Шырав

Шырав ĕçĕ:

Унпа (тĕпĕ: ун) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Час та часах асӑрханӑ Ромашов: вӑл пур чухне унтер-офицерсем Хлебникова ӳстерӗнчӗк кулӑшла евӗклӗхпе чӗнеҫҫӗ те унпа юриех ытлашса ҫепӗҫ сасӑпа калаҫма хӑтланаҫҫӗ.
Часто Ромашов, замечал, что в его присутствии унтер-офицеры обращались к Хлебникову с преувеличенной насмешливой вежливостью и говорили с ним нарочно слащавыми голосами.

XVII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

— Эсӗ халь лампа таврашӗнче унпа юнашар ларатӑн, лӑпкӑ-канлӗскер, сӳрӗкскер, илемлӗскер.
— Ты сидишь теперь с ним рядом, около лампы, спокойная, равнодушная, красивая.

XVI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Хӑй патӗнче ӗҫлесе тӑмашкӑн вӑл хура халӑх хӗрӗсене, ҫап-ҫамрӑккисене, чылай чухне пӗве те ларса ҫитменскерсене, илӗрте-илӗрте кӗртет те пӗрер уйӑхран вӗсене, укҫапа хӑйне евӗр тулӑххӑн сӑйласа, килӗсене ӑсататчӗ, ҫакӑ вара унпа ниепле тавҫӑрса, ӑнкарса илме ҫукла тӗрӗслӗпе ҫултан-ҫулах питӗ шеппӗн майлашӑнса пыратчӗ.
Он заманивал к себе в качестве прислуги молоденьких, часто несовершеннолетних девушек из простонародья и через месяц отпускал их домой, по-своему щедро наградив деньгами, и это продолжалось у него из года в год с непостижимой правильностью.

XV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Кунашкаллисем унпа ӗлӗкрех те пула-пула ирткеленӗ, чи-чи пӗчӗк чухнерен пуҫласах, ҫавӑнпа вӑл мӗн тумаллине пӗлет: лӑпланас тесессӗн, пуринчен малтан ҫав пӑтранчӑк сехӗрленӗвӗн пуҫламӑш сӑлтавне шыраса тупмалла.
С ним происходили подобные явления и прежде, с самого раннего детства, и он знал, что, для того чтобы успокоиться, надо отыскать первоначальную причину этой смутной тревоги.

XIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

— Пӗр-ре! — салтаксем унпа килӗшӳллӗн юрлаттарса ячӗҫ те хуллен, васкамасӑр кукленчӗҫ, Бобылев вара, хӑй те кукленсе ларнӑскер, шеренгӑна маттур сӑнпала ҫивӗччӗн виҫсе, пахса ҫаврӑнчӗ.
— Ра-аз! — запели в унисон солдаты и медленно присели на корточки, а Бобылев, тоже сидя на корточках, обводил шеренгу строгим молодцеватым взглядом.

X // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Унпа юнашар вара Раиса, ҫилли тӑвӑлнипе шурса кӑвакарнӑскер, театрти евӗр, юри ӳстернӗ сарказмпа калаҫрӗ:
А рядом с ним Раиса, бледная от злости, говорила с преувеличенным театральным сарказмом:

IX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Акӑ, каччи еннелле пач та пӑхман, урисене аран ҫеҫ куҫаркалакан, ним хускалман хулпуҫҫиллӗ, кӳренчӗк те шартламас сӑнлӑ Тальман мӑнаҫлӑн юхса-шуса иртрӗ, унпа юнашар хаваслӑ Епифанов качака таки пеклӗн сиккелерӗ.
Вот проплыла, не глядя на своего кавалера, едва перебирая ногами, с неподвижными плечами и с обиженным видом суровой недотроги величественная Тальман и рядом с ней веселый, скачущий козлом Епифанов.

Унпа вылякан салтакӗ те, — тармакланса вӗрнипе пичӗ хӑпарса тухнӑскер, кӑвакарса кайнӑскер те куҫӗ шӑвӑҫланса ларнӑскер, — тӑшман пекех туйӑнчӗ ӑна.
И солдат, который играл на нем, надув щеки, выпучив остекленевшие глаза и посинев от напряжения, был ему ненавистен.

— Марья Викторовна сывлӑхӗ еплерех? — ыйтрӗ Ромашов, илтмен е йывӑр ӑнкартакан ҫынпа калаҫнӑ чухнехи пек, яланчӑклӑн та сассине юриех хӑпартса; полкра унпа пуртех те, прапорщиксем таранчченех, ҫаплалла калаҫаҫҫӗ.
— Как здоровье Марьи Викторовны? — спросил Ромашов тем развязным и умышленно громким голосом, каким говорят с глухими и туго понимающими людьми и каким с Лещенкой в полку говорили все, даже прапорщики.

VIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Рота командирӗсем унпа йӑпӑлчӑклӑ пулма тӑрӑшаҫҫӗ.
Ротные командиры в нем заискивали.

VII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫакӑ унпа малтанхи хут мӗнле пулнине те астӑвать-ха вӑл.
Он даже помнил, как это было с ним в первый раз.

VI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Кун пекки унпа юлашки пилӗк-ултӑ ҫул хушшинче сахал мар пулнӑ, унашкалли вӑл чун ҫитӗнсе ҫитнӗ тапхӑрта мӗнпур ҫамрӑк ҫынпа тенӗ пекех пула-пула иртет.
Подобное с ним случалось нередко за последние пять-шесть лет, как оно бывает почти со всеми молодыми людьми в период созревания души.

Чапшӑн та карьерӑшӑн ҫунакансемсӗр пуҫне, вӗсем нумаййӑнах марччӗ, ытти офицерсем пуртех хе службӑна, хистевлӗ-хӗсӗрлӳллӗ, пач килӗшмен, йӑлт йӗрӗнтерсе ҫитернӗ барщина еверлӗ курса, унпа тӑвӑрланса та ӑна юратмасӑр, ячӗшӗн кӑна тукаласа пынӑ.
За исключением немногих честолюбцев и карьеристов, все офицеры несли службу как принудительную, неприятную, опротивевшую барщину, томясь ею и не любя ее.

Ытла вӑйлӑ кӳреннӗ хыҫҫӑн унпа юлашки вӑхӑтра ялан пулкаланӑ пекех, хӑйне вӑл тӗлӗкре ача евӗр курчӗ.
И, как это всегда с ним бывало в последнее время после крупных огорчений, он увидел себя во сне мальчиком.

V // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Вӑл ӗнтӗ чӳрече янахӗ ҫинчен паҫӑрах тӑнӑ, Назанский пекех, унпа кашни минутрах ҫапӑна-ҫапӑна та чарӑна-чарӑна, ансӑр та вӑрӑм пӳлӗм тӑрӑх утма тапратнӑ.
Он уже давно встал с подоконника и так же, как и Назанский, ходил по узкой, длинной комнате, ежеминутно сталкиваясь с ним и останавливаясь.

Ҫамрӑкрах чухне манра тӗлӗк евӗр пӗр ӗмӗт пурӑнатчӗ: хам ҫитме пултарайман, тӗнчере халлччен пулман, ыттисенчен пач расна хӗрарӑма юратса пӑрахассиччӗ, унпа ман, пӗлетӗр-и, нихӑҫан нимӗнле пӗрлехи те пулма пултараймасть.
Когда я был помоложе, во мне жила одна греза: влюбиться в недосягаемую, необыкновенную женщину, такую, знаете ли, с которой у меня никогда и ничего не может быть общего.

— Мӗнешкел киленӗҫ вӑл, тӗслӗхрен, хӗрарӑмсем ҫинчен ӗмӗтленесси! — аяккарахри кӗтес патне ҫитрӗ те, унпа калаҫнӑ евӗр, ӑна аллипе анлӑн та ӗнентерӳллӗн паллӑ парса, хӑпартлануллӑн каласа хучӗ вӑл.
— Какое, например, наслаждение мечтать о женщинах! — воскликнул он, дойдя до дальнего угла и обращаясь к этому углу с широким, убедительным жестом.

Владимир Ефимович аялти кӗпипе кравать ҫине ларнӑ та аттине хывать, мекӗрленинне пула хӗремесленнӗскер: «Мана, Шурочка, пӗлетӗн-и, сан Ромашову акӑ мӗнле йӑлӑхтарса ҫитернӗ. Тӗлӗнетӗп, мӗн эсӗ унпа ҫав териех явӑҫатӑн?» — тет ҫилӗллӗн те ыйхӑллӑн.
Владимир Ефимович сидит в нижнем белье на кровати, снимает сапог и, краснея от усилия, говорит сердито и сонно: «Мне, знаешь, Шурочка, твой Ромашов надоел вот до каких пор. Удивляюсь, чего ты с ним так возишься?»

— Питех те тӗрӗс ку, Владимир Ефимыч, — унпа темӗнле васкавар та юрасшӑн пулнӑн килӗшсе, яланчӑкла, ӑна хӑйне ҫавнашкал туйӑнчӗ, хушса хучӗ Ромашов.
— Это совершенно справедливо, Владимир Ефимыч, — подхватил Ромашов с какой-то, как ему самому показалось, торопливой и угодливой развязностью.

IV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Унан ватӑ амӑшӗпе аппӑшӗ, самай ҫуллӑ барышня, пулнӑ иккен, вӗсем, ак пирӗн Михинӑнни пек, унпа пӗрле пурӑннӑ…
А у него, оказывается, была старушка мать и сестра, старая барышня, которые с ним жили, вот как у нашего Михина…

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика