Шырав

Шырав ĕçĕ:

каланӑ (тĕпĕ: кала) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫитменни ҫине аякра илтӗнекен бомба ҫурӑлнӑ сасӑсем ирӗксӗрех салтак каланӑ сӑмахсем чӑн иккенне ӗнентереҫҫӗ.
Значение которых невольно усиливалось и подтверждалось звуками бомбардированья.

1 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Натури унӑн ҫителӗклӗ пуян пулнӑ; айван ӑслӑ пулман вӑл, ҫав хушӑрах тата талантлӑ пулнӑ, аван юрланӑ, гитара каланӑ, калаҫма ҫав тери ҫивчӗ калаҫнӑ, хут ҫырма ӑста пулнӑ, уйрӑммӑнах полкри адъютант пулса ӗҫленӗ чух ҫырма вӗреннӗ казеннӑй хутсене ӑста ҫырнӑ; анчах пуринчен ытла унӑн натуринче хӑйне хӑй юратас кӑмӑл вӑйлӑ пулнӑ, ку ӗнтӗ, пуринчен ытла хӑй кӑштах пултаруллӑ ҫын пулнинчен килнӗ пулин те, тӗлӗнмелле уҫҫӑн та вӑйлӑн палӑрса тӑракан кӑмӑл пулнӑ.
Его натура была довольно богата; он был неглуп и вместе с тем талантлив, хорошо пел, играл на гитаре, говорил очень бойко и писал весьма легко, особенно казенные бумаги, на которые набил руку в свою бытность полковым адъютантом; но более всего замечательна была его натура самолюбивой энергией, которая, хотя и была более всего основана на этой мелкой даровитости, была сама по себе черта резкая и поразительная.

Хӑй каланӑ тӑрӑх, вӑл мирлешнӗ ҫӗрте пулнӑ мӗн, унта вӑл француз офицерӗсемпе калаҫнӑ пулать, француз офицерӗсенчен пӗри ӑна: «S`il n`avait pas fait clair encore pendant une demi heure, les еmbuscades auraient ete reprises», тенӗ-мӗн, вӑл вара ӑна хирӗҫ: «Monsieur! Le ne dis pas non poyr ne pas vous donner un dementi», тенӗ пулать.
Он рассказывал, что был на перемирии и говорил с французскими офицерами, что будто один французский офицер сказал ему: «S'il n'avait pas fait clair encore pendant une demi-heure, les embuscades auraient ete reprises», и как он отвечал ему: «Monsieur! je ne dis pas non, pour ne pas vous donner un dementi».

15 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

«Пӗтрӗм! — вӗлерчӗ!» — шухӑшласа илчӗ вӑл, бомба ҫурӑлсан (астуса юлаймарӗ вӑл, те мӑшӑрлӑ, те хӑрахлӑ хисеп каланӑ самантра ҫурӑлчӗ вӑл), ҫав самантрах хӑйне темӗскерпе ҫапнине, пуҫӗ чӑтма ҫук хытӑ ыратса кайнине туйса илчӗ.
«Все кончено! — убит!» — подумал он, когда бомбу разорвало (он не помнил, в чет или нечет), и он почувствовал удар и жестокую боль в голове.

13 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Вӑл шутлама тытӑнчӗ: пӗрре, иккӗ, виҫҫӗ, тӑваттӑ, мӑшӑрлӑ хисеп каланӑ самантра ҫурӑлса кайсан, чӗрӗ юлатӑп, — хӑрахлӑ хисеп каланӑ самантра ҫурӑлсан, вилетӗп, терӗ вӑл хӑй ӑшӗнче.
И он начал считать: раз, два, три, четыре, загадывая, что ежели разорвет в чет, то он будет жив, а в нечет — то будет убит.

Малта батальон командирӗ каллех темӗскер каланӑ.
Опять батальонный командир впереди сказал что-то.

11 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Батальон, тӑшман персе тӑнӑ пирки, пӗр-икӗ сехете яхӑн темӗнле стена патӗнче тӑнӑ, унтан вара малта тӑракан батальон командирӗ темӗскер каланӑ, рота командирӗсем йӑшӑлтатма пуҫланӑ, батальон хускалнӑ, бруствертан тухнӑ та вӑл, пӗр 100 утӑма яхӑн кайса, рота колоннисене пайланса, чарӑнса тӑнӑ.
Батальон часа два под огнем стоял около какой-то стенки; потом батальонный командир впереди сказал что-то, ротные командиры зашевелились, батальон тронулся, вышел из-за бруствера и, пройдя шагов 100, остановился, построившись в ротные колонны.

Рота командирӗ вилни ҫинчен тата хӑй пӗр француза чиксе пӑрахни ҫинчен Пест тӗрӗсех каланӑ; анчах ӗҫ мӗнле пулса иртни ҫинчен тӗпӗ-йӗрӗпех каласа панӑ чух, юнкер хӑйӗнчен шухӑшласа кӑларса та каланӑ, мухтаннӑ.
Основания этого рассказа, что ротный командир был убит и что Пест убил француза, были справедливы; но, передавая подробности, юнкер выдумывал и хвастал.

Каярахпа вӑл ҫакӑн ҫинченех тата ҫапла каланӑ:
Позднее он как-то сказал то же самое другими словами:

7. Сывлӑшра вӗҫес ӗҫри пионерсем // Ярукка Сантри. Чарнлей, М. Райтсем: (Вильбурпа Орвиль) / А. И. Ярлыкин куҫарнӑ; ред. Н. Васянка. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 110 с.

Мӗншӗн-ха Гомерсемпе Шекспирсем юратупа мухтав ҫинчен, асапсем ҫинчен каланӑ, а пирӗн ӗмӗрти литература «Снобсемпе» «Чапа е мухтава тухас кӑмӑлӑн» пӗр вӗҫӗмсӗр повеҫӗ кӑна-ха?
Отчего Гомеры и Шекспиры говорили про любовь, про славу и про страдания, а литература нашего века есть только бесконечная повесть «Снобсов» и «Тщеславия»?

3 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Малтанах унӑн пылчӑкпа вараланса пӗтнӗ сӑн-питӗнче хӑрани ҫеҫ палӑрать, тата вӑл темӗнле, юриех, вӑхӑт ҫитмесӗрех асапланнӑ пек тӑвать теме те пултаратӑр эсир ун ҫине пӑхсан, ҫын тени ӗнтӗ кун пек чух кирек хӑҫан та ҫавӑн пек сӑнлӑ пулать, анчах ун патне носилка илсе пынӑ чух, вӑл аманман айӑкне носилка ҫинелле туса ун ҫине хӑй тӗллӗнех пырса выртнӑ чух, эсир унӑн сӑн-пичӗ улшӑннине асӑрхатӑр, ку вӑхӑтра вара эсир вӑл темӗнле, чун хавалӗпе ҫӗкленсе кайнине асӑрхатӑр, ун ӑшӗнче сӑмахпа каласа ӗлкӗреймен аслӑ шухӑш пуррине туйса илетӗр: куҫӗсем йӑлкӑшаҫҫӗ ун, шӑлӗсене вӑл хытӑ ҫыртса лартнӑ, пуҫӗ ҫӳлелле аран ҫеҫ, хӗнпе ҫӗкленет, хӑйне ҫӗкленӗ вӑхӑтра вара вӑл, носилкӑна чарса тӑрать те, аран-аран чӗтрекен сассипе юлташӗсене сӑмах хушать, «Каҫарӑр, тӑвансем!» — тет вӑл, тата темӗн калама тӑрать, курӑнсах тӑрать ӗнтӗ вӑл темӗнле чуна ыраттаракан сӑмах каласшӑн пулни, анчах унччен каланӑ сӑмахах тепӗр хут калать: «Каҫарӑр, тӑвансем!»
В первые минуты на набрызганном грязью лице его видны один испуг и какое-то притворное преждевременное выражение страдания, свойственное человеку в таком положении; но в то время как ему приносят носилки и он сам на здоровый бок ложится на них, вы замечаете, что выражение это сменяется выражением какой-то восторженности и высокой, невысказанной мысли: глаза горят ярче, зубы сжимаются, голова с усилием поднимается выше; и в то время как его поднимают, он останавливает носилки и с трудом, дрожащим голосом говорит товарищам: «Простите, братцы!» — еще хочет сказать что-то, и видно, что хочет сказать что-то трогательное, но повторяет только еще раз: «Простите, братцы!»

Севастополь декабрь уйӑхӗнче // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Вӑл кӑштах хӗрӗнкӗ ӗнтӗ, каланӑ хушӑрах тытӑнкаласа тӑрать, хайне ӗненессе шансах кайманран пулас, хӑйпе пӗрле лараканни ҫине хӑюллӑнах пӑхаймасть вӑл, ҫитменнине тата вӑл ку ӗҫре ытла та паллӑ выран йышӑнса тӑнӑ-мӗн, хӑй каласа панӑ тӑрӑх, унта чикӗсӗр хӑрушӑ пулнӑ-мӗн, курӑнсах тӑрать ӗнтӗ, каласа панӑ чух вӑл чӑнлӑхран пит аякка пӑрӑнни.
Первый уже немного выпил, и по остановкам, которые бывают в его рассказе, по нерешительному взгляду, выражающему сомнение в том, что ему верят, и главное, что слишком велика роль, которую он играл во всем этом, и слишком все страшно, заметно, что он сильно отклоняется от строгого повествования истины.

Хӑвӑра алӑк патӗнчех чарса тӑратма пӑхакан сисӗм-туйӑмӑра ан ӗненӗр, — аван мар сисӗм-туйӑм вӑл, — тӳрех малалла иртӗр, эпӗ асапланакан ҫынсене курма ҫеҫ килнӗ вӗт-ха тесе, именсе ан тӑрӑр, вӗсем патне пырса калаҫма ан именӗр: телейсӗр ҫынсем хӑйсене хӗрхенекен ҫын сӑнне курма юратаҫҫӗ, хӑйсем мӗн тери асап курни ҫинчен каласа пама, хӑйсене шеллесе, юратса каланӑ сӑмахсене итлеме юратаҫҫӗ.
Не верьте чувству, которое удерживает вас на пороге залы, — это дурное чувство, — идите вперед, не стыдитесь того, что вы как будто пришли смотреть на страдальцев, не стыдитесь подойти и поговорить с ними: несчастные любят видеть человеческое сочувствующее лицо, любят рассказать про свои страдания и услышать слова любви и участия.

«Ырӑ ҫынсем» пӳртре ҫук, анчах Власьевна ҫав тери ӗненмелле каланӑ пирки, Чижик куҫне хупса, пӗр чашӑк сӗте канмасӑр ӗҫсе ячӗ.
«Добрых людей» в домике нет, но Власьевна говорит так убедительно, что Чижик, зажмурившись, залпом выпивает всю чашку.

Тӑванӗ мӗн чухлӗ унӑн! // Тани Юн. Карнаухова И. В. Туслӑ ачасем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 256 с.

Пиччӗшӗсемпе аппӑшӗсем ҫине мӑнаҫлӑн пӑхса, ытахальтен каланӑ пек: — Паян кофа ӗҫрӗм, — тесе пӗлтерет.
Важно оглядывая братишек и сестренок, она небрежно сообщала им: — Сегодня кофу пила.

Чӑмӑр Танька пӑр ирӗлтерчӗ // Тани Юн. Карнаухова И. В. Туслӑ ачасем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 256 с.

Каланӑ — тунӑ.
Куҫарса пулӑш

Хуран вӗрет // Тани Юн. Карнаухова И. В. Туслӑ ачасем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 256 с.

Пионерсем шӑп каланӑ вӑхӑтра пуҫтарӑнаҫҫӗ.
Пионеры собирались аккуратно.

Йӑрӑ Манька тӗнчене урӑхлатни // Тани Юн. Карнаухова И. В. Туслӑ ачасем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 256 с.

Каланӑ вырӑнта, чиркӳн ҫӳллӗ тимӗр карти патӗнче, вӑл дежурнӑя курчӗ.
В условном месте возле темной железной церковной ограды он застал дежурного.

Улттӑмӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

— Апла пулсан, пирӗннисем ҫурҫӗрелле чылаях чакнӑ пулмалла, — хӑй тӗллӗн хӑй шухӑшласа каланӑ пек каларӗ Михеев.
— Стало быть, наши далеко отошли на север, как бы в раздумьи сказал Михеев.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

Аллӑ юланут ун хыҫҫӑн вӗҫтерчӗҫ; вӗсем майорӑн ҫул ҫине каланӑ сӑмахӗсемпе: «Ӑна чӗррӗн е вилӗ илсе килӗр!» тенипе хавхаланса кайрӗҫ.
Пятьдесят всадников помчались за ним, воодушевленные напутственными словами майора: «Привезите его живым или мертвым!»

ХСVI сыпӑк // Феодосия Ишетер. Рид, Томас Майн. Пуҫсӑр юланут: роман / Майн Рид; вырӑсларан Ф. Ишетер куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1949. — 412 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика