Шырав

Шырав ĕçĕ:

тунсӑх сăмах пирĕн базăра пур.

тунсӑх (тĕпĕ: тунсӑх) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Иртнишӗн, ылханлӑ ҫын айӑпне пула пурнӑҫӗ тӗссӗрленсе юлнӑшӑн, малтанхи тулли савӑнӑҫ вырӑнне чуна выҫӑ тунсӑх кӑшласа тӑнӑшӑн, пушанса юлнӑ кун-ҫулшӑн хӗпӗртесе кайсах тавӑрнӑ пулӗччӗ халь Григорий.
За давнее сладко отомстил бы Григорий — за то, что по вине проклятого человека выцвела жизнь и осталось на месте прежней полнокровной большой радости сосущая голодная тоска, линялая выцветень.

XII // Аркадий Малов. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Иккӗмӗш кӗнеке. Аркадий Малов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1963. — 415 с.

Федор Лукич тунсӑх куҫӗпе шыв ӑшӑх юхакан вырӑна пӑхса илчӗ.
Федор Лукич тоскливым взглядом посмотрел на перекат.

XXXIII сыпӑк // Мария Ухсай. Бабаевский, Семен Петрович. Ылтӑн ҫӑлтӑр кавалерӗ: икӗ кӗнекеллӗ роман; вырӑсларан Мария Ухсай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 568 с.

Исполком ларӑвӗ хыҫҫӑн ӑна йывӑр тунсӑх пусни, чӗринче ҫав тери йывӑр та шиклӗ пулни уншӑн ытла та яланхи пек мар та ӑнланмалла мар туйӑннӑ.
Ему казалось и странным и непонятным: почему именно после этого заседания исполкома одолела его такая тоска, отчего так тяжко и тревожно на сердце?

Сайра-хутра ҫатан ҫумӗнче кивӗ бешметлӗ, лапсӑркка ҫӗлӗклӗ питӗ ватӑ старик хӗвелрен пытанса ларнине курма пулать: туйи ҫине хурлӑхлӑн таянса ларать мучи, унӑн тунсӑх куҫӗсем куҫҫулӗпе тулаҫҫӗ, — ӑна та хире туртать пулмалла, вӑл та лав хыҫҫӑн кайӗччӗ, анчах урисем итлеми пулнӑ… сад пахчинче купӑста пуҫӗ пек шурӑ ача пуҫӗ курӑнса каять те часах йывӑҫсем хушшинче пытанать; е йӑран ҫинелле пӗшкӗннӗ пӗччен карчӑк курӑнса каять — каллех йӗри-тавра пӗр чун та ҫук…
Лишь изредка можно встретить то древнего старика в тени у плетня, в поношенном бешмете и в кудлатой шапке: сидит старина, горестно опершись на палку, печальные его глаза слезятся, — видно, и его тянет в степь, и он бы ушел за возом, да только ноги уже не слушаются… то в саду забелеет детская головка и тотчас скроется за кустом; то покажется, согнувшись над грядкой, одинокая старуха — и снова ни души вокруг.

Ҫара урисене урайне антарса, алтупанӗпе питне сӑтӑркаласа илчӗ те Сергей ҫине ыйхӑллӑ та тунсӑх куҫӗсемпе: «А! Эсӗ-ҫке ку, Тутаринов… Мӗн кирлӗ сана? Эпӗ ӗнер час выртман, манӑн пуҫ ыратать, сана мӗн арҫурисем ҫапла ир сӗтӗрсе ҫӳреҫҫӗ…» — тенӗ пек пӑхрӗ.
Опустив босые ноги на пол, он протер ладонью лицо и посмотрел на Сергею своими заспанными и тоскливыми глазами, будто говоря: «А! Это ты, Тутаринов… Что тебе нужно? Я вчера лег поздно, у меня голова болит, чего тебя черти носят в такую рань…»

Анчах темшӗн савӑнӑҫлӑ туйӑм ҫумне темле йӳҫенкӗ тунсӑх хутшӑннӑ, Сергее е хура айлӑм тӑрӑх лавсем патнелле каякан Ирина курӑннӑ, вӑл: «Тата эпӗ вӗренес тетӗп» — тенине илтсе юлнӑ, е Виктор калани аса килнӗ: «Турбина тиесе килнӗ чухне паллашрӑмӑр эпир».
Но почему-то к радостным мыслям примешивалась горечь, и Сергей то видел серую ложбину и убегающую к обозу Ирину, слышал ее тихий голос: «А еще я хочу ехать учиться»; то вспоминал слова Виктора: «На перевозке турбины мы познакомились».

XXI сыпӑк // Мария Ухсай. Бабаевский, Семен Петрович. Ылтӑн ҫӑлтӑр кавалерӗ: икӗ кӗнекеллӗ роман; вырӑсларан Мария Ухсай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 568 с.

Еременко кӗнӗ чухнехи пекех темле чирлӗ ҫын уттипе тухса кайрӗ, ун куҫӗнче Кондратьев йывӑр тунсӑх пуррине сисрӗ.
Еременко встал и такой же вялой, неверной походкой направился к двери.

XVI сыпӑк // Мария Ухсай. Бабаевский, Семен Петрович. Ылтӑн ҫӑлтӑр кавалерӗ: икӗ кӗнекеллӗ роман; вырӑсларан Мария Ухсай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 568 с.

Акӑ пӗр лав юлчӗ, ун ҫине лумсемпе катмаксем ҫеҫ тиенӗ; тимӗрҫ аллинчен тин кӑна тухнӑ вӗсем, вӗр-ҫӗнӗ; акӑ лутра ҫуна ҫине пӗр купа утӑ хунӑ, утӑ ҫинче пӗр ача йывӑррӑн утакан лашасене хӑратса пырать; ак икӗ лав ҫине аврисене те варалайман вӗр-ҫӗнӗ наҫилккасем тиенӗ; хӗреслетсе хунӑ ҫӑнӑхлӑ михсем шуррӑн курӑнса юлаҫҫӗ; акӑ тата лав ҫинче темле каткасем, пичкесем лараҫҫӗ, тӑварланӑ ҫимӗҫсемпе пулмалла, — ҫиелтен шултӑра сарӑ ҫӗрулми купаланӑ; е урапа ӳречи урлӑ тунсӑх куҫӗсемпе сурӑхсем пӑхса пыраҫҫӗ; е ӳпӗнтернӗ хурансем, кастрюльсем курӑнса каяҫҫӗ, ещӗксенче чашӑк-тирӗк шӑкӑртатать; е лавсем хыҫҫӑн, аран ураран ура ирттерсе, ӗнесем пыраҫҫӗ, — обоз хӑй сӗчӗпе каять; е бричкӑсем ҫине хӑмаран ҫапса тунӑ клеткӑсем икшер рет пӗрин хыҫҫӑн теприне лартса тухнӑ, клеткӑсенче туллиех чӑхсемпе хурсем ларнӑ, ытла тӑвӑртан вӗсен сивӗпе хӗрелсе кайнӑ киккирикӗсем хушӑксенчен тухса пынӑ…
Сергей обгонял то подводу, груженную одними лопатами и кирками, еще новенькими, только что сделанными в кузне; то копны сена, уложенные на низких полозьях, на вершинах которых сидели мальцы, помахивая кнутом на тяжело идущих коней; то подводы, нагруженные носилками с еще не запачканными ручками, мешками с мукой, сложенными крест-накрест, кадками, бочонками, очевидно с соленьями и моченьями, — засыпанными доверху крупной желтой картошкой; из-за дробин показывались овечьи морды с холодно-тоскливыми глазами, чернели опрокинутые котлы, кастрюли, блестела посуда в ящиках; за подводами плелись коровы, устало переступая клешнятыми ногами, — обоз ехал со своим молоком; на бричках стояли дощатые, в два этажа, клетки и в них сидели крупные серые куры и гуси в такой тесноте, что их головки с красными от мороза серьгами вылезали в узкие щели…

XV сыпӑк // Мария Ухсай. Бабаевский, Семен Петрович. Ылтӑн ҫӑлтӑр кавалерӗ: икӗ кӗнекеллӗ роман; вырӑсларан Мария Ухсай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 568 с.

Ҫав каҫ киле вӑл тӗксӗм таврӑнчӗ, куҫӗсенче — йывӑр тунсӑх.
А в ту ночь он пришел домой мрачный, в глазах — тоска тяжкая.

XI сыпӑк // Мария Ухсай. Бабаевский, Семен Петрович. Ылтӑн ҫӑлтӑр кавалерӗ: икӗ кӗнекеллӗ роман; вырӑсларан Мария Ухсай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 568 с.

Ӑҫта пӑхнӑ унта кӗрхи тунсӑх тӗссем курӑннӑ Сергее.
И в какую сторону Сергей ни смотрел — всюду лежали нерадостные краски поздней осени.

X сыпӑк // Мария Ухсай. Бабаевский, Семен Петрович. Ылтӑн ҫӑлтӑр кавалерӗ: икӗ кӗнекеллӗ роман; вырӑсларан Мария Ухсай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 568 с.

— Тата ытларах тунсӑх пусать ҫав тӗксӗм пӗлӗт куҫ умӗнче тӑнӑ чух…»
— Только еще больше одолевает грусть, когда перед глазами рябит серое, в тучах, небо…»

«Мӗскер ҫак ҫынсӑр, тунсӑх ҫеҫенхирте кураксем явӑнаҫҫӗ? — шухӑшланӑ Сергей.
«И чего они кружатся над этой неуютной и обезлюдевшей степью? — думал Сергей.

Ҫынсен сӑнне тунсӑх ҫапрӗ.
Лица у людей стали унылыми.

XXIV сыпӑк // Мария Ухсай. Бабаевский, Семен Петрович. Ылтӑн ҫӑлтӑр кавалерӗ: икӗ кӗнекеллӗ роман; вырӑсларан Мария Ухсай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 568 с.

Вӑл пӗр-пӗр тӗттӗм кӗтессе кӗрсе ларнӑ та татти-сыпписӗр чӗлӗм пакканӑ, калама ҫук тунсӑх куҫӗсемпе савӑнакан карчӑкӗ ҫине тинкерсе пӑхнӑ.
Садился где-нибудь в темном углу, немилосердно курил и смотрел на свою бойкую, веселящуюся жену с покорной тоской.

VIII сыпӑк // Мария Ухсай. Бабаевский, Семен Петрович. Ылтӑн ҫӑлтӑр кавалерӗ: икӗ кӗнекеллӗ роман; вырӑсларан Мария Ухсай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 568 с.

Чӗрине тунсӑх пӑчӑртаса илнипе вӑл чӳрече патӗнчен пӑрӑнса кайрӗ.
Сергею стало грустно, и он отошел от окна.

VI сыпӑк // Мария Ухсай. Бабаевский, Семен Петрович. Ылтӑн ҫӑлтӑр кавалерӗ: икӗ кӗнекеллӗ роман; вырӑсларан Мария Ухсай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 568 с.

Темшӗн тунсӑх пусса илчӗ, нихҫан та пулман туйӑм кӗрсе пӑчӑртарӗ унӑн чӗрине.
Почему-то стало грустно, — странное, никогда еще не испытанное чувство охватило его.

III сыпӑк // Мария Ухсай. Бабаевский, Семен Петрович. Ылтӑн ҫӑлтӑр кавалерӗ: икӗ кӗнекеллӗ роман; вырӑсларан Мария Ухсай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 568 с.

Сергее тунсӑх пусрӗ.
Сергею было грустно.

I сыпӑк // Мария Ухсай. Бабаевский, Семен Петрович. Ылтӑн ҫӑлтӑр кавалерӗ: икӗ кӗнекеллӗ роман; вырӑсларан Мария Ухсай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 568 с.

Акӑ вӑл — упӑшки пӑрахнӑ законнӑй арӑм, хуйхӑпа халтан кайнӑскер, ун умӗнче мӗскӗнленсе тӑрать: акӑ вӑл, Аксинйӑна вӗри куҫҫульпе ҫунтарнӑскер: ун айӑпӗпе Григорирен кашни уйрӑлмассеренех Аксинья чӗрине йывӑр суран юнлантарчӗ; тунсӑх пуснипе Аксинья вилес пек асапланнӑ самантсенче ак ҫак хӗрарӑм ӗнтӗ Григорие ҫупӑрласа ачашланӑ, тен, Аксинйӑран, пӑрахӑҫа юлнӑ ӑнӑҫсӑр юратуллӑ хӗрарӑмран, тӑрӑхласа кулнӑ пулӗ.
Вот она — законная брошенная жена — стоит перед ней приниженная, раздавленная горем; вот та, по милости которой исходила Аксинья слезами, расставаясь с Григорием, несла в сердце кровяную боль, и в то время, когда она, Аксинья, томилась в смертной тоске, вот эта ласкала Григория и, наверное, смеялась над нею, неудачливой, оставленной любовницей.

19 // Илле Тукташ. Михаил Шолохов. Лӑпкӑ Дон: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Илле Тукташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955.

Ҫак йывӑр шухӑш ӑна кӑнтӑрла та асаплантарать, ҫӗрле те канлӗх памасть: чуна хытарнипе кӑна вӑхӑтлӑха чӗрере капланса тӑнӑ тунсӑх самант вырӑнтан хусканать те пӗтӗм чӑтӑмлӑха татать.
Это тревога не покидала ее днями, наведывалась и ночью, и тогда то, что копилось в душе, взнузданное до времени волей, — рвало плотины.

Ҫиелтен пӑхсассӑн, Аксинья савнисӗр тунсӑх пурнӑҫа ҫирӗппӗн чӑтса ирттернӗ пек туйӑнать.
Аксинья с виду стойко переносила разлуку.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика