Шырав

Шырав ĕçĕ:

Катя сăмах пирĕн базăра пур.

Катя (тĕпĕ: Катя) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Катя вилессе ҫитнӗ чух эпӗ ӑна мӗн кирлине пӗтӗмпех патӑм.
— Я отдал ей всё, когда она умирала.

Вунтӑххӑрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Катя ҫинчен каланӑ хыҫҫӑн Вышимирский темӗнле местком членӗ ҫинчен калама тытӑнчӗ, лешӗ ӑна пӗр тивӗҫсӗрех — унӑн аллӑ ҫул хушши ӗҫленӗ стажӗ пур пулин те, «ӗлӗкхи тавраш» тесе кӳрентернӗ пулать; унтан вара, асне илнӗ май, тахҫан, 1908-мӗш ҫулхине вӑл театртан тухсан, капельдинер «Вышимирский карети» тесе кӑшкӑрнӑ та, ҫавӑнтах карета та ҫитсе тӑни ҫинчен каласа пачӗ.
От Кати Вышимирский перешёл к какому-то члену месткома, который не имел права называть его «бывшим», потому что у него «пятьдесят лет трудового стажа», а потом пустился в воспоминания и рассказал, что, когда в 1908 году он выходил из театра, капельдинер кричал: «Карета Вышимирского!», и подкатывала карета.

Диван тӗлӗнче ҫутӑ сӑрӑ рамӑра Катя портречӗ иккен, питӗ лайӑх портрет, ӑна эпӗ халиччен курманччӗ-ха.
Это был Катин портрет — над диваном, в светло-серой раме, — великолепный портрет, который я видел впервые.

Вунсаккӑрмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Пӗррехинче, йытӑ площадки тӑрӑх иртнӗ чух, Катя мана: — Ак ҫакӑнта Ромашов пурӑнать, — терӗ.
Однажды, проходя со мною по Собачьей площадке, Катя сказала: — Здесь живёт Ромашов.

Катя портречӗ
Катин портрет

Ленинградра чухне вӑл Кира патне ҫырсах тӑратчӗ, тен Кира е эсӗ хӑвах Катя ҫинчен мӗн те пулсан пӗлетӗр пулӗ?
Она переписывалась с Кирой, когда была в Ленинграде, — может быть, Кира или ты что-либо знаете о ней?

Вунҫиччӗмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Катя ҫинчен пӗр хыпар-хӑнар илтменни ҫур ҫул та ҫитрӗ ӗнтӗ.
Уже минуло полгода, как у меня нет никаких известий о Кате.

Вара эпӗ Кирӑна кӑштах тӑрӑхласа ҫырнӑ Катя ҫыруне аса илтӗм, унта епле Кира йӗпкӗм хура тилӗсен гибричӗсене ӳстерессипе тӑрмашакан хайӗн упӑшкине хӑнчӑр куҫлӑ Женька Колпакчи ҫине кӳлешсе тӑни ҫинчен ҫырнӑччӗ.
И мне вспомнилось Катино письмо, в котором она подсмеивалась над Кирой, приревновавшей своего мужа, погружённого в изучение гибридов чёрно-бурых лисиц, к какой-то «Женьке Колпакчи с разными глазами».

Паян эпӗ Ярославле каятӑп, унта манӑн Катя январь уйӑхӗнчех эвакуаципе тухса кайнӑ.
Сегодня я еду в Ярославль, куда ещё в январе месяце была эвакуирована Катя.

Тата ҫав аран палӑракан йӗре те ҫухатас-им ӗнтӗ, тен шӑпах ҫав йӗр Катя асапланса та тертленсе пурӑнакан ҫӗре ертсе пырать-тӗр.
Потерять этот след, слабый, едва заметный, но, возможно, ведущий туда, где она живёт, мучась, потому что проклятая заметка не могла не дойти до неё?

Вунулттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Катя эвакуаципе кирек ӑҫталла тухса каяс пулин те Нина Капитоновнӑпа тата Петьӑпа епле майпа пулсан та ҫыхӑну тытма тӑрӑшнах пулӗччӗ ӗнтӗ.
Куда бы ни была эвакуирована Катя, при любых обстоятельствах она стремилась бы соединиться с Ниной Капитоновной и маленьким Петей.

Вара сасартӑк чарӑнтӑм та эпӗ, хама хам: — Катя, — терӗм.
И вдруг я останавливался и говорил себе: — Катя!

Ҫавӑн ҫинчен шухӑша илтӗм те, Катя пӗррехинче хӑй Ленинградра ҫуралманни хӑй йӑнӑшех тени асӑма килчӗ.
подумалось мне, и я вспомнил: Катя однажды сказала мне, что это было ошибкой с её стороны, что она не родилась в Ленинграде.

Вунпиллӗкмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ҫав договор ҫинче мӗнле ҫул пирки сӑмах пынине тавҫӑрса илме йывӑр та марччӗ ӗнтӗ, «Каҫхи хӑнана» тӗл пулни те (ҫапла калатчӗ Катя ҫак гидрографа) ман асӑма килчӗ.
Нетрудно было догадаться, о каких путях шла речь в этом договоре, и встреча с «ночным гостем», как потом называла этого гидрографа Катя, припомнилась мне.

Катя, ури-мӗнӗпех ҫемҫе пукан ҫинче хутланса ларнӑскер, ҫывӑратчӗ ӗнтӗ.
Катя уже спала, забравшись в кресло с ногами.

Хам мӗн кӑна туман, мӗне кӑна тытӑнса пӑхман, пӗрмаях «Катя мӗнле?» тенӗ ыйту йӑтӑнса тухрӗ.
Ко всему, что я ни делал, о чём ни думал, всегда присоединялось: «А Катя?»

«Эпӗ — пурин пекех» тесе ҫыратчӗ мана Катя Ленинградран.
«Я — как все», — писала мне Катя из Ленинграда.

«Тӳррипе каласан, эпӗ М-овра питӗ лайӑх пурӑннӑ вӑхӑтра вӑл вилес пек выртнӑ ӗнтӗ» тесе шухӑшласа илтӗм эпӗ, Катя тупӑнать, таврӑнатех текен ватӑ хӗрарӑм ҫине ним курмасӑр пӑхса тӑнӑ май.
«Умирала, в то время как я, в сущности говоря, прекрасно жил в М-ове», — думал я, тупо глядя на старую женщину, которая всё уверяла меня, что Катя найдётся, вернётся.

Катя ӗҫлекен стоматологически те юлнӑ.
Осталась и стоматологическая, в которой работала Катя.

Вунтӑваттӑмӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Пытарнӑ чух Катя майорпа пӗрле пулнӑ, Петроградскинчен Смоленски ҫывӑхне ҫитме пултарнӑ пулсан эппин вӑл ытла начарах та пулман пуль-ха.
На похоронах она была вместе с ним и, очевидно, не так уж была слаба, если смогла добраться до Смоленского кладбища с Петроградской.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика