Шырав

Аникей

— Ериперех юрамасть-им, — терӗ Аникей сиввӗн.
— Могла бы и потише, — сурово заметил Аникей.

— Ан ман мана! — терӗ Аникей.
— Не забывай меня! — попросил Аникей.

— Никам та пачах пӗлмест-ҫке ун ҫинчен, — ӑнлантарчӗ Аникей.
— Так никто же ни сном ни духом не будет об этом ведать, — разъяснил Аникей.

— Эсӗ ан ҫилен мана, — терӗ Аникей, ӑна вӑйпах хӑйӗнпе юнашар лартса.
— Ты не серчай на меня, — насильно усаживая ее рядом, сказал Аникей.

Нюшка кӳренчӗ, кравать ҫинчен анма тӑчӗ, анчах ӑна Аникей тытса чарчӗ.
Нюшка обиделась и стала слезать с кровати, но Аникей удержал ее.

— Камшӑн мӗн, — терӗ те Аникей кӑшт чӗнмӗсӗр выртрӗ.
— Для кого как, — Аникей помедлил.

— Аникей, пӗр саманта хӑй чирли ҫинчен манса, ытла та хӗрсе кайрӗ.
— Аникей даже забыл на время, что он тяжело болен, распалялся без меры.

Аникей каллех минтер ҫине выртрӗ.
Аникей снова прилег на подушку.

— Тен, пурӑнмалли те пӑртак ҫеҫ юлнӑ пуль те, ҫавӑнпа тӳсме ҫук, — хуравларӗ Аникей.
— Потому и неймется, что, может, жить-то осталось пустяк какой, — ответил Аникей.

Аникей хуйхӑрнӑн ассан сывласа илчӗ.
Аникей сокрушенно вздохнул.

— Ҫаклат та авӑ алӑка, ӗҫӗ те пӗтрӗ, — хушрӗ Аникей.
— Накинь вон крючок на дверь, и дело с концом, — посоветовал Аникей.

— Ҫитӗ сана юла яма, — йӑл кулчӗ Аникей.
— Будет тебе притворяться-то, — улыбнулся Аникей.

Аникей ҫиллессӗн сурчӗ.
Аникей в сердцах сплюнул.

— Чее эсӗ цифрӑ хутаҫҫи! — кӑшкӑрчӗ Аникей, савӑннипе аллисене сӑтӑркаласа.
— Хитер, цифроед! — крикнул Аникей и даже потер от удовольствия руки.

— Мӗн портфель пит хулӑнланса кайнӑ сан? — ыйтрӗ Аникей.
— Что это портфель у тебя брюхатый стал? — спросил Аникей.

Зябликова тутисене кӳренчӗклӗн чӑмӑртарӗ, чӗнмерӗ, Аникей вара ытлашширех каларӑм пулӗ, тесе шухӑшласа илчӗ.
Зябликова молчала, обиженно подясав губы, и Аникей решил, что он немного перестарался.

— Ӗлӗк кирлӗ мар теместӗнччӗ пулас, — терӗ Аникей ӳпкелесе, хӑй ҫавӑнтах хавхалантармалла хушса хучӗ:
— Раньше вроде не отказывалась, — заметил Аникей с укором и тут же приободрил:

— Эх, пуҫа ҫиетӗр эсир манне, Аникей Ермолаевич! — терӗ Зябликова, хуллен ӗсӗклесе ярса, сӑмсине сӑмса тутрипе шӑлкаласа.
— Ох, погубите вы меня, Аникей Ермолаевич! — тихо всхлипнув, заговорила Зябликова, засморкалась в платок.