Шырав

Шырав ĕçĕ:

вӑхӑтра (тĕпĕ: вӑхӑт) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫав вӑхӑтра курӑк ӑшӗнче пурте хускалаҫҫӗ, шӑваҫҫӗ, хӗвӗшеҫҫӗ.
Между тем в траве все двигалось, ползало, суетилось.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ольга хӑй ӑшӗнче пытарма пултарайман туйӑмсене хальхи вӑхӑтра сӑнарланӑ тӗссемпе витнӗн, вӗсем ҫутҫанталӑкра улшӑнмасӑр тӑрасса ӗненнӗ тата таса кӑмӑллӑ та ним шухӑшсӑр юрама тӑрӑшса, хӑй тусӗн куҫӗ умне капӑр тумпа тухса тӑма васканӑ.
Она одевала излияние сердца в те краски, какими горело ее воображение в настоящий момент, и веровала, что они верны природе, и спешила в невинном и бессознательном кокетстве явиться в прекрасном уборе перед глазами своего друга.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Унӑн ӑшчикки пикенсех ӗҫлет: юнӗ икӗ хут хӑвӑртрах вылять, кулленхинчен хӑвӑрт тапать, чӗри патӗнче вӗресе тӑрать — кусем пурте ӑна питӗ ӗшентереҫҫӗ, ҫавӑнпа та вӑл хуллен те йывӑррӑн сывлать, ҫакӑн пек е ҫакса вӗлерес умӗн е ҫав тери кӑмӑл тулнӑ вӑхӑтра сывлаҫҫӗ.
В нем была деятельная работа: усиленное кровообращение, удвоенное биение пульса и кипение у сердца — все это действовало так сильно, что он дышал медленно и тяжело, как дышат перед казнью и в момент высочайшей неги духа.

Тепӗр кунне, вуннӑмӗш сехетре, Обломов тӑнӑччӗ кӑна, чей панӑ вӑхӑтра, Захар ӑна хӑй булочнӑйне кайнӑ чухне пикене хирӗҫ пулни ҫинчен каларӗ.
На другой день, только что Обломов проснулся в десятом часу утра, Захар, подавая ему чай, сказал, что когда он ходил в булочную, так встретил барышню.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫав вӑхӑтра вӑл дачӑна куҫса, яланах пӗччен, тӗмескесем ҫийӗн, шурлӑх урлӑ, вӑрмана ҫӳрерӗ е яла кайса хресченсен хапхисем умӗнче пӗр шухӑшсӑр ларса ирттерчӗ, ача-пӑчасемпе пӑрусем мӗнле чупкаланине, кӑвакалсем пӗвере мӗнле чӑмпӑлтатнине сӑнарӗ.
Между тем уж он переехал на дачу и дня три пускался все один по кочкам, через болото, в лес или уходил в деревню и праздно сидел у крестьянских ворот, глядя, как бегают ребятишки, телята, как утки полощутся в пруде.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Юлхавланса, ним шухӑшламасӑр тӗлӗрсе, хавхалануллӑ туйӑмсемпе киленсе выртнӑ вӑхӑтра Обломов яланах хӗрарӑм ҫинчен ӗмӗтленет: ҫав хӗрарӑм — унӑн арӑмӗ е еркӗнӗ.
Обломову, среди ленивого лежанья в ленивых позах, среди тупой дремоты и среди вдохновенных порывов, на первом плане всегда грезилась женщина как жена и иногда — как любовница.

Ҫак вӑхӑтра Штольц пырса кӗчӗ.
В это время подошел Штольц.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Малалла каясси — ку ӗнтӗ шалпар халата сасартӑк хулпуҫҫи ҫинчен ҫеҫ мар, чунӗ ҫинчен, ӑсӗ ҫинчен сирсе пӑрахассине пӗлтерет; стена ҫинчи эрешмен картисемпе тусана сӑтӑрнӑ вӑхӑтра куҫ ҫинчи эрешмен картине те шӑлса пӑрахса, курма пуҫлани пулать!
Идти вперед — это значит вдруг сбросить широкий халат не только с плеч, но и с души, с ума; вместе с пылью и паутиной со стен смести паутину с глаз и прозреть!

Канцеляринче хутсем ҫырса ларнӑ вӑхӑтра сӳнме пуҫланӑ; унтан кӗнекесем ҫинче пурнӑҫра мӗн тума кирлине пӗлмен чӑнлӑхсене вуланипе сӳнсе пытӑм; пӗлӗшсемпе чухне сӑмах-юмахсем, элексем, йӗкӗлтенисене, усал та сивӗ шапӑлтатӑва, ниме тӑман калаҫусене итленипе, ним тӗллевсӗр, кӑмӑл туртӑмӗсӗр пурӑннипе ҫыхӑнса тӑракан туслӑха курнипе сӳнсе пытӑм; Мина пирки сӳнсе пытӑм тата вӑя пӗтертӗм: хам илекен тупӑшӑн ҫуррине ытла ӑна тӳлесе пытӑм, ӑна юрататӑп, тесе вӗҫкӗнлентӗм; Невски проспекчӗ тӑрӑх, енот тирӗнчен ҫӗлетнӗ кӗрӗкпе хӑнтӑр ҫухаллӑ ҫынсем хушшинче кичеммӗн те кахаллӑн утса ҫӳренӗ чухне, вечерсенче, хӑнара, хама юрӑхлӑ кӗрӳ вырӑнне хурса хавас кӑмӑлпа йышӑннӑ ҫӗрте, сӳнсе пытӑм; хуларан дачӑна, дачӑран Гороховӑй урамне куҫса ҫӳренипе, устрицӑсем тата омарсем тиесе килнинчен ҫуркунне пулнине уйӑрса илнипе, кӗркуннепе хӗллене — йӑлана кӗнӗ уяв кунӗсемпе, ҫуллана — уҫӑлса ҫӳренипе пӗлтӗм, мӗнпур пурнӑҫа — ыттисем пекех, кахаллӑн та канлӗн тӗлӗрсе ирттернипе сӳнсе пытӑм тата пурнӑҫӑмпа ӑсӑма ҫак вак-тӗвексемшӗн сапаласа пӗтертӗм…
Начал гаснуть я над писаньем бумаг в канцелярии; гаснул потом, вычитывая в книгах истины, с которыми не знал, что делать в жизни, гаснул с приятелями, слушая толки, сплетни, передразниванье, злую и холодную болтовню, пустоту, глядя на дружбу, поддерживаемую сходками без цели, без симпатии; гаснул и губил силы с Миной: платил ей больше половины своего дохода и воображал, что люблю ее; гаснул в унылом и ленивом хождении по Невскому проспекту, среди енотовых шуб и бобровых воротников, — на вечерах, в приемные дни, где оказывали мне радушие как сносному жениху; гаснул и тратил по мелочи жизнь и ум, переезжая из города на дачу, с дачи в Гороховую, определяя весну привозом устриц и омаров, осень и зиму — положенными днями, лето — гуляньями и всю жизнь — ленивой и покойной дремотой, как другие…

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫав вӑхӑтра кухньӑра пурте вӗресе тӑрать; юр пек шап-шурӑ халатпа калпак тӑхӑннӑ повар вӗтеленсе ҫӳрет; пӗр каструльне лартать, теприне илет, унта пырса пӑтратать, чуста ҫӑрма тытӑнать, лере пырса шыв сапать… ҫӗҫӗсем пӗр вӗҫӗмсӗр качлаттараҫҫӗ… пахча ҫимӗҫсем тураҫҫӗ… унтах мороженӑй хатӗрлеҫҫӗ…
А на кухне в это время так и кипит; повар в белом, как снег, фартуке и колпаке суетится; поставит одну кастрюлю, снимет другую, там помешает, тут начнет валять тесто, там выплеснет воду… ножи так и стучат… крошат зелень… там вертят мороженое…

Невски урамӗ тӑрӑх ҫӳренӗ чухне: ташланӑ вӑхӑтра, утса пынӑ ҫӗртех ҫывӑрмаҫҫӗ-и вара?
Разве не спит, ходя, разъезжая по Невскому, танцуя?

Писевлесе хӗретнӗ ултава шуранкка чӑнлӑхран ҫав паллӑ мар ҫӗрте вӑхӑтра уйӑрса илме май килсен, вӑл хӑй шӑпине тав тӑвать; чечексемпе ӑста витнӗ ултавран пӑрӑнса иртсен, такӑнса ӳкмесен, ҫамки ҫине сивӗ тар тапса тухмасан, ҫакна пула кайран ӗмӗрлӗхех унӑн пурнӑҫӗнче кӑмӑлсӑр паллӑ юлмасан, вӑл ҫав тери хавасланать.
Он горячо благодарил судьбу, если в этой неведомой области удавалось ему заблаговременно различить нарумяненную ложь от бледной истины; уже не сетовал, когда от искусно прикрытого цветами обмана он оступался, а не падал, если только лихорадочно и усиленно билось сердце, и рад-радехонек был, если не обливалось оно кровью, если не выступал холодный пот на лбу и потом не ложилась надолго длинная тень на его жизнь.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫав вӑхӑтра вӗсем патне кӳршӗсем пуҫтарӑннӑ, вӗсем управляющий хӑй ывӑлне ют ҫӗршыва мӗнле ӑсатса янине ҫӑвар карса пӑхса тӑнӑ.
Между тем около собралась кучка любопытных соседей посмотреть, с разинутыми ртами, как управляющий отпустит сына на чужую сторону.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Хытарса каланине итлемесӗр, ача-пӑчасемпе пӗрле вӗҫен кайӑк йӑвисене тустарма чупнӑ; час-часах, класра ларнӑ чухне е кӗлӗ вуланӑ вӑхӑтра, унӑн кӗсйинче чавка чӗпписем шинклетни илтӗннӗ.
Оторвавшись от указки, бежал разорять птичьи гнезда с мальчишками, и нередко, среди класса или за молитвой, из кармана его раздавался писк галчат.

Ҫав вӑхӑтра пысӑк ҫуртри алӑкран аксельбантлӑ ливрейнӑй фракне йӳле янӑ, штиблет тӑхӑннӑ пысӑк лакей чупса тухрӗ.
В это время из подъезда выбежал огромный лакей, в ливрейном фраке нараспашку, с аксельбантами и в штиблетах.

— Иртерех пек, ку вӑхӑтра ҫывӑрмалла мар пек… чирлӗ пулас?
— Рано бы, кажись, об эту пору… нездоров, видно?

— Ҫапла, — хирӗҫ тавӑрса калать кам та пулин, — ҫак вӑхӑтра яланах тӗттӗм; вӑрӑм ҫӗрсем пуҫланаҫҫӗ.
— Да, — ответит кто-нибудь, — об эту пору всегда темно; длинные вечера наступают.

Ҫак вӑхӑтра шӑрӑх майӗпен чакса пырать; ҫутҫанталӑк йӑлтах чӗрӗлме тытӑнать; хӗвел те вӑрман патнелле шӑвать ӗнтӗ.
Между тем жара начала понемногу спадать; в природе стало все поживее; солнце уже подвинулось к лесу.

Вӑл хапха еннелле утать, анчах ҫав вӑхӑтра чӳречерен амӑшӗн сасси илтӗнет:
Он к воротам, но из окна послышался голос матери:

Кашни ҫулах паллӑ вӑхӑтра хресченсем Атӑл хӗрринчи пристане тырӑ турттараҫҫӗ, — вӑл вӗсемшӗн Колхида тата Геркулес Юписем вырӑнӗнче пулнӑ, — тата хӑшпӗрисем ҫулталӑкра пӗрре ярмаркӑна каяҫҫӗ те, урӑх ниҫта та пулмаҫҫӗ.
Крестьяне в известное время возили хлеб на ближайшую пристань к Волге, которая была их Колхидой и Геркулесовыми Столпами, да раз в год ездили некоторые на ярмарку, и более никаких сношений ни с кем не имели.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика