Шырав

Шырав ĕçĕ:

куҫӗсенче (тĕпĕ: куҫ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Разметнов йӑл кулса ячӗ, ӑна ӑнланса куҫ хӗсрӗ, Давыдов пуҫне сӗтел ҫинелле пӗкрӗ, Макар шурса кайнӑ сӑмси ҫунаттисене карӑнтарса хучӗ, унӑн тӑрӑ мар куҫӗсенче тилӗрӳ ҫиҫсе ялкӑшрӗ:
Размётнов улыбнулся, сочувственно подмигнув, Давыдов нагнул над столом голову, а Макар раздул побелевшие ноздри, в мутных глазах его плеснулось бешенство:

28-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Анчах унӑн тикӗт пек хуп-хура куҫӗсенче, пӗтӗм типшӗмрех те тӑпӑл-тӑпӑл кӗлеткинче темле чуна илӗртекен илемлӗх пурри палӑрать.
Но какая-то приманчивая и нечистая красота была в ее дегтярно-черных глазах, во всей сухощавой статной фигуре.

13-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Эпир ӑна вӑрҫӑ ҫинчен тата хамӑр пӗрле тӳссе ирттернӗ йывӑрлӑхсем ҫинчен каласан, тепӗр чухне унӑн куҫӗсенче куҫҫуль йӑлтӑртатса илет, анчах вӑл ӑна ирӗккӗн юхма памасть, пӑрӑнать, чӗрине хурҫӑ пек хытарать те: «Мӗн пулни — пулнӑ та иртсе кайнӑ!» тесе хурать.
Когда о войне и наших вместе перенесенных трудностях мы ему говорим, у него иной раз промеж глаз сверкнет слеза, но он не дает ей законного ходу, отвернется, насталит сердце и говорит: «Что было, то быльем поросло!»

4-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Унӑн кӑткӑсах мар ытарайми илемӗ патша куҫӗсенче ирӗксӗрех шӑп-шӑпӑрт ҫемӗҫлӗх кулли ҫуратать.
И его незатейливая изящная прелесть вызывает тихую улыбку умиления в глазах царя.

IV сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 85–143 с.

Унӑн шывланнӑ куҫӗсенче кичемлӗхпе хӑрани палӑрать.
В слезящихся глазах его выражение тоски и ужаса.

Хамелеон // Федор Меценатов. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 89–94 стр.

Ӑшри ирӗклӗхӗ, чун ирӗклӗхӗ — ҫуталмасть ҫынсен куҫӗсенче, ҫак ирӗклӗхсӗр хӑват мӑкалса ҫитеймен ҫӗҫӗ йӑлтӑртатнине аса илтерет.
Свободы внутренней, свободы духа — не светится в глазах людей, и эта энергия без свободы напоминает холодный блеск ножа, который еще не успели иступить.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Ӑнланса илейменскерсем, хамӑр шӑпапа хамӑр хуҫа, тесе шутлаҫҫӗ вӗсем — куҫӗсенче хӑшпӗр чухне «эпӗ никама пӑхӑнмастӑп» тенӗ шухӑш ҫуталса илет, анчах та вӗсем ҫав никама пӑхӑнманлӑх платник аллинчи пуртӑн, тимӗрҫӗ аллинчи мӑлатукӑн никама пӑхӑнманлӑхӗ ҫеҫ иккенне ӑнланмаҫҫӗ пулас.
В печальном самомнении они считают себя хозяевами своей судьбы — в глазах у них порою светится сознание своей независимости, но, видимо, им непонятно, что это только независимость топора в руке плотника, молотка в руке кузнеца.

Ӑна пӗтӗмпех темле тусан витнӗн туйӑнчӗ, унӑн тӗтреллӗ куҫӗсенче тем хытса ларнӑ пек.
Казалось, что весь он был покрыт какой-то пылью, и в его отуманенных глазах застыло что-то неподвижное.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Унӑн пысӑк куҫӗсенче мана ӗненсех кайманни тата ҫав ҫынсене хӗрхеннипе вӗсемшӗн хӑрани палӑрчӗ.
В его широко открытых глазах сверкало и недоверие ко мне, испуг и жалость к тем людям.

Калаҫма чарӑнчӗ те, куҫӗсене чарса ман ҫине пӑхса илчӗ; унӑн куҫӗсенче те хӑрани, те ыйту палӑрчӗ, те теме асӑрхаттаракан ҫутӑ йӑлтӑртатрӗ; кӑмӑллӑ пичӗ вара тата ытларах салхулланчӗ те илемленчӗ…
И, замолчав, он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами; в них светился не то испуг, не то вопрос, что-то тревожное, от чего красивое лицо его стало еще печальнее и краше…

Ак Данко чӗринче ҫынсене хӑтарасах, вӗсене ҫӑмӑл ҫула илсе тухасах ӗмӗт кӑвар пек ялкӑшса илнӗ; ҫав ӗмӗтӗн вӑйлӑ ҫулӑмӗ вара паттӑрӑн куҫӗсенче хӗлхемленсе йӑлтӑртатнӑ…
И вот его сердце вспыхнуло огнем желания спасти их, вывести на легкий путь, и тогда в его очах засверкали лучи того могучего огня…

III сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Пӑхнӑ та ун ҫине ҫынсем — курнӑ: вӑл вӗсенчен чи лайӑхраххи-мӗн, мӗншӗн тесен унӑн куҫӗсенче темӗн чухлӗ вӑй-хал та йӑлтӑр кӑвар ҫиҫсе ҫутӑлса тӑнӑ.
Посмотрели на него и увидали, что он лучший из всех, потому что в очах его светилось много силы и живого огня.

Пурте вӗсем — типшӗм мӗлкесем анчах; вӗсен юратни, вӗсем чуптуни халӗ ман ҫумра ларать; вӑл чӗрӗ, анчах ӑна та вӑхӑт типӗтсе хӑварнӑ; вӑл ӳтсӗр, юнсӑр; чӗринче ӗмӗт юлман, куҫӗсенче кӑварӗ сӳннӗ — вӑл та мӗлкепе пӗрех ӗнтӗ.
И все они — только бледные тени, а та, которую они целовали, сидит рядом со мной живая, но иссушенная временем, без тела, без крови, с сердцем без желаний, с глазами без огня, — тоже почти тень.

II сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Унӑн куҫӗсенче калама ҫук пысӑк тунсӑх пулнӑ, вӑл тӗнчери мӗнпур ҫынсене наркӑмӑшласа вӗлерме те ҫитӗ, тейӗн…
В его глазах было столько тоски, что можно было бы отравить ею всех людей мира.

I сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Лойко, хӑйне хӑй мӑйӑхӗнчен турткаласа, шӑлӗсемпе шӑтӑр-шатӑр тутарать; куҫӗсем тӗпсӗр кӳлӗрен те салхуллӑрах пӑхаҫҫӗ, кас-кас унӑн куҫӗсенче темскер йӑлтӑртатса илет те ытлах та хӑрушшӑн туйӑнса каять.
Зубами скрипит, дергая себя за ус, Лойко, очи темнее бездны смотрят, а порой в них такое сверкает, что за душу страшно становится.

Макар Чудра // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 7–19 стр.

Кун пак чух унӑн вӑрӑм харпакӗсем, ҫутӑ пичӗ ҫине кӑвак сӑн ӳкерсе, ҫуррине ҫити шӑппӑн анса ларнӑ та куҫӗсенче, хура кевер хӗлхемӗсем евӗр, ачаш, ҫепӗҫ кулӑ хӗмленсе ҫунма пуҫланӑ; ҫак кулла куракан ҫынсем вара уншӑн ӳчӗпе чунне те ним шутламасӑрах пама хатӗр тӑнӑ — ӳкерсе кӑтартма ҫукла хӳхӗм пулнӑ вӑл.
Тогда тихо опускались до половины его длинные ресницы, бросая синие тени на светлое лицо, и в глазах царя загорались, точно искры в черных брильянтах, теплые огни ласкового, нежного смеха; и те, кто видели эту улыбку, готовы были за нее отдать тело и душу — так она была неописуемо прекрасна.

II сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 85–143 с.

Патша куҫӗсенче тарӑху ҫиҫӗмӗ ялтӑраса илниех тӳнтере-тӳнтере янӑ ҫынсене ҫӗр ҫине.
И молнии гнева в очах царя повергали людей на землю.

Агафья Матвеевна самӑрланса пырать, кӑкӑрӗ те, хулпуҫҫийӗсем те ҫавнашкалах кӑмӑллӑн та туллин йӑлкӑшаҫҫӗ, куҫӗсенче йӑвашлӑх тата хуҫалӑхшӑн тимлени ҫеҫ палӑрать.
Она пополнела; грудь и плечи сияли тем же довольством и полнотой, в глазах светились кротость и только хозяйственная заботливость.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Леш сӳрӗкленме те, пӗтме те пӗлмен юрату, пурнӑҫ вӑйӗ пек, вӗсен сӑнӗнче хӑватлӑ палӑрса тӑрать — пӗрле асапланнӑ вӑхӑтра вӑл вӗсен куҫӗсенче, куҫҫулӗнче, хуллен макӑрнинче сисӗнет…
Та неувядающая и негибнущая любовь лежала могуче, как сила жизни, на лицах их — в годину дружной скорби светилась в медленно и молча обмененном взгляде совокупного страдания, слышалась в бесконечном взаимном терпении против жизненной пытки, в сдержанных слезах и заглушенных рыданиях…

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫав ҫулӑм кайран Ольга куҫӗсенче йӑлкӑшнине, хӑйӗн шухӑшӗ Ольга сӑмахӗсенче палӑрнине, хӑйӗн шухӑшӗсене Ольга ӑнланса илнине курсан, Штольц мӑнкӑмӑллӑн та телейлӗн савӑнать; Штольц кӗскен те кичеммӗн калани, вӑл каланинчен мӗн те пулин асра юлни кайран Ольга хӗрарӑмла илемлӗ каланӑран пушшех илӗртӳллӗ пек туйӑнать.
Он задрожит от гордости и счастья, когда заметит, как потом искра этого огня светится в ее глазах, как отголосок переданной ей мысли звучит в речи, как мысль эта вошла в ее сознание и понимание, переработалась у ней в уме и выглядывает из ее слов, не сухая и суровая, а с блеском женской грации, и особенно если какая-нибудь плодотворная капля из всего говоренного, прочитанного, нарисованного опускалась, как жемчужина, на светлое дно ее жизни.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика