Шырав

Шырав ĕçĕ:

витӗр сăмах пирĕн базăра пур.

витӗр (тĕпĕ: витӗр) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Пепе — вуннӑра, вӑл имшеркке те ҫинҫе пӳ-силлӗ, калта пек йӑрӑ ача; ансӑр хулпуҫҫийӗнчен унӑн ула-чӑла ҫӗтӗк-ҫатӑк усӑнса тӑрать, ҫийӗнчи шӑтӑк-ҫурӑк витӗр хӗвелпе те пылчӑкпа хуралса ларнӑ ӳчӗ питӗ нумай тӗлте курӑнать.
Пепе — лет десять, он хрупкий, тоненький, быстрый, как ящерица, пестрые лохмотья болтаются на узких плечах, в бесчисленные дыры выглядывает кожа, темная от солнца и грязи.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

Вӑхӑт, вӗтӗ утӑмне хӑвӑртлатнӑҫем хӑвӑртлатса, иртнӗҫем иртсе пырать, ҫав вӑхӑтра ҫынсем хӗвелӗн хӗрлӗ хӗлхемӗ витӗр курӑнакан ылтӑн тусан пӗрчисем пек мӗлтлетеҫҫӗ.
Идет время, всё ускоряя свой торопливый, мелкий шаг, золотыми пылинками в красном луче солнца мелькают во времени люди.

Тумланасса вара вӑл хӑйне тата илемлетсе ямалла тумланатчӗ, лайӑх кӗленчерен тунӑ стаканри эрех ҫапла илемлӗ курӑнать: кӗленче мӗн чухлӗ витӗр таса — эрехе те вӑл ҫавӑн чухлех таса кӑтартать, тӗс вӑл, хитре юрӑ кӗвви сӑмаха ҫӗкленӗ пекех, яланах эрехӗн шӑршипе тутине тата ырӑрах тӑвать, эпир ӑна чунӑмӑра кӑштах та пулин хӗвелӗн юнне парас тесе ӗҫетпӗр.
Она умела одеться так, что ее красота выигрывала, как доброе вино в стакане хорошего стекла: чем прозрачнее стекло — тем лучше оно показывает душу вина, цвет всегда дополняет запах и вкус, доигрывая до конца ту красную песню без слов, которую мы пьем для того, чтоб дать душе немножко крови солнца.

Амӑшӗпе Нина хушшинчи кӗвӗҫӳ малтанлӑха, паллах, ним чухлӗ те палӑрса каймарӗ — хӗрӗ хӑйне сӑпайлӑ тыткалатчӗ, ҫут тӗнчене куҫхупаххи витӗр ҫеҫ пӑхатчӗ те арҫынсем умӗнче ирексӗртерех кӑна ҫӑвар уҫатчӗ, анчах амӑшӗн куҫӗсем ҫӑткӑнрах та ҫӑткӑнрах пӑхма тытӑнчӗҫ, сассине хаярлатнӑҫем хаярлатакан пулчӗ.
Разумеется, сначала не заметно было и тени соперничества между матерью и Ниной, — дочь вела себя скромно, бережно, смотрела на мир сквозь ресницы и пред мужчинами неохотно открывала рот; а глаза матери горели всё жадней, и всё призывней звучал ее голос.

Ку сӑмахсене вӑл, паллах, сасартӑках калаймарӗ, темле, команда хыҫҫӑн каласа пынӑ пек пулчӗ: ҫил пире хум ҫинчен хум ҫине ывӑтса пычӗ, атте сассине эпӗ пӗр ҫӳлтен, пӗр аялтан шыв шавӗ витӗр тенӗ пек итлерӗм.
— Это, конечно, было сказано не сразу, а так, знаете, точно команда: нас бросало с волны на волну, и то снизу, то сверху сквозь брызги воды я слышал эти слова.

Ватӑ пулӑҫӑн вӗҫен кайӑк евӗрӗ пур — пичӗ пӗчӗккӗ, сӑмси курпун, тӗксӗмленнӗ пӗрӗнчӗк ӳт хушшинчен кӑшт ҫеҫ палӑракан куҫӗ ҫаврака, вӑл витӗр курать пулас.
Старый рыбак похож на птицу — маленькое стиснутое лицо, горбатый нос и невидимые в темных складках кожи, круглые, должно быть, очень зоркие глаза.

Амӑшӗ пӗшкӗнсе ларнӑ, ҫар пуҫӗн уҫса хунӑ пуян чатӑрӗ витӗр ӑна хула курӑннӑ; ҫав хулара вӑл, йывӑрланнине сиссе, малтанхи хут ыррӑн ҫӳҫенсе илнӗ, унтан тӳсме ҫук асапланса ачине ҫуратнӑ; ҫав ачи ӗнтӗ ватас-аркатас шухӑшпа ҫеҫ пурӑнать.
Сидела она согнувшись, и сквозь открытое полотнище богатой палатки предводителя ей был виден город, где она впервые испытала сладостную дрожь зачатия и мучительные судороги рождения ребенка, который теперь хочет разрушать.

Куҫҫуль витӗр пулин те, куратӑп — вӑл йӑлтах хӗрлӗ, амӑшӗнчен уйрӑлсах ҫитмен пулин те, ҫут тӗнчене халех кӑмӑлламасӑр, тапкаланать, хирӗлет, хытӑ кӑшкӑрать.
Хоть и сквозь слезы, но я вижу — он весь красный и уже недоволен миром, барахтается, буянит и густо орет, хотя еще связан с матерью.

Этем ҫурални // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 156–165 стр.

Эпир пӗр-пӗрне кӑштах вӑрҫатпӑр; вӑл — шӑл витӗр вӑрҫать, эпӗ те — ытла хытах мар; вӑл — ыратнипе, тен, вӑтаннипе вӑрҫать пуль, эпӗ — именнӗрен тата хӑйне питӗ хӗрхеннӗрен вӑрҫатӑп…
Мы немножко ругали друг друга, она — сквозь зубы, я — тоже не громко, она — от боли, и, должно быть, от стыда, я — от смущения и мучительной жалости к ней…

Ҫуртран чӳрече витӗр урамалла сарӑ ҫутӑ ӳкнӗ.
Из окна дома на улицу осторожно падал жёлтый свет.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Урамран шаларах кӗрсе тӑракан хапха умӗнче икӗ хӗрарӑмпа пӗр студент рабочин аманнӑ аллине ҫыхнӑ; унӑн алли витӗр пуля тухса кайнӑ.
В углублении ворот две женщины и студент перевязывали простреленную руку рабочего.

Горн каллех сӑмса витӗр кӑшкӑрнӑ пек кӑшкӑрса янӑ.
И снова гнусаво запел рожок.

Пысӑк мӑйӑхлӑ вӑрӑм сарӑ офицер фронт умӗпе ерипен утса пынӑ, сылтӑм аллине перчетке тӑхӑнтарса, шӑлӗ витӗр: — Салан! Сирӗлӗр аяккалла! Мӗн? Калаҫ-ха хытӑрах, эпӗ сана калаҫтарам!.. — тенӗ.
Офицер, высокий, белобрысый, с большими усами, медленно шёл вдоль фронта и, натягивая на правую руку перчатку, сквозь зубы говорил: — Ра-азайдись! Па-ашёл прочь! Что? Пагавари, — я тебе пагаварю!..

Ҫынсем хытӑрах хускалса тӑра пуҫланӑ; ҫырмаран витӗр сивӗ ҫапнӑ.
Движения людей стали нервнее, суетливее; от реки веяло острым холодом.

Чӳрече хашакӗсене тул енчен йӑвӑ кӑна тимӗр решетке тыттарнӑччӗ; ҫӑнӑх тусанӗпе витӗннӗ кантӑк витӗр пирӗн патӑмӑра хӗвел ҫути те кӗрейместчӗ.
Рамы были заграждены снаружи частой железной сеткой, и свет солнца не мог пробиться к нам сквозь стекла, покрытые мучной пылью.

Ҫирӗм улттӑпа пӗрре // Петӗр Хусанкай. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 119–131 стр.

Унӑн ҫакӑ чӗререн тухакан сассинче ҫутҫанталӑкӑн калама ҫук кӑмӑллӑ сӑрӗсем умӗнче чӑнласа пуҫ тайнинчен ытла хӑйсене илемлӗхе витӗр пӗлсе тӑракан ҫын вырӑнне хисепленине ҫухатасшӑн мар хавхаланакан нумай поэтсен риторикӑллӑ хӑтланӑвӗнчен шухӑшпа туйӑм яланах ытларахчӗ.
И в этом восклицании всегда было более смысла и чувства, чем в риторических фигурах многих поэтов, восхищающихся скорее ради поддержания своей репутации людей с тонким чутьем прекрасного, чем из действительного преклонения пред невыразимо ласковой красой природы…

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Пӑхатчӗ те, чуна витӗр курса, ача пӑхакан пек, анне пек, каласа паратчӗ.
Смотрит, бывало, прямо в душу и рассказывает, как нянька или мать.

— Ватман, ватман, — шӑл витӗр каларӗ Мефодий Иванович.
— Не разбивал я, не разбивал это стекло, — устало произнес Мефодий Иванович.

Ванчӑк чӳрече // Денис Гордеев. «Халӑх шкулӗ – Народная школа» №5/2019 стр. 56-60

— Ва-а-тнӑ, — шӑл витӗр тавӑрчӗ Томна Матвеевна.
— Разбил! — сквоз зубы сказала Томна Матвеевна.

Ванчӑк чӳрече // Денис Гордеев. «Халӑх шкулӗ – Народная школа» №5/2019 стр. 56-60

— Атте ячӗпе чӗнмелӗх ҫӗр ҫинче пурӑннӑ эпӗ! — тет шӑл витӗр.
— Я уже дожила до тех лет, чтобы ко мне по имени-отчеству обращались!

Ванчӑк чӳрече // Денис Гордеев. «Халӑх шкулӗ – Народная школа» №5/2019 стр. 56-60

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика