Шырав

Шырав ĕçĕ:

пулӗ сăмах пирĕн базăра пур.

пулӗ (тĕпĕ: пулӗ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Унччен ҫак нимӗн те интереслентермен пире; кирек мӗнле ҫанталӑкра та калушпа ҫӳрекен, шӑналӑк айӗнче ҫывӑракан этем юратма пултарассине, тен, пуҫа илмен те пулӗ эпир унччен.
Раньше это не интересовало нас вовсе; быть может, мы не допускали даже и мысли, что человек, который во всякую погоду ходит в калошах и спит под пологом, может любить.

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Кунтан, тен, атавизм явленийӗ, этем сӗм авалхи аслашшӗ, обществӑллӑ чӗрлӗх пулсах ҫитмен пирки, хӑйӗн ҫӗр шӑтӑкӗнче пӗр пӗччен пурӑннӑ чухнехи вӑхӑт патнелле каялла тавӑрӑнса кайни пулӗ, тен тата, ку просто этем характерӗн тӗрлӗ енӗсенчен пӗри кӑна пулса тӑрать, — кам пӗлет?
Быть может, тут явление атавизма, возвращение к тому времени, когда предок человека не был еще общественным животным и жил одиноко в своей берлоге, а может быть, это просто одна из разновидностей человеческого характера, — кто знает?

Хупӑлчари этем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 100–125 стр.

Вӑл урнӑ йытӑ пулӗ…
Она наверное бешеная…

Хамелеон // Федор Меценатов. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 89–94 стр.

Тӗрӗсех пулӗ…
Вероятно…

Итали ҫинчен хунӑ юмахсем // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 166–190 стр.

— Ху ҫулна кура ытлашши те пулӗ, чӗрӳне хӗрхенме вӑхӑт…
Пожалуй, это не по годам тебе, пора щадить сердце…

Арҫынсем пӑхаҫҫӗ, танлаштараҫҫӗ, тен, хӑшпӗрисем ун чухне хӗрарӑм мӗн туйни-сиснине, ӑна пурӑнма кӳренмелле пулса тӑнине ӑнланаҫҫӗ те пулӗ.
Мужчины смотрят, сравнивают, и, может быть, некоторым становится понятно, что́ иногда чувствует женщина и как обидно ей жить.

— Аттем ҫинчен хам мӗнле туятӑп, ҫавӑн пек каласа параймарӑм пулӗ тесе шухӑшлатӑп, аллӑ ҫул хушши хам чӗрере тытса усранине каласа пама йӑлтах урӑхла сӑмахсем кирлӗ, тен вӑл юрра та тивӗҫлӗ-и, анчах — эпир ахаль ҫынсем, пулӑсем пек, кӑмӑл туртнӑ пек илемлӗ каласа пама пӗлместпӗр!
— Я думаю, что не сумел рассказать про отца так, как чувствую, и то, что пятьдесят один год держу в сердце, — это требует особенных слов, даже, может быть, песни, но — мы люди простые, как рыбы, и не умеем говорить так красиво, как хотелось бы!

Ыратнипе пулӗ, тетӗп.
Я думаю — от боли.

Тепӗр ҫын ҫине нихҫан та унӑн ырринчен усалли ытларах тесе ан пӑх — ырри унӑн ытларах тесе шухӑшла — вӑл тӗрӗссипех ҫапла пулӗ!
Никогда не подходи к человеку, думая, что в нем больше дурного, чем хорошего, — думай, что хорошего больше в нем, — так это и будет!

— Тен, халӗ турра кӗлтусан лайӑхрах пулӗ, атте, — терӗм эпӗ, пирӗн ӗҫсем япӑххине сиссе: эпир шӑлне йӗрсе тӑракан шурӑ йытӑсем хушшинчи икӗ кролик вырӑнӗнчеччӗ ун чухне.
— «Может быть, нам лучше помолиться, отец?» — предложил я, когда понял, что дела наши плохи: мы были точно пара кроликов в стае белых псов, отовсюду скаливших зубы на нас.

Ҫак сӑмахсене каланӑ хыҫҫӑн пилӗк кун иртсен вилчӗ вӑл, виличчен икӗ кун малтан мана тата ыттисене вӑл хӑйне туннеле, хӑй ӗҫленӗ вырӑна пытарма хушрӗ; питӗ ыйтрӗ ҫакна, анчах, ман шухӑшпа, кӑна вӑл аташнӑ чух каланӑ пулӗ…
Он умер через пять дней после этих слов, а за два дня до смерти просил меня и других, чтоб его зарыли там, на месте, где он работал в туннеле, очень просил, но это уже бред, я думаю…

Пӳрмен пулӗ ҫав мана… санпа урӑх тӗл пулма…
Не судьба мне… боле видетьси с табой…

Этем ҫурални // Александр Артемьев. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 156–165 стр.

— «Вӑл» пӗлмест те пулӗ!
— Он мог не знать!

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Хӑйсем кунта мӗншӗн килнине, хӑйсене мӗн кирлине, хӑйсем мӗне кӗтнине ӑнланаканнисем нумаях та пулман пулӗ.
Едва ли многие понимали, зачем они здесь, чего хотят и ждут?

Сирӗн те вара, ачсемӗр, акӑ пирӗн пекех тумалла пулӗ…
Придётся и вам, ребята, так же вот, как мы.

Ӗҫлесшӗн пулӑр, ҫиес килекен пулӗ.
Работать захотите, есть понадобится.

— Эсир, халӑха вӗлеретпӗр, тесе шутларӑр пулӗ?
— Вы думали — народ убиваете?

Вӑл ҫынсем лӑпкӑн калаҫнӑ, анчах сӑмахӗсем темле раснах вирлӗнтерех тухнӑ, — ҫӗнӗ сӑмахсемпе, ҫӗнӗ шанчӑксемпе калаҫнӑ, тен, ҫак ҫӗнӗ шанчӑкӗ хӑйсемшӗн те паллах пулайман пулӗ.
Эти люди тихо переговаривались, но слова все же выходили сердито, — говорили новыми слдовами, новыми надеждами, и может быть, эта новая надежда и для самих была пока непонятна.

Тен тата, вилни вырӑнне урӑххине тупса кӑларасран хӑранипе те ун ҫинчен шарламан пулӗ…
А может быть, молчали о нём, боясь создать другой на место мёртвого…

Ҫапах та самантран пурне те пире пӗр япала хӗрӳллӗн кӑтӑкласа кайрӗ: мӗн пулӗ?
Мы чувствовали это, и в то же время всех нас охватило жгучее, приятное нам любопытство — что будет?

Ҫирӗм улттӑпа пӗрре // Петӗр Хусанкай. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 119–131 стр.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика