Шырав

Шырав ĕçĕ:

Ҫӗр сăмах пирĕн базăра пур.

Ҫӗр (тĕпĕ: ҫӗр) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— «Сан ҫӗвӗҫӳсем ыттисенчен вунӑ хут канлӗрех пурӑнаҫҫӗ вӗт, вӗсем хӑйсен пурнӑҫӗнче, ыттисемпе танлаштарсан, ҫирӗм хут ытларах савӑнаҫҫӗ, сирӗнни чухлех средствӑллӑ ҫынсемпе танлаштарсан, инкек-синкексене ҫӗр хут сахалтарах тӳссе ирттереҫҫӗ.
— «А ведь твои швеи имеют в десять раз больше удобств, в двадцать раз больше радостей жизни, во сто раз меньше испытывают неприятного, чем другие, с такими же средствами, какие были у вас.

9 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

— «Хамӑр пурте тенӗ пекех ҫулталӑкӑн иккӗ виҫҫӗмӗш пайне пурӑнса ирттерекен вырӑн, ӗлӗк ним ӳсмен пушхир пулнӑскер, ҫав тери паха та тырпул лайӑх пулакан ҫӗр мӗнле пулса тӑнине».
— «То, что бесплодная пустыня обратилась в плодороднейшую землю, где почти все мы проводим две трети нашего года».

— «Эсир хӑвӑрӑн Петербургсенче, Парижсенче, Лондонсенче пурӑннӑ пекех пурӑнаҫҫӗ, — кама мӗн ӗҫ пур унта? — Мӗнле пурӑнас килет, пурӑн ҫавӑн пек; анчах питӗ нумайӑшӗ, ҫӗр ҫынтан тӑхӑрвун тӑххӑрӑшӗ эпир йӑмӑкӑмпа иксӗмӗр кӑтартнӑ пек пурӑнаҫҫӗ, мӗншӗн тесен ҫак пурнӑҫ вӗсене усӑллӑрах та, кӑмӑллӑрах та.
— «Живут, как вы живете в своих Петербургах, Парижах, Лондонах, — кому ж какое дело? кто станет мешать? — Каждый живи, как хочешь; только огромнейшее большинство, девяносто девять человек из ста живут так, как мы с сестрою показываем тебе, потому что это им приятнее и выгоднее.

Ҫапла, ҫурҫӗр-хӗвелтухӑҫ енчи пысӑк юханшывран пуҫласа кӑнтӑралла ҫав ҫурутравӑн ҫурри пӗтӗмпех ем-ешӗл курӑкпа, чечекпе витӗннӗ, ҫурҫӗрти пекех, ҫав ҫӗр талккӑшӗ ҫине пӗтӗмпех пысӑк ҫуртсем лартса тултарнӑ; вӗсем, пӗр-пӗринчен виҫ-тӑват ҫухрӑмра лараканскерсем, ҫав тери пысӑк шахмат хӑми ҫине лартса тухнӑ шахматсем пек туйӑнаҫҫӗ».
Да, от большой северо-восточной реки все пространство на юг до половины полуострова зеленеет и цветет, по всему пространству стоят, как на севере, громадные здания, в трех, в четырех верстах друг от друга, будто бесчисленные громадные шахматы на исполинской шахматнице».

Эпир ытла инҫетрех мар халӗ, куратӑн-и, ҫак лайӑхлатнӑ ҫӗр талккӑшӗн кӑнтӑр енчи талккӑшӗн кӑнтӑр енчи чиккинчен пуҫласа сан вӑхӑтунта пӗтӗмпех хӑйӑрлӑ пулнӑ ҫак ҫурутравӑн ту-сӑртлӑ пайӗ-халӗ те ним акса тума юрӑхсӑр хӑйӑрлӑ ҫеҫенхир-ха; ҫак пушхирӗн чиккине эсир, вырӑс ҫыннисем, ҫулсеренех кӑнтӑралла куҫарса пыратӑр.
Мы не очень далеко, ты видишь, от южной границы возделанного пространства, горная часть полуострова еще остается песчаною, бесплодною степью, какою был в твое время весь полуостров; с каждым годом люди, вы, русские, все дальше отодвигаете границу пустыни на юг.

— «Ҫапла, ӗлӗк пушхир пулнӑ вырӑнӑн вӑтаҫӗрӗнче эпир; халӗ акӑ, хӑвах куратӑн, ҫак пӗтӗм ҫӗр талккӑшне, ҫурҫӗртен, ҫурҫӗр-хӗвелтухӑҫӗнчи пысӑк юханшывран пуҫласа, пӗтӗмпех ҫав тери паха, тухӑҫлӑ ҫӗр лаптӑкӗ туса хунӑ; халӗ ҫак ҫӗр талккӑшӗ ӗлӗк-авал: «кунта сӗтпе пыл вӗресе тӑрать», тенӗ ҫурҫӗр енчи тинӗс хӗррипе тӑсӑлса выртакан ҫӗр пек пулса тӑнӑ.
«Да, в центре бывшей пустыни; а теперь, как видишь, все пространство с севера, от той большой реки на северо-востоке, уже обращено в благодатнейшую землю, в землю такую же, какою была когда-то и опять стала теперь та полоса по морю на север от нее, про которую говорилось в старину, что она «кипит молоком и медом».

Инҫетри ҫурҫӗр-хӗвелтухӑҫӗнче икӗ юханшыв пур, пӗр-пӗринпе вӗсем Вера Павловна пӑхса тӑракан вырӑнта пӗрлешеҫҫӗ, кӑнтӑр енче, кӑнтӑр-хӗвелтухӑҫӗнче, вӑрӑм та анлӑ залив; кӑнтӑрта таҫта ҫитиех ҫӗр тӑсӑлса выртать, вӑл ҫав заливпа хӑйӗн хӗвеланӑҫ енчи чикки пулса тӑракан тепӗр вӑрӑм та ансӑр залив хушшипе кӑнтӑралла тӑсӑлса каять, кайнӑҫемӗн анлӑланса пырать.
На далеком северо-востоке две реки, которые сливаются вместе прямо на востоке от того места, с которого смотрит Вера Павловна; дальше к югу, все в том же юго-восточном направлении, длинный и широкий залив; на юге далеко идет земля, расширяясь все больше к югу между этим заливом и длинным узким заливом, составляющим ее западную границу.

«Ку тусем малтан ҫара хысаксем пулнӑ, — тет хӗрарӑм-патшан аппӑшӗ. — Халӗ вӗсене хулӑн тӑпра сийӗ витсе тӑрать, вӗсем ҫинче, садсем хушшинче, чи ҫӳллӗ йывӑҫсен ращисем ӳсеҫҫӗ: аялта, нӳрлӗ лапамсенче, кофе йывӑҫӗсен плантацийӗсем; ҫӳлерех — финик пальмисем, смоква йывӑҫӗсем; виноград пахчисем сахӑр тростникӗсемпе хутӑшса кайнӑ; хирсенче тулӑ та пур, анчах пуринчен ытларах рис», — «Ку мӗнле ҫӗр вӑл?»
«Эти горы были прежде голые скалы, — говорит старшая сестра. — Теперь они покрыты толстым слоем земли, и на них среди садов растут рощи самых высоких деревьев: внизу во влажных ложбинах плантации кофейного дерева; выше финиковые пальмы, смоковницы; виноградники перемешаны с плантациями сахарного тростника; на нивах есть и пшеница, но больше рис», — «Что ж это за земля?»

Нивушлӗ ку пирӗн ҫӗр?
Неужели это наша земля?

8 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ӑнчах ман патшалӑхӑм хӑвӑрт ӳсет, эсӗ ӗнтӗ эпӗ пӗтӗм ҫӗр чӑмӑрӗ ҫинче хуҫа пулса тӑрас вӑхӑта та куратӑн.
Но оно быстро растет, и ты уже предвидишь время, когда я буду царствовать над всею землею.

4 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Ҫӗр вӑл — макӑру айлӑмӗ», — тет вӑл.
Земля — долина плача», — говорит она.

3 // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Хӗвел тухрӗ, вӑл савӑнать те, савӑнтарать те, кӑкӑра ҫутӑ та ӑшӑ, тутлӑ шӑршӑ та ырлӑх, юрату та ачашлӑх тултарать, кӑкӑртан савӑнӑҫпа киленӳ, юратупа ырлӑх юрри юхать — «О ҫӗр!
Взошло солнце, радуется и радует природа, льет свет и теплоту, аромат и песню, любовь и нету в грудь, льется песня радости и неги, любви и добра из, груди — «О земля!

XVI // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Манӑн темиҫе ҫӗр тенкӗ пур — уҫӑлса ҫӳрес килет.
У меня есть несколько сотен рублей, и мне хочется погулять.

I // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Практика унӑн пулман, вӑл практикӑлла медицинӑна пӑрахрӑм, тенӗ; анчах госпитальре питӗ нумай вӑхӑт ирттернӗ: хӑш-пӗр кунсенче вӑл унтах апат ҫинӗ, ҫӗр те каҫнӑ.
Практики он не имел и говорил, что бросил практическую медицину; но в госпитале бывал очень подолгу; выпадали дни, что он там и обедал, а иной раз и ночевал.

X // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Халӗ Кирсанов ҫӗр каҫа лармасӑр та пултарать ӗнтӗ, ҫавӑнпа вӑл ун ҫинчен пӗлтерсе хучӗ.
Кирсанов мог прекратить свои сонные дежурства и объявил об этом.

VII // Николай Сандров, Владимир Садай. Чернышевский, Николай Гаврилович. Мӗн тумалла?: роман; вырӑсларан Николай Сандров, Владимир Садай куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 495 с.

Кирсанов чирлӗ Дмитрий Сергеич патӗнче тата виҫӗ ҫӗр каҫрӗ; ку ӑна ытлашши ывӑнтармарӗ, мӗншӗн тесен вӑл ним шикленмесӗр ҫывӑрчӗ, вӑл ытла та нимӗн шухӑшсӑр пулнине Вера Павловна ан куртӑр тесе сыхланса кӑна алӑка питӗрчӗ.
Кирсанов провел еще три ночи с больным Дмитрием Сергеичем; его-то это мало утомляло, конечно, потому что он преспокойно спал, только из предосторожности запирал дверь, чтобы Вера Павловна не могла увидеть такой беспечности.

Анчах кӑнтӑрла пӗртте канмасӑр, ҫӗр ҫывӑрмасӑр пӑшӑрханни, чӑнах та, хӑрушӑ ҫав; ҫывӑрмасӑр тепӗр икӗ-виҫӗ талӑк ирттерес пулсассӑн, Вера Павловна упӑшкинчен те хытӑрах чирлесе ӳкнӗ пулӗччӗ.
Но тревога вместе с бессонными ночами, да без всякого отдыха днем, точно, была опасна; еще двое-трое суток без сна, она бы сделалась больна посерьезнее мужа.

— Сана кама та пулин урӑх ҫынна шанса парас пулсан, вӑл лӑпкӑ пулма пултараймасть, ҫакна курман пулсассӑн, эпӗ, паллах, кунта ҫӗр каҫас ҫукчӗ.
— Если б я этого не видел, что она не может быть спокойна, доверив тебя кому-нибудь другому, разумеется, не стал бы я нарушать своего комфорта.

— Мана, чӑнах та, Александр, сан умӑнта намӑс, — терӗ сывмар Дмитрий Сергеич, — эсӗ ман ҫумра ҫӗр хута ларни питӗ кулӑшла ӗнтӗ, ман чиршӗн пӗрре те ларма кирлӗ мар.
— Мне, право, совестно перед тобою, Александр, — проговорил больной Дмитрий Сергеич, — какую смешную роль ты играешь, сидя ночь у больного, болезнь которого вовсе не требует этого.

Ҫӗр каҫма эпӗ кунта юлатӑп».
Я останусь здесь ночевать».

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика