Шырав

Шырав ĕçĕ:

пӑхать (тĕпĕ: пӑх) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Анисья чӗпсем пӑхать, пахчара купӑста ҫумлать тата урай ҫӑвать, кусене вара пурне те Агафья Матвеевна хатӗрлет.
— Анисья за цыплятами ходит, да капусту полет в огороде, да полы моет; а это все Агафья Матвевна делает.

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Анисья кухньӑра та, пахчара та ӗҫлет, чӑх-чӗп те пӑхать, урай та ҫӑвать, кӗпе-йӗм те ухать; вӑл пӗччен туса ҫитереймесен, Агафья Матвеевна та ирӗксӗрех кухньӑра хӑй ӗҫлет: вӑл сахал тӗвет, аллать, хырать, мӗншӗн тесен кофе, корица, миндаль сахал пӗтет, чӗнтӗрсем ҫинчен вӑл шухӑшлама та манчӗ.
Анисья — и на кухне, и на огороде, и за птицами ходит, и полы моет, и стирает; она не управится одна, и Агафья Матвеевна, волей-неволей, сама работает на кухне: она толчет, сеет и трет мало, потому что мало выходит кофе, корицы и миндалю, а о кружевах она забыла и думать.

V сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл пӳлӗм тӑрӑх утать-утать те выртать, мачча ҫинелле пӑхать; ҫӳлӗк ҫинчен кӗнеке илет, пӗр-икӗ йӗрке вулать, анаслать те пӳрнисемпе сӗтеле шаккама пуҫлать.
Он походит, походит по комнате, потом ляжет и смотрит в потолок; возьмет книгу с этажерки, пробежит несколько строк глазами, зевнет и начнет барабанить пальцами по столу.

«Эпӗ — ҫураҫнӑ хӗр!» мӑнкӑмӑллӑн савӑнса шутлать хӗр, хӑйӗн пӗтӗм пурнӑҫне ҫутатакан саманта кӗтсе илсен, вара ҫӳле ҫӗкленет, ҫав ҫӳлӗ ҫӗртен ӗнерхи паллӑ мар, тӑлӑх, тӗттӗм сукмакӗ ҫине пӑхать.
«Я невеста!» — с гордым трепетом думает девушка, дождавшись этого момента, озаряющего всю ее жизнь, и вырастет высоко, и с высоты смотрит на ту темную тропинку, где вчера шла одиноко и незаметно.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Кайран вара, килте, кантӑк умӗнче, балкон ҫинче унпа пӗчченех калаҫать, нумайччен калаҫать, чылайччен чунӗнчи пӗтӗм туйӑмӗсем ҫинчен тӗппипе каласа парать, хӑйне пулӑшнӑшӑн Штольц ҫине пархатарлӑн пӑхать.
Зато после, дома, у окна, на балконе, она говорит ему одному, долго говорит, долго выбирает из души впечатления, пока не выскажется вся, и говорит горячо, с увлечением, останавливается иногда, прибирает слово и на лету хватает подсказанное им выражение, и во взгляде у ней успеет мелькнуть луч благодарности за помощь.

Лайӑхах темелле ӗнтӗ: ӑшӑ та, ҫутӑ та чӗрере, анчах Ольга сасартӑк йӗри-тавралла пӑхать те хытать, хӑй умӗнче Штольц пуррине те манса, тӗлӗрнӗ пек пулать.
Оно бы и хорошо: и тепло и светло станет на сердце, да вдруг она окинет потом взглядом местность и оцепенеет, забудется в созерцательной дремоте — и его уже нет перед ней.

Каялла ҫаврӑнса пӑхать те Ольга хӑйне мӗнле куҫпа ӑсатнине курать, вара именсе каялла таврӑнать, тӳрре тухма мӗн те пулин туртса кӑларать.
Оборотится — она провожает его удивленным взглядом: ему совестно станет, он воротится и что-нибудь выдумает в оправдание.

Чӑн та, Штольц ун умӗнче хӑйӗн пӗр-пӗр шухӑшне каласа е чунне уҫса панӑ чух унӑн куҫӗсем йӑлкӑшаҫҫӗ; вӑл ӑна ытарайми пӑхать, анчах мӗншӗн ҫапла пӑхни яланах паллӑ; хӑш чухне сӑлтавне те хӑех пӗлтерет вӑл.
Правда, глаза ее горят, когда он развивает какую-нибудь идею или обнажает душу перед ней; она обливает его лучами взгляда, но всегда видно, за что; иногда сама же она говорит и причину.

Ыйту мӗн пирки йывӑртарах, Штольц ун пирки мӗн тери тӑрӑшса ӑнлантарать, Ольга ҫав тери ун ҫине тинкеререх, нумайрах, ҫав тери ӑшшӑнрах та юратарах пӑхать.
Чем важнее, сложнее был вопрос, чем внимательнее он поверял его ей, тем долее и пристальнее останавливался на нем ее признательный взгляд, тем этот взгляд был теплее, глубже, сердечнее.

Ольга, питӗ тимлӗн те ырӑ кӑмӑллӑн Штольца куҫран пӑхса, кашни сӑмахранах ӑнланма тӑрӑшнӑ чухне Штольц та ҫав тери телейлӗ; вӗсем иккӗшӗ те пӗр-пӗрин куҫӗнчен тинкерсе пӑхаҫҫӗ: Штольц, Ольгӑн тата тем ыйтса пӗлмелли ҫук-ши тесе, пӑхать; Ольга вара: Штольц тем калама манмарӗ-ши, тесе, тата, пуринчен ытла, турӑ ҫырлахах! вӑл Ольга пӗлмен пӗр-пӗр япала ҫинчен пӗлтермесӗр, ӑнлантарса памасӑр хӑвармарӗ-ши тесе, куҫран пӑхать.
И сам он как полно счастлив был, когда ум ее, с такой же заботливостью и с милой покорностью, торопился ловить в его взгляде, в каждом слове, и оба зорко смотрели: он на нее, не осталось ли вопроса в ее глазах, она на него, не осталось ли чего-нибудь недосказанного, не забыл ли он и, пуще всего, Боже сохрани! не пренебрег ли открыть ей какой-нибудь туманный, для нее недоступный уголок, развить свою мысль?

Ӑна култарма ҫуккине Штольц часах асӑрхарӗ: вӑл култарнине Ольга час-часах чӗнмесӗр пӑхса, куҫхаршийӗсене, ҫамкине пӗрсе итлет те — кулмасть, Штольца ҫӑмӑлттайлӑхшӑн ӳпкеленӗ евӗр, ним чӗнмесӗр сӑнать, е чӑтаймасӑр, сасартӑк Штольц шӳтне хирӗҫ пӗр-пӗр пысӑк ыйту парать те ун ҫине шӑтарасла пӑхать — Штольц вара хӑй ҫӑмӑлттай, пушӑ сӑмахсем каланӑшӑн именсе каять.
Он тотчас увидел, что ее смешить уже нельзя: часто взглядом и несимметрично лежащими одна над другой бровями со складкой на лбу она выслушает смешную выходку и не улыбнется, продолжает молча глядеть на него, как будто с упреком в легкомыслии или с нетерпением, или вдруг, вместо ответа на шутку, сделает глубокий вопрос и сопровождает его таким настойчивым взглядом, что ему станет совестно за небрежный, пустой разговор.

— Хирӗҫме пӑхать пулсан, вӑрҫса тӑкатӑп…
— А упираться станет — обругаю…

III сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Агафья мӗнле ҫӗленине пӑхать, хӑш чухне мӗн те пулин калать е ним те каламасть, ҫав хушӑрах, хӑйне мӗн кирли пурте пур пек, ӑна кунта питӗ канлӗ, нимӗн те кирлӗ мар, ниҫта та каяс килмест унӑн.
и глядит, как она шьет, иногда скажет что-нибудь или ничего не скажет, а между тем покойно ему, ничего не надо, никуда не хочется, как будто все тут есть, что ему надо.

I сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломов ун ҫине чылаях ҫӑмӑллӑн пӑхать: Агафья Матвеевнӑн чавсисем пӗрмай хускални, куҫӗсем пур япалана та тинкерсе сӑнани, вӑл пӗрмай кухньӑран кладовӑйне, унтан нӳхрепе ҫӳрени, вӑл килтипе хуҫалӑхри мӗнпур ӗҫӗн майӗсене те пӗлсе тӑни — Обломовшӑн пулсан, океан пек вӗҫӗ-хӗррисӗр те лӑпкӑ пурнӑҫӑн идеалӗ кӑна; ҫакӑн пек пурнӑҫа вӑл ача чухнех, ашшӗ килӗнче чух, нихҫан та манми астуса юлнӑ.
Его отношения к ней были гораздо проще: для него в Агафье Матвеевне, в ее вечно движущихся локтях, в заботливо останавливающихся на всем глазах, в вечном хождении из шкафа в кухню, из кухни в кладовую, оттуда в погреб, во всезнании всех домашних и хозяйственных удобств воплощался идеал того необозримого, как океан, и ненарушимого покоя жизни, картина которого неизгладимо легла на его душу в детстве, под отеческой кровлей.

Обломовӑн юратнӑ апатне пӗҫереҫҫӗ-и, вӑл кастрюль ҫине тинкерсе тӑрать, ывсине уҫса шӑршлать, тутанса пӑхать, вара кастрюльне вут ҫинче тытса тӑрать.
Готовится ли его любимое блюдо, она смотрит на кастрюлю, поднимет крышку, понюхает, отведает, потом схватит кастрюлю сама и держит на огне.

Канлӗ вырнаҫса ларать те ҫӗлеме пикенет, сасартӑк Обломов Захара: кофе пар! тесе кӑшкӑрать, — Агафья Матвеевна ҫавӑнтах кухньӑна сиксе ӳкет, теме тӗллесе перес пекех, питӗ тинкерсе пӑхать, кашӑк илет те ҫутӑ ҫинелле тытса, кофине пӗр виҫӗ кашӑк юхтарса пӑхать: лайӑх вӗренӗ-и вӑл, тӑрӑлнӑ-и, ытла ҫӑра та ан пултӑрччӗ, хӑйма ҫийӗ хытнӑ-и, хытман-и?
Начнет шить, усядется покойно, вдруг Обломов кричит Захару, чтоб кофе подавал, — она, в три прыжка, является в кухню и смотрит во все глаза так, как будто прицеливается во что-нибудь, схватит ложечку, перельет на свету ложечки три, чтоб узнать, уварился ли, отстоялся ли кофе, не подали бы с гущей, посмотрит, есть ли пенки в сливках.

Захар, шӑлас тенӗ чух, тусан шӑлать, ун шӑласси килмен чух — Анисья ҫил-тӑвӑл пек вӗҫсе кӗрет те пӑртак сапунӗпе, пӑртак ҫара аллипе, сӑмсипе тенӗ пекех, йӑлт шӑлса, вӗрсе, туртса антарса тасатать те ҫухалать; е, тата, Обломов сада тухсан, кил хуҫи арӑмӗ ун пӳлӗмне кӗрет, йӗркесӗрлӗхе курсан, пуҫне пӑркалать те, тем мӑкӑртатса, минтерӗсене хӑпартлантарса хурать, ҫав хушӑрах минтер пичӗсене пӑхать те: каллех улӑштармалла, тесе пӑшӑлтатать, вара вӗсене хывса илет, чӳречесене шӑлса тасатать, диван хыҫне тӗрӗслет те тухса каять.
Последний, если хотел, стирал пыль, а если не хотел, так Анисья влетит, как вихрь, и отчасти фартуком, отчасти голой рукой, почти носом, разом все сдует, смахнет, сдернет, уберет и исчезнет; не то так сама хозяйка, когда Обломов выйдет в сад, заглянет к нему в комнату, найдет беспорядок, покачает головой и, ворча что-то про себя, взобьет подушки горой, тут же посмотрит наволочки, опять шепнет себе, что надо переменить, и сдернет их, оботрет окна, заглянет за спинку дивана и уйдет.

Захар, сухалне патнус ҫинех чиксе, патнусне ҫирӗппӗн ҫатӑрласа тытса, Обломов вырӑнӗ тӗлне аванах ҫитрӗ, вӑл, чей чашӑкӗсене кровать ҫывӑхӗнчи сӗтел ҫине лартса, улпута вӑратасшӑнччӗ кӑна — пӑхать, тӳшек те лӳчӗркенмен, улпут та ҫук!
Он благополучно дошел, уткнув бороду в поднос и обняв его крепко, до самой постели, и только располагал поставить чашки на стол подле кровати и разбудить барина — глядь, постель не измята, барина нет!

XII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломова лайӑх мар пулчӗ: Ольга ун ҫине тинкерсе пӑхать.
Ему было неловко; она внимательно глядела на него.

VII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫынсем пур чухне унӑн Обломов ҫине пӑхас килсен, вӑл чи малтан ҫынсем ҫине, унтан тин Обломов ҫине пӑхать.
Если ей очень хотелось взглянуть на Обломова при свидетелях, она прежде взглянет попеременно на троих других, потом уж на него.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика