Шырав

Шырав ĕçĕ:

тенӗ (тĕпĕ: те) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Малалла унта ҫапла каланӑ: раскулачить тӑвассине колхоза кӗрекен чухӑнсемпе вӑтамсен масси туса пырать, тенӗ.
— Там дальше сказано, что раскулачивает бедняцко-середняцкая масса, идущая в колхоз.

2-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Класӗпех, тенӗ, ӑнлантӑн-и?
Как класс, понял?

…«Эпир кулаксене хӗстерес политикӑна тытса пынӑ вӑхӑтра вӗсене раскулачить тумашкӑн ирӗк пама юрамастчӗ…» тенӗ.
«…Раскулачивания нельзя было допускать, пока мы стояли на точке зрения ограничения…»

— Ррр… — тенӗ йытӑ татах.
— Рррр… — повторила собака.

Йытӑпа ҫын калаҫни // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 126–129 стр.

Романсов аяккалла пӑхнӑ та ҫеҫен хирти овчарка тенӗ ӑратлӑ, кашкӑр пекех ҫӳллӗ, пысӑк хура йытта курнӑ.
Романсов взглянул в сторону и в двух шагах от себя увидел громадную черную собаку из породы степных овчарок и ростом с доброго волка.

Йытӑпа ҫын калаҫни // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 126–129 стр.

— Тем те калама пултаран! — тенӗ вӑл, малти пӳлӗмрен пусма лаптӑкне утса тухса.
— Можете говорить, что вам угодно, — сказал он, выходя из передней на площадку лестницы.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

— Манпа аппа велосипедпа ҫӳренипе никамӑн та ӗҫ ҫук! — тенӗ Коваленко, сӑнран ӳксе.
— Что я и сестра катаемся на велосипеде, никому нет до этого дела! — сказал Коваленко и побагровел.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

— Э, мӗн тери янӑравлӑ, мӗн тери илемлӗ грек чӗлхи! — тетчӗ вӑл, пит-куҫне киленсе вылянтарса, калани витӗмлӗрех пултӑр тенӗ майлӑ куҫне хӗссе илкелесе, шӗвӗр пӳрнине тӑратса: — Антропос, тесе хуратчӗ.
— О, как звучен, как прекрасен греческий язык! — говорил он со сладким выражением; и, как бы в доказательство своих слов, прищуривал глаза и, подняв палец, произносил: — Антропос!

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Вӑл хӑйне валли мӗнпур тутлӑ япаласене, илемлӗ хӗрарӑмсене, чечек сӑнлӑ ачасене, кӳмесене, ҫиҫсе тӑракан пурҫӑн таврашне тытса илнӗ те кама парас тенӗ — ҫавна парать, анчах «Мов»-а мар.
Он забрал себе все вкусные вещи, красивых женщин, розовых детей, коляски, яркие шелковые ткани и раздает все это кому хочет, но - не «Mob».

«Мов» // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 684–692 стр.

Пӗр-пӗрин ҫине пӑхмасӑр тенӗ пекех, вӗсем пӗр-пӗринпе юнашар тӑрса хӗсӗнеҫҫӗ те, — площадь кӗтессинче вара нумай пуҫлӑ пӗр ҫӑтӑ та хура мӑн кӗлетке пулса тӑрать.
Почти не глядя друг на друга, они становятся плечом к плечу, сдвигаются всё теснее, и - в углу площади образовалось плотное черное тело со множеством голов.

«Мов» // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 684–692 стр.

Ҫак тӑвӑр ҫаврашка площаде тӑватӑ енчен трамвай ҫулӗ пырса тухать; ҫынсемпе лӑк тулнӑ вагонсем, пӑрӑнчӑксенче чуна тивмелле сасӑпа ҫухӑрашса, минутсерен тенӗ пекех, рельсӑсем тӑрӑх шӑвӑнаҫҫӗ, Хурҫӑ ҫулпа иртсе пынӑ чух вӗсем, тем пулнӑ пек, васкавлӑн чӗтрекен тимӗр сассине йӗри-тавра салатса янӑратаҫҫӗ, вӗсем ҫийӗнче тата ураписем айӗнче электричество ҫӳҫене-ҫӳҫене ҫухӑрашса илет.
Четыре линии трамвая выбегают на этот тесный круг, почти каждую минуту скользят по рельсам, резко взвизгивая на закруглениях, вагоны, набитые людьми, они разбрасывают на своем пути тревожно-торопливый грохот железа, над ними и под колесами у них раздраженно гудит электричество.

«Мов» // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 684–692 стр.

Ҫав вӑхӑтрах тепӗр ҫунат вӗҫӗнче, асӑрханса тенӗ пек аялалла анакан читлӗхре, ҫынсен пит-куҫӗсем йӑл-кулӑпа чечекленеҫҫӗ, кӑмӑлӗсем ҫырлахнипе вӗсем ҫуйӑхса илеҫҫӗ.
А в клетке другого крыла, которое в это время осторожно опускается вниз,— лица людей цветут улыбками и раздаются довольные взвизгивания.

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Ӑнланса илейменскерсем, хамӑр шӑпапа хамӑр хуҫа, тесе шутлаҫҫӗ вӗсем — куҫӗсенче хӑшпӗр чухне «эпӗ никама пӑхӑнмастӑп» тенӗ шухӑш ҫуталса илет, анчах та вӗсем ҫав никама пӑхӑнманлӑх платник аллинчи пуртӑн, тимӗрҫӗ аллинчи мӑлатукӑн никама пӑхӑнманлӑхӗ ҫеҫ иккенне ӑнланмаҫҫӗ пулас.
В печальном самомнении они считают себя хозяевами своей судьбы — в глазах у них порою светится сознание своей независимости, но, видимо, им непонятно, что это только независимость топора в руке плотника, молотка в руке кузнеца.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

— Эпӗ хам Энрикона кӑмӑла кайнине куратӑп, — тенӗ Нина, — эсӗ пур, унпа вылятӑн, ку вара, ӑна ҫӑмӑл шухӑшлӑ тӑвать те, мана кансӗрлени пулать…
— Я вижу, что нравлюсь Энрико, — говорила Нина, — а ты с ним играешь, и это, делая его легкомысленным, мешает мне.

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

— Анне, — тенӗ вӑл, — эсӗ мана ҫын умне курӑнма чаратӑн, эпӗ пӗчӗккӗ мар-ҫке ӗнтӗ, манӑн пурнӑҫран хама тивӗҫлине пӗтӗмпех илес килет!
— Мама, ты слишком заслоняешь меня от людей, а ведь я уже не маленькая и хочу взять от жизни свое!

— Эсӗ ӑслӑрах пулнӑ пулсан, эпир лайӑхрах пурӑннӑ пулӑттӑмӑр, — тенӗ имӗш.
— Мы могли бы жить лучше, если б ты была более благоразумна.

Нина Нунчана пӗрре кӑна мар ҫапла каланӑ тенӗ сӑмах ҫӳретчӗ:
Шел слух, будто Нина не однажды уже говорила Нунче:

Вара каллех хӑй тенӗ ҫыннисем хушшинче ӗлӗкхи пекех савнӑҫлӑн, пурне те савӑнтарса пурӑнма тытӑнчӗ.
И снова стала жить среди своих, — как всегда, веселая, доступная всем радостям.

Артур Лано, пулӑҫӑ, ҫамрӑк чухне пупа тухас тесе семинарире вӗреннӗскер, анчах та тинӗс ҫинче, пӗр сӑмахпа каласан, ӑҫта хаваслӑ ҫавӑнта ҫӳре-ҫӳре, рай ҫулӗнчен аташса кайнӑскер — ҫав Лано, пите хӗретекен юрӑсем хайлама ӑстаскер, пӗринче ӑна: — Эсӗ юрату науки турӑ кӗнекинчен те йывӑр тесе шухӑшлатӑн пулас? — тенӗ.
Артур Лано, рыбак, который юношей учился в семинарии, готовясь быть священником, но потерял дорогу к сутане и в рай, заблудившись в море, в кабачках и везде, где весело, — Лано, великий мастер сочинять нескромные песни, сказал ей однажды: — Ты, кажется, думаешь, что любовь — наука такая же трудная, как богословие?

Ку сӑмахсене вӑл, паллах, сасартӑках калаймарӗ, темле, команда хыҫҫӑн каласа пынӑ пек пулчӗ: ҫил пире хум ҫинчен хум ҫине ывӑтса пычӗ, атте сассине эпӗ пӗр ҫӳлтен, пӗр аялтан шыв шавӗ витӗр тенӗ пек итлерӗм.
— Это, конечно, было сказано не сразу, а так, знаете, точно команда: нас бросало с волны на волну, и то снизу, то сверху сквозь брызги воды я слышал эти слова.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика