ирсӗр эпӗ халӗ, — хӑй аллипе ман куҫа хуплама тӑрӑшса, тархасласа пӑшӑлтатрӗ Олеся.
Гадкая я теперь, — умоляюще шептала Олеся, стараясь своею ладонью закрыть мне глаза.

XIII сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика