Шырав

Шырав ĕçĕ:

ирӗк сăмах пирĕн базăра пур.

ирӗк (тĕпĕ: ирӗк) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Хулара драмкружок е читальня, е чайная уҫма ирӗк панӑ пулсассӑн, вӑл пуҫне силлесе шӑппӑн ҫапла каласа хуратчӗ.
Когда в городе разрешали драматический кружок, или читальню, или чайную, то он покачивал головой и говорил тихо.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Мӗне те пулин тума ирӗк панинче ялан иккӗленсе тӑмалли, темӗн ҫинчен каласа пӗтереймесӗр хӑварнӑ элемент пытанса тӑнӑн туйӑннӑ ӑна.
В разрешении же и позволении скрывался для него всегда элемент сомнительный, что-то недосказанное и смутное.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Акӑ мӗн калать вӑл хӑйӗн сӑмахӗнче: ҫынсем, сирӗн ҫав хӗрлӗ трико пӗркеннӗ, кукӑр ураллӑ Сатана аллине лексе асап курас килмест пулсан, ҫакна пӗлмелле: хӗрсене, вӗсемпе венчете тӑмасӑр, чуптума юрамасть, мӗншӗн тесен, апла тунипе вӑл хӗрсем проституткӑна тухса кайма пултараҫҫӗ; чиркӳ ирӗк памасӑр, ҫамрӑк ҫынсене чуптума юрамасть, мӗншӗн тесен, апла тусан, арҫын ачасемпе хӗрачасем ҫуралма пултараҫҫӗ: проституткӑсен хӑйсем патне пынӑ хӑнасен кӗсйисенчен укҫа вӑрламалла мар; пӗтӗмӗшпе илсен, пӗр ҫын та юна вӗрилентерсе яракан эрех таврашӗ ан ӗҫтӗр; ҫынсен пурин те хупаха мар, чиркӗве ҫӳремелле, — ку чуншӑн усӑллӑрах та, йӳнӗрехе те ларать…
В своей речи он утверждает, что, если люди не хотят быть жертвами Сатаны в красном трико и с кривыми ногами, они должны знать, что нельзя целовать девушек, не обвенчавшись с ними, потому что от этого девушки могут сделаться проститутками; нельзя целовать молодых людей без разрешения церкви, потому что от этого могут родиться мальчики и девочки; проститутки не должны воровать деньги из карманов своих гостей; все вообще люди не должны пить вино и прочие жидкости, возбуждающие страсти; все они должны посещать не трактиры, а церкви,— это полезнее для души и дешевле стоит…

Кичемлӗх патшалӑхӗ // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 671–683 стр.

Чурасен ӗҫӗпе пурӑннӑ ҫӗрте творчествӑллӑ ирӗк шухӑшсемшӗн вырӑн пулма пултараймасть, унта аркатас та ҫӗмӗрес шухӑш ҫеҫ, тавӑрас ӗмӗтӗн наркӑмӑшлӑ ҫеҫкисем, чӑрсӑр выльӑх пек хирӗҫ тӑни ҫеҫ ашкӑрса ӳссе кайма пултарать.
Где много работы рабов, там не может быть места для свободной, творческой мысли, там могут цвести только идеи разрушения, ядовитые цветы мести, буйный протест животного.

Сарӑ шуйттан хули // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 659–670 стр.

Юратмастӑмӑр эпир кулач ӑстисене, мӗншӗн тесен, кӗвӗҫеттӗмӗр: вӗсен ӗҫӗ пирӗннинчен ҫӑмӑлтарахчӗ, вӗсем пирӗнтен нумайтарах илетчӗҫ, вӗсене лайӑхрах ҫитеретчӗҫ, вӗсен мастерскойӗ ирӗк те ҫутӑччӗ, хӑйсем таса, сывӑ, — кӑмӑллӑ марччӗ вӗсем пире.
Мы не любили булочников, потому что завидовали им: их работа была легче нашей, они получали больше нас, их кормили лучше, у них была просторная, светлая мастерская, и все они были такие чистые, здоровые — противные нам.

Ҫирӗм улттӑпа пӗрре // Петӗр Хусанкай. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 119–131 стр.

Ҫӑмӑл та ирӗк…
Легко и свободно…

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Вара пурте пӗр харӑс, Коноваловӑн йӑлтах ӗҫсе яма права пуррине ӗнентерме тӑрӑшса, вӑл ӑна мӗн пуррине ӗҫсе яма тивӗҫлӗ тӑвакан — никампа та мар, вӗсемпе ӗҫсе яма ирӗк паракан права, тесе кӑшкӑрашма тытӑнчӗҫ.
И все они сразу загалдели, доказывая Коновалову его право всё пропить и даже возводя это право на степень непременной обязанности — именно с ними пропить.

Разинӑн тӑванӗ Фролка мар, Коновалов, тейӗн, ҫакӑ босяка Стенькӑпа виҫҫӗр ҫул хушшинче те сивӗнмен юн халиччен пӗрлештерсе тӑнӑ пек пулса тухрӗ; ҫакӑ босяк виҫҫӗр ҫул маларах тытнӑ ирӗк кайӑкӑн суранӗпе ҫиллине хӑйӗн пӗтӗм чӗрӗ те ҫирӗп ӳт-тирӗпе, хӑйӗн «тӗревне» шыраса, вӗриленсе кайса тунсӑхлакан чунӗпе туять.
Можно было думать, что именно Коновалов, а не Фролка — родной брат Разину; казалось, что какие-то узы крови, неразрывные, не остывшие за три столетия, до сей поры связывают этого босяка со Стенькой и босяк со всей силой живого, крепкого тела, со всей страстью тоскующего без «точки» духа чувствует боль и гнев пойманного триста лет тому назад вольного сокола.

Унтан, сасартӑк, ҫавӑн пек ирӗк вырӑнтан — пат шӑтӑка!
И вдруг сразу с широты такой — бух в яму!

«Хама ирӗк парас пулсан, — шухӑшларӗ вӑл, — ҫавнашкал ҫынсене нимӗн те тӑвас ҫук.
«Была бы моя воля, — думал Мефодий Иванович, — я бы не наказывал этих вандалов.

Ванчӑк чӳрече // Денис Гордеев. «Халӑх шкулӗ – Народная школа» №5/2019 стр. 56-60

Вара вӑл ирӗк кайӑка тӑрӑхласа ҫапла каланӑ: «Ҫак ҫыр хӗррине пырса тӑр та аялалла ярӑнса пӑх!
И предложил он свободной птице: «А ты подвинься на край ущелья и вниз бросайся.

Сокол ҫинчен хывнӑ юрӑ // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–74 стр.

Хура ҫӗлен ҫапла каланӑ аманнӑ ирӗк кайӑка, унтах тата, каппайланса, вӑл кайӑкран кулса та илнӗ.
Так Уж ответил свободной птице и усмехнулся в душе над нею за эти бредни.

Эпӗ ирӗк пама пултармастӑпах.
Я не могу дозволять-с.