Шырав

Шырав ĕçĕ:

Мускав сăмах пирĕн базăра пур.

Мускав (тĕпĕ: Мускав) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Кун пек иккен-ха эсӗ, Мускав!
Так вот ты какая, Москва!

1 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Алексей Мересьева госпиталь хыҫҫӑн сывалса ҫитме Сывлӑш ҫар вӑйӗсен Мускав ҫывӑхӗнчи санаторине ячӗҫ.
Алексея Мересьева направили после госпиталя долечиваться в санаторий Военно-Воздушных Сил, находившийся под Москвой.

Акӑ вара пуҫланса кайнӑ сывлӑхсемшӗн ӗҫесси: кашнин сывлӑхӗшӗн уйрӑммӑн ӗҫнӗ, Мускав сывлӑхӗшӗн те ӗҫнӗ, тата Германин пӗр вунӑ-вун пилӗк хулисен сывлӑхӗсемшӗн те, кашни цех сывлӑхӗшӗн, кашни уйрӑм маҫтӑрсем тата подмастерисен ячӗпе уйрӑм та, ушкӑн ячӗпе те вӗсен сывлӑхӗсемшӗн ӗҫнӗ.
Тут начали здоровья следовать одно за другим: пили здоровье каждого гостя особливо, пили здоровье Москвы и целой дюжины германских городков, пили здоровье всех цехов вообще и каждого в особенности, пили здоровье мастеров и подмастерьев.

Тупӑкҫӑ // Ҫт. Ухантей. Александр Пушкин. Иван Петрович Белкин ҫырса хӑварнӑ повеҫсем. Ст. Угандей куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1936

Ҫак сехетре Мускав урамӗсенче Хӗрлӗ плошаделле каякан ҫарсен пирвайхи речӗсем утаҫҫӗ ӗнтӗ.
В этот час на улицах Москвы уже шагают на майский парад первые шеренги войск.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Юлиус Фучик. Асаплӑ вилӗм уменхи сӑмах. Леонид Агаков куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953

Кӑнтӑрла, чи шӑрӑх вӑхӑтра, ҫав тополӗн ӑшӑ мамӑкӗ Мускав тӑрӑх вӗҫсе ҫӳрерӗ, вӑл палатӑн уҫӑ чӳречисенчен вӗҫсе кӗчӗ, урайӗнче, кӗтессенче пухӑнса выртрӗ.
В полдень, в самую жару, этот теплый тополевый пух носило по Москве, он залетал в открытые окна палаты и пышными розоватыми валиками лежал у двери и по углам, куда сгоняли его теплые сквознячки.

13 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Тен, ку кӑштах тӗрӗс те пулнӑ-и, анчах та Мересьев ҫакна асӑрханӑ: майор ҫакӑн пек тарӑхса, пӑлханса каясси яланах вӑл Мускав ҫийӗпе вӗҫсе иртекен самолётсене курсан, радиопа итлесе, хаҫатсем вуласа сывлӑшри пӗр-пӗр интереслӗ ҫапӑҫу ҫинчен е хӑй палланӑ лётчикӑн ӑнӑҫлӑ ӗҫӗсем ҫинчен пӗлсен, пуҫланса кайнӑ.
Может быть, это было в какой-то степени и так, но Мересьев заметил, что вспышки раздражения вздыбливали майора после того, как видел он в окне пролетавшие над Москвой самолеты или по радио и из газет узнавал о новом интересном воздушном бое, об успехе знакомого летчика.

12 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Стручкова палатӑна илсе пырсан вара, санитаркӑсем ун хыҫҫӑнах чечексем, тӗрлӗ ҫимӗҫсем тултарнӑ пакетсем, конфет коробкисем йӑтса кӗчӗҫ — кусене ӑна Мускав ҫыннисем тав туса парнеленӗ.
И когда Стручкова доставили в палату, вслед за ним санитарки внесли цветы, кульки с фруктами, коробки конфет — дары благодарных москвичей.

11 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Мускав Совечӗн председателӗ хӑй ӑна столицӑри чи лайӑх госпитале ӑсатнӑ.
Председатель Моссовета сам провожал его в лучший госпиталь столицы.

Стропсем ҫинче сулкаланса пыракан Стручков пит те хыттӑн ҫурт тӑррине пырса ҫапӑннӑ, вара вӑл, ӑнран кайса, Мускав ҫывӑхӗнчи пӗчӗк хулан илемлӗ урамне ӳкнӗ.
Стручкова, бессильно раскачивавшегося на стропах, крепко ударило о крышу дома, и он без сознания упал на праздничную улицу московского пригорода.

Май уйӑхӗнчи таса ир ҫутинче, кӑвакрах тӗтре витӗр, Мускав та курӑнма пуҫланӑ ӗнтӗ.
В свете чистого майского утра Москва уже вырисовывалась неясно на горизонте ворохом серых громад, затянутых дымкой.

Нимӗҫе вӑл питӗ ҫӳлте, ҫӗртен ултӑ километрта, Мускав ҫывӑхӗнчи дачӑллӑ вырӑнта хӑваласа ҫитнӗ, нимӗҫ самолёчӗн хӳри патне тухма пултарнӑ та, тӑшмана целик тӗлне илсе гашетка ҫине пуснӑ.
Он настиг немца высоко, в шести километрах над землей, уже над подмосковной дачной местностью, сумел ловко подобраться к его хвосту и, поймав врага в целик, нажал гашетку.

Вӗсен темиҫе эшелонпа Мускав ҫинелле килекен соединенийӗсене пирӗннисем пӳлсе илнӗ те, ҫав тери хаяр ҫапӑҫу хыҫҫӑн таҫта, Подсолнечнӑй ҫывӑхӗнче аркатса тӑкнӑ, пӗр «юнкерс» кӑна сывлӑшри ункӑ урлӑ каҫса, ҫӳлтен ҫӳле хӑпарса, столица патнелле вӗҫсе пынӑ.
Их соединения, двигавшиеся несколькими эшелонами, были перехвачены и после жестокого сражения разбиты где-то в районе Подсолнечной, и только один «юнкерс» прорвался сквозь кольцо и, набирая высоту, продолжал путь к столице.

Праҫникре нимӗҫсем Мускав ҫине сывлӑшран пысӑк налёт тума шутланӑ.
В праздник немцы решили совершить на Москву большой налет.

Ирхине кӑна вӑл, питне ҫуса, ҫӳҫне тураса якатнӑскер, хӑйӗн сухалне хыракан хӗрарӑм-парикмахертан ҫине тӑрсах — ҫанталӑк лайӑххи-лайӑх марри ҫинчен, уяв кунӗнчи Мускав мӗнли ҫинчен ыйтса пӗлчӗ, урамсенче баррикадӑсене сӳтме пуҫланӑшӑн савӑнчӗ, ҫак ҫурхи йӑлтӑртатса тӑракан, ҫав тери ырӑ кун демонстраци пулманшӑн шеллерӗ, уяв майӗпе хӑйӗн пичӗ ҫинчи хуратут паллисене пудрӑпа витсе хума тӑрӑшнӑ Клавдия Михайловнӑран кулкаласа илчӗ.
Еще утром, умытый и причесанный, он дотошно выспрашивал у брившей его парикмахерши, хороша ли погода, как выглядит праздничная Москва, порадовался, что начали разбирать на улицах баррикады, посетовал, что в этот вот сверкающий, богатый весенний день не будет демонстрации, пошутил над Клавдией Михайловной, предпринявшей по случаю праздника новую героическую попытку запудрить свои веснушки.

Кунсӑр пуҫне, Баранов сӑмахӗсенчен, унччен Мускав хуралҫисене «сана куҫран пӑхса кӳрентерсен те чӗмсӗр тӑмалла» тесе вӗрентнӗ.
Кроме того, по словам Баранова, раньше московские охранники были приучены к тому, что «если тебя оскорбляют в глаза, ты должен стоять и молчать».

Мускав хуралҫи: "Чӑвашсем уйӑхне 8 пиншӗн те ӗҫлеме хатӗр" // Ирӗклӗ сӑмах. Ирӗклӗ сӑмах

Мускав шывӗ ҫинче пароход кӑшкӑртса илчӗ те, унӑн сасси, гранит ҫырансем хушшинче ҫапкаланса, шыв тӑрӑх хавассӑн янраса кайрӗ.
На реке Москве гукнул пароход, и крик его весело прокатился по воде, мечась между гранитными берегами.

9 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Мускав шывӗ ҫинчи пӑр кайса пӗтрӗ.
Лед на Москве-реке прошел.

Ҫуркунне ҫитнине форточкӑсем витӗр ирӗлнӗ юр нӳрлӗхӗ кӗни те, ҫерҫисем ҫуйхавлӑн чӗвӗлтетни те, трамвайсем пӑрӑннӑ чух савӑнӑҫлӑн та янравлӑн чӑнкӑртатни те, юртан тасалнӑ асфальт тӑрӑх хыттӑн таклаттарса утакан ҫынсен ури сассисем те уҫҫӑнах палӑртрӗҫ; каҫсерен вара — ҫакӑнта, гранитланӑ шыв хӗррине, Мускав варрине таҫтан хӑяматӗнчен килсе тухнӑ хуткупӑс пӗр пек те ҫемҫен нӑйкӑлтатни илтӗннӗ.
Она проникала в форточки прохладным и влажным дыханием талого снега, возбужденным чириканьем воробьев, веселым и звонким скрежетом трамваев на поворотах, гулким стуком шагов по обнажившемуся асфальту, а вечером — однообразным и мягким пиликаньем гармошки.

7 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Комиссар койки ҫинче ларакан Степан Иванович ӑна хирӗҫ: фронт линийӗ Мускав ҫывӑхӗнченех иртет, Берлина ҫитесси инҫерех-ха, тесе каласшӑн пулчӗ пулмалла, анчах Комиссар сассинче ҫав тери хаваслӑ ӗненӳ янраса тӑчӗ те, салтак ирӗксӗрех ӳсӗрсе илсе, чӑнласах хушса хучӗ:
Степан Иванович, сидевший на койке у Комиссара, хотел, должно быть, резонно возразить, что-де линия фронта идет пока близко от Москвы и что до немок далековато, но в голосе Комиссара звучала такая веселая убежденность, что солдат только крякнул и деловито добавил.

4 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Мересьев хӑй нимле романтик та марри ҫинчен каласшӑнччӗ, вӑл акӑ мӗне чӗререн шаннӑ: кунти медсанбат палаткинчех, тӑван атмосферӑра выртсан, таҫти пӗлмен канлӗхре, Мускав клиникинче выртса сывалнинчен хӑвӑртрах сывалма пулать, тенӗ.
Мересьев хотел было ответить, что никакой он не романтик, что просто уверен он — тут, в палатке медсанбата, в родной атмосфере, он поправится скорее, чем среди неведомых удобств московской клиники.

19 сыпӑк // Леонид Агаков, Александр Артемьев. Борис Полевой. Чӑн-чӑн этем ҫинчен ҫырнӑ повесть. Леонид Агаковпа Александр Артемьев куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика