Шырав

Чочой

Чӗркенӗ икерчӗсене илсен, Чочой мистер Кэмби ҫуртӗнчен тухса аяккалла вӗҫтерчӗ.
Получив сверток, Чочой ринулся прочь из дома мистера Кэмби.

Ман анне чирлӗ, вӑл ним те ҫимест, — тинех каласа ячӗ Чочой.
У меня мама больна, она ничего не ест, — наконец выдавил из себя Чочой.

— Ил, Чочой, ил, — икерчӗсем хунӑ турилккене тӑсса пачӗ Адольф.
— Бери, бери, Чочой, — Адольф протянул тарелку с оладьями.

Чочой Дэвид мӗн каланине япӑх ӑнланать, ҫапах та сисет: лешӗ кӳрентерекен, хурлантаракан сӑмахсем калать.
Чочой плохо понимал, о чем говорит Дэвид, и все-таки ему было ясно, что говорит он что-то обидное, оскорбительное.

— А-а, ку Чочой! — терӗ те вӑл тулли ҫӑварпа, Адольф ларакан сӗтел еннелле ҫаврӑнса, тӑрӑхласа ҫапла хушса хучӗ:
— А-а, это Чочой! — сказал он с набитым ртом и, повернувшись к столу, за которым сидел Адольф, насмешливо добавил:

Миссис Кэмби хӑй хыҫҫӑн алӑкне хупма та ӗлкӗреймерӗ, Чочой Дэвидӑн кӑмӑлсӑр сассине илтрӗ:
Не успела миссис Кэмби закрыть за собой дверь, как Чочой услыхал недовольный голос Дэвида:

— Эпӗ… эпӗ мистер Кэмбирен ыйтасшӑнччӗ… — такӑнчӗ Чочой, миссис Кэмбин йӑваш сассине илтнипе пырӗ типсе ларнине туйса.
— Я… я хотел попросить мистера Кэмби… — замялся Чочой, чувствуя, что от ласкового голоса миссис Кэмби у него пересохло в горле.

Алӑк уҫса, Чочой шикленкелесе коридора кӗчӗ, хӑра-хӑра йӗри-тавралла пӑхкаларӗ.
Открыв дверь, Чочой робко вошел в коридор, пугливо осмотрелся.

«Ан тив хӗнеччӗр, кӳрентерччӗр, анчах, тен, эпӗ Кэмбие пире кӑшт та пулин ҫӑнӑх пама ӳкӗте кӗртӗп. Гоомо таврӑнсан вӗсене веҫех тӳлесе татӗ», — шухӑшларӗ Чочой, мистер Кэмби алӑкӗ патнелле ҫывхарнӑ май.
«Пусть поколотят, пусть обидят, но, может, мне удастся уговорить Кэмби, чтобы он хоть немножко дал нам муки. Придет Гоомо и с ним рассчитается»,— думал Чочой, подходя к двери дома мистера Кэмби.

«Хӗнесе тӑкӗҫ е усал сӑмахсемпе вӑрҫса пӗтерӗҫ, — шухӑшлать Чочой, хырӑмӗ выҫӑпа ыратнине туйса.
«Поколотят еще или словами нехорошими обругают, — подумал Чочой, чувствуя, как у него от голода ноет желудок.

Чочой мистер Кэмбирен хӑрать.
Мистера Кэмби Чочой боялся.

«Кэмбирен пӑртак ҫӑнӑх ыйтса пӑхсан мӗн пулӗ-ши, тен, кӗтмен-туман ҫӗртенех парӗ?» — хурлӑхлӑн шухӑшларӗ Чочой, хӑй вара ҫапах та вырӑнтан тапранма хӑяймарӗ.
«А что, если попросить у Кэмби хотя бы немножко муки, — вдруг даст?» — с тоской подумал Чочой, не решаясь, однако, тронуться с места.

«Пӑртакках ҫӑнӑх тупасчӗ, — шухӑшларӗ Чочой, — пашалу пӗҫересчӗ.
«Муки хотя бы немножко достать, — думал Чочой, — лепешек испечь.

Юкола та пӗтсен, Чочой, чирлӗ амӑшне ҫитерме мӗн те пулин тупас тесе, чукчасен ярангисене, эскимоссен пӗчӗк пӳрчӗсене кӗре-кӗре тухрӗ.
Когда кончилась и юкола, Чочой обежал яранги чукчей и хижины эскимосов в надежде раздобыть что-нибудь, чем можно было бы накормить больную мать.

— Ҫук, Чочой, эпӗ юкола ҫиме пултараймастӑп ӗнтӗ, ман пыр ӑна ҫӑтаймасть.
— Нет, Чочой, я уже не могу есть юколу, не лезет она в мое горло.

— Чочой амӑшне шӑршланнӑ типӗ пулӑ пама хӑтланчӗ.
— Чочой протянул матери сухую тухлую рыбу.