Шырав

Шырав ĕçĕ:

каласа (тĕпĕ: кала) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

г) Вылка Иван сунарҫӑ каласа пани, ӑна доктор ӗнентерсе алӑ пуснӑ.
г) Заверенная доктором запись рассказа охотника Ивана Вылки.

Вунпӗрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Николай Антоныч ҫав обществӑн членӗнче тӑни ҫинчен мана Кораблев каласа панӑччӗ-ха, Ромашкӑна хам тӑвас тенӗ доклад ҫинчен каласа панӑшӑн та мана ятласа илнӗччӗ.
Еще Кораблев говорил, что Николай Антоныч состоит членом этого общества, и ругал меня за то, что я рассказал о своем докладе Ромашке.

Ӑна Николай Антоныч хӑех ҫырнӑ пирки эпӗ ним чухлӗ те иккӗленмерӗм, — хай, карчӑк каласа панӑ «ҫырӑвехчӗ» ӗнтӗ вӑл.
Я не сомневался, что Николай Антоныч сам написал ее, — это и было то «письмо», о котором говорила старушка.

Ҫакӑн ҫинчен вӑл мӗншӗн каласа пачӗ-ши, пӗлейместӗп, тен карчӑк ҫав пуппа Николай Антоныч хушшинче темле пӗрпеклӗх пур тесе шутлатчӗ пулӗ.
Не знаю, к чему это было рассказано, — должно быть, старушка находила между этим попом и Николаем Антонычем какое-то сходство.

Вуннӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ҫапла вӑл хӑйӗн тусӗ пупа качча тухни ҫинчен каласа пачӗ, пупӗ каярахпа пуйса кайнӑ та имӗш, чиркӳре амвон ҫине тухса тӑрса: «Граждансем, эпӗ тинех турӑ ҫуккине ӑнланса илтӗм», тенӗ.
Так, она рассказала о своей подруге, которая вышла замуж за «попа-стрижака», и как поп нажился, а потом вышел на амвон и говорит: «Граждане, я пришел к убеждению, что бога нет».

Амӑшӗ пӗрре те Кира пек мар, тӗлӗнмелле карчӑк, артистка-декламаторша, Мускав клубӗсенче вӑл классикла произведенисене пӑхмасӑр каласа парать, хӑй пӗчӗкҫӗ кана, ҫӳҫӗ кӑвакара пуҫланӑ, романтикла ҫын ӗнтӗ!
Это была чудная мама, артистка-декламаторша, выступавшая в московских клубах с чтением классических произведений, маленькая, седеющая и романтическая — не то, что Кира.

— Сана ун ҫинчен каласа парас пулать-ха, эсӗ ӑна та пӗлместӗн-ха.
— Должен тебе сказать, что ты и его не знаешь.

Саккӑрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Катя манран темӗн пирки ыйтрӗ те эпӗ каласа патӑм.
Катя что-то спросила у меня, я ответил.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Кӑмӑллах каласа патӑм пуль ҫак историе, пурте кулса ячӗҫ, пуринчен ытла Николай Антоныч хытӑ кулчӗ.
Кажется, я довольно удачно рассказал эту историю — все смеялись, и громче всех Николай Антоныч.

Миша Голомба ҫав ҫырӑва манран туртса илсе вуланӑччӗ те, ҫавӑнтан вара хам шлем тӑхӑнсанах аэродромран пур енчен те: — Саня аяларахран вӗҫ! — тесе кӑшкӑратчӗҫ, ҫавна та каласа патӑм эпӗ.
Я рассказал о том, как Миша Голомб стащил у меня письмо и как с тех пор, стоило мне надеть шлем, как со всего аэродрома неслись крики: «Саня, летай пониже!»

Сӑмаха малалла сыпӑнтарса пырас тесе, эпӗ чӑнах та ненецсем ҫинчен каласа пама тытӑнтӑм, ҫурҫӗрти ҫанталӑк ҫинчен те, докторпа пӗрле Ванокана епле вӗҫни ҫинчен те каларӑм.
Нужно было поддержать разговор, и я действительно стал рассказывать о ненцах, о северной природе и, между прочим, о том, как мы с доктором летали в Ванокан.

— Полярти пурнӑҫ ҫинчен каласа парасса кӗтетпӗр.
— Ждём полярных рассказов.

Кайран Катя каласа пачӗ вара, ҫав кунхине вӑл мана курсан унччен виҫӗ кун малтан Пысӑк театр патӗнче курнинчен уйӑрса та илеймен иккен, эпӗ йӑлтах урӑхланнӑ имӗш.
Потом Катя говорила, что едва она меня увидела, как сразу поняла, что я «совсем другой, чем был третьего дня у Большого театра».

Эпӗ вӑл мӗнле сӑнарлӑ иккенне пӗтӗмпех каласа патӑм та, Нюра, кураймасӑр: — Ҫавӑ! — терӗ.
Я подробно описал его, и Нюта сказала с ненавистью: — Он!

Вӑл каласа панинче темле тасамарлӑх пур, йӗри-тавра тасамарлӑх пур пекех, манӑн аллӑма та кунта ҫӑвас килчӗ.
В этом рассказе было что-то грязное, такое же, как и всё вокруг, так что мне всё время хотелось вымыть руки.

Улттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Старик ӑна икӗ сехет хушши лара-тӑра пӗлмесӗр каласа пачӗ.
Старик рассказывал её два часа и всё вставал и садился.

Паллах ӗнтӗ, ку историе эпӗ питӗ кӗскен каласа паратӑп.
Конечно, я очень кратко рассказываю здесь эту историю.

Ку ӗнтӗ тахҫан манӑҫнӑ иртнӗ пурнӑҫчӗ, анчах вӑл, Вышимирский хӑй инкекӗн историне каласа панӑ май, ман умма каллех майӗ-майӗпен тухса тӑра пуҫларӗ.
Это была прежняя, давно забытая жизнь, и она вновь постепенно оживала передо мной, когда Вышимирский рассказывал мне историю своего несчастья.

— Юрӗ ӗнтӗ, ан ҫилен, пӗтӗмпех каласа парӑп, — терӗ Кораблев.
— Ну ладно, Саня, не сердись, всё расскажу, — сказал Кораблёв.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

— Иван Павлыч, тархаслатӑп сире, йӗркипе каласа параймӑр-и мана ҫакӑн ҫинчен?
— Иван Павлыч, прошу вас, расскажите вы мне всё это толком!

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика