Шырав

Шырав ĕçĕ:

Ҫулсем (тĕпĕ: ҫул) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫулсем иртнӗҫемӗн вӑл сахалтарах пӑлханма, ӳкӗнме пуҫларӗ, вӑл хӑй аллипе тунӑ капӑр мар, анлӑ тупӑка шӑппӑн та ерипен майлашса выртрӗ; пушхирте турра ӗненсе пурӑнакан ватӑ ҫынсем ҫапла, пурнӑҫран тарса, хӑйсене валли вилӗм шӑтӑкӗ чаваҫҫӗ.
С летами волнения и раскаяние являлись реже, и он тихо и постепенно укладывался в простой и широкий гроб остального своего существования, сделанный собственными руками, как старцы пустынные, которые, отворотясь от жизни, копают себе могилу.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольга вӗрин сывламасть, ҫутӑ пайӑркасем те, кӑвак каҫ та ҫук; анлӑ та хаяр пурнӑҫри юрату умӗнче ҫулсем иртнӗ хыҫҫӑн ҫаксем йӑлтах ача вӑййи пек ҫеҫ туйӑнаҫҫӗ.
Нет ее горячего дыхания, нет светлых лучей и голубой ночи; через годы все казалось играми детства перед той далекой любовью, которую восприняла на себя глубокая и грозная жизнь.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫулсем иртнӗ, вӗсем пурӑнса ывӑнман.
Шли годы, а они не уставали жить.

Ҫулсем иртнӗҫемӗн вӑл, пур ватӑ хӗр евӗр, тен, хӑйӗн шӑпине хӑнӑхса ҫитӗччӗ, малашлӑха шанма пӑрахӗччӗ, вара лӑпланса сивӗнӗччӗ е ырӑ ӗҫсем тума тытӑнӗччӗ; анчах сасартӑк вӑл ӗмӗтленни ҫитрӗ, вӑл тусӗн ик-виҫӗ сӑмахӗнченех ҫакна ӑнланчӗ: Штольц текех унӑн тусӗ мар, вӗри чӗреллӗ савнийӗ.
Вероятно, с летами она успела бы помириться с своим положением и отвыкла бы от надежд на будущее, как делают все старые девы, и погрузилась бы в холодную апатию или стала бы заниматься добрыми делами; но вдруг незаконная мечта ее приняла более грозный образ, когда из нескольких вырвавшихся у Штольца слов она ясно увидела, что потеряла в нем друга и приобрела страстного поклонника.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Лере, ялта, вӗсем повереннӑйпа куланай пухас ӗҫе йӗркелӗ; юлашкинчен, вӑл Штольц патне ҫырса пӗлтерӗ: Штольц укҫа парӗ, кайран хӑй килсе Обломовкӑна чаплӑ туса хӑварӗ, пур ҫӗрте те ҫулсем тӑвӗ, шкулсем те уҫӗ…
А там, в деревне, они распорядятся с поверенным собрать оброк; да, наконец, Штольцу напишет: тот даст денег и потом приедет и устроит ему Обломовку на славу, он всюду дороги проведет, и мостов настроит, и школы заведет…

XI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл хӑй нумай ҫулсем хушши кӑмӑла кайман ҫынсемпе пурӑннине те, ҫав вӑхӑтри чуна тӑвӑрлакан пурнӑҫа та маннӑччӗ.
Он забыл ту мрачную сферу, где долго жил, и отвык от ее удушливого воздуха.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унӑн мӗнле те пулин ыйту, иккӗленӳ пулсан, Ольга труках Штольца ӗненме шутламасть: вӑл унран ытла аякра, унран ытла ҫӳлте тӑрать, ҫавӑнпа та ҫак ҫитӗнсе ҫитеймен кӑмӑла тата ӑспа ҫулсем хушшинчи уйрӑмлӑха пула, тепӗр чухне Ольгӑн мӑнкӑмӑллӑхӗ хуҫӑлать.
Когда у ней рождался в уме вопрос, недоумение, она не вдруг решалась поверить ему: он был слишком далеко впереди ее, слишком выше ее, так что самолюбие ее иногда страдало от этой недозрелости, от расстояния в их уме и летах.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Чикке ҫити эпир почта лавӗпе каятпӑр е Любека ҫити пӑрахутпа, мӗнле канлӗрех пулать; лере вара нумай ҫӗрте чугун ҫулсем пур.
До границы мы поедем в почтовом экипаже или на пароходе до Любека, как будет удобнее; а там во многих местах железные дороги есть.

— Пурнӑҫ тӗллевӗ — пӗр вырӑнта ларасси пулсан, мӗншӗн-ха тата пур ҫӗрте те чугун ҫулсем, пӑрахутсем тӑвасшӑн тӑрӑшаҫҫӗ?
— Зачем же хлопочут строить везде железные дороги, пароходы, если идеал жизни — сидеть на месте?

Амӑшӗ пӗтӗм нимӗҫ халӑхӗ ҫине чӑн-чӑн мещенсем ҫине пӑхнӑ пек пӑхнӑ, нимӗҫ халӑхӗ пур ҫӗрте те хӑйӗн темиҫе пиншер ҫулсем хушши ҫирӗпленсе пынӑ бюргерлӑ тивӗҫлӗхӗсене, ӗне хӑй мӑйракине пытарма пӗлмесӗр кӑтартса ҫӳренӗ евӗр кӑтартнине, тӳрккесленнине, ӗҫе хӑй тӗллӗн тунине, каппайланнине юратман.
На всю немецкую нацию она смотрела как на толпу патентованных мещан, не любила грубости, самостоятельности и кичливости, с какими немецкая масса предъявляет везде свои тысячелетием выработанные бюргерские права, как корова носит свои рога, не умея кстати их спрятать.

Истори те ӑна кичемлентернӗ: пӗрмай инкеклӗ ҫулсем ҫитни, этем телейсӗр пулни ҫинчен вуламалла, вӗренмелле; акӑ ҫын вӑй пухать, ӗҫлет, тӑрмашать, тем те пӗр тӳсет, ырӑ куна ҫывхартма тӑрӑшать.
И сама история только в тоску повергает: учишь, читаешь, что вот-де настала година бедствий, несчастлив человек; вот собирается с силами, работает, гомозится, страшно терпит и трудится, все готовит ясные дни.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫулсем иртсе пынӑҫемӗн ҫаксем ҫумне тата темле ачалла шиклӗх хутшӑннӑ, кулленхи пурнӑҫра ку таранччен тӗл пулман япаласенчен пуринчен те хӑрасси пуҫланнӑ, — ку ӗнтӗ пурнӑҫран юлса пынинчен килнӗ.
Ко всему этому с летами возвратилась какая-то ребяческая робость, ожидание опасности и зла от всего, что не встречалось в сфере его ежедневного быта, — следствие отвычки от разнообразных внешних явлений.

Унӑн чунӗ таса та айӑпсӑр пулнӑ-ха; тен, чунӗ хӑйне пӳрнӗ юратӑва, хӑйӗн тӗрекне, хӑйӗн хӗрӳ туйӑмне кӗтнӗ, кайран вара, ҫулсем иртсе пынӑҫемӗн кӗтме чарӑнса, шанӑҫне ҫухатнӑ пулас.
Душа его была еще чиста и девственна; она, может быть, ждала своей любви, своей поры, своей патетической страсти, а потом, с годами, кажется, перестала ждать и отчаялась.

Юлашки ҫулсем
Последние годы

Вӑтӑр иккӗмӗш пай // Галина Матвеева. Яновская, Жозефина Исаковна. Карап ӑсти: повесть; вырӑсларан Г. Матвеева куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 2012. — 205 с.

Ҫӗнӗ фабрикӑсемпе заводсем ҫӗкленнӗ, шахтӑсем чавнӑ, чугун ҫулсем хывнӑ, домна кӑмакисем, электростанцисем хута кайнӑ, карапсем тӑвакан заводсем ӗҫленӗ, промышленноҫӑн ҫӗнӗрен те ҫӗнӗ отраслӗсем аталаннӑ.
Строились новые фабрики и заводы, шахты и железные дороги, доменные печи, электростанции, корабельные верфи, создавались заново целые отрасли промышленности.

Вӑтӑрмӗш пай // Галина Матвеева. Яновская, Жозефина Исаковна. Карап ӑсти: повесть; вырӑсларан Г. Матвеева куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 2012. — 205 с.

Ҫавӑнпа пире валли хатӗрленӗ пӑравуссем ют ҫӗршыври чукун ҫулсем тӑрӑх ҫӳреймен.
Изготовленные для нас паровозы не могли пройти по заграничной железной дороге.

Ҫирӗм саккӑрмӗш пай // Галина Матвеева. Яновская, Жозефина Исаковна. Карап ӑсти: повесть; вырӑсларан Г. Матвеева куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 2012. — 205 с.

Чугун ҫулсем ҫинче пӑравуссемпе вакунсем ҫитмен.
На железных дорогах не хватало паровозов и вагонов.

Завод территорийӗнче хурса тухнӑ чугун ҫулсем тӑрӑх пӑспа ӗҫлекен машинӑсем тулли платформӑсене унта-кунта куҫарнӑ.
По внутризаводским путям, коротко свистя, деловито сновали паровички, таща платформы с грузами.

Ҫирӗм пиллӗкмӗш пай // Галина Матвеева. Яновская, Жозефина Исаковна. Карап ӑсти: повесть; вырӑсларан Г. Матвеева куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 2012. — 205 с.

Ҫапларах туйӑнма пуҫларӗ вара мана: ҫулсем, вуншар ҫул хушши тӑсӑлӗ ҫак пӑсӑк каҫ, ман вилӗм ҫитичченех тӑсӑлӗ, ҫакнашкалах чӳрече тепӗр енче ҫил ӗхӗрӗ, симӗс тӗслӗ начаркка абажур айӗнче ҫав-ҫавах лампа тӗксӗммӗн ҫунӗ, эпӗ хам пӳлӗм тӑрӑх ҫакӑн евӗрлех пӑлхавӑррӑн каллӗ-маллӗ утӑп, кӑмака патӗнче ҫаплах чӗмсӗр те тӗмсӗлсе тӗсенӗ Ярмола ларӗ — ӑнланса пӗтерме ҫукла, маншӑн ютшӑнчӑк чӗрчун, тӗнчери пур япала тӗлӗшпе те сӳрӗкскер: килӗнче ҫемйи выҫӑ ларни те, ҫил ахӑрса алхасни те, мана чун-чӗре таранах хырса ҫиекен тунсӑх пусса илни те ним мар уншӑн.
И начинало мне представляться, что годы и десятки лет будет тянуться этот ненастный вечер, будет тянуться вплоть до моей смерти, и так же будет реветь за окнами ветер, так же тускло будет гореть лампа под убогим зеленым абажуром, так же тревожно буду ходить я взад и вперед по моей комнате, так же будет сидеть около печки молчаливый, сосредоточенный Ярмола — странное, чуждое мне существо, равнодушное ко всему на свете: и к тому, что у него дома в семье есть нечего, и к бушеванию ветра, и к моей неопределенной, разъедающей тоске.

II сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Ҫапах та нумай-нумай ҫулсем хушши карапсене математика шутлавӗсемпе усӑ курмасӑр, мӗнле пӗлнӗ, ҫавӑн пек тунӑ.
Но долгое время суда строились без всякого расчета, просто как подсказывала практика.

Вунвиҫҫӗмӗш пай // Галина Матвеева. Яновская, Жозефина Исаковна. Карап ӑсти: повесть; вырӑсларан Г. Матвеева куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 2012. — 205 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика