Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Хӑшӗ ҫӳлте, кичеммӗн курӑнакан крепость тӗлӗнче йӑлтӑртатакан ылтӑн ангел ҫине пӑхкаланӑ, хӑшӗ кулкаланӑ.

Некоторые спокойно поглядывали на золотого ангела, блестевшего высоко в небе над унылой крепостью, другие улыбались.

Январӗн 9-мӗшӗ // Хумма Ҫеменӗ, Феодосия Ишетер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 133–155 стр.

Эпӗ вут ҫинчи кӑвар сӳнсе пынине пӑхатӑп: малтанлӑха ялтра та пысӑк курӑнакан кӑвар, ерипен пӗчӗкленсе пырса, кӗлпе витӗнет те, ун айне пулса, ҫухалать йӑлтах.

Я долго смотрел, как тлели угли костра: сначала яркий и большой, уголь понемногу становился меньше, покрывался пеплом и исчезал под ним.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Каҫ хӑвӑрт тӗттӗмленчӗ, хохолӑн пилӗк минут каярах аванах палӑракан кӗлетки халӗ ӗнтӗ темле килпетсӗр кумкка пек курӑнакан пулчӗ.

Тьма ночная быстро сгущалась, и фигура хохла, за пять минут перед тем имевшая вполне определенные очертания, теперь уже представляла собою неуклюжий ком…

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Эпӗ хам йӗри-тавра ҫынсем шавласа тӑнине тата кӑвакӑн-симӗсӗн курӑнакан лӑпкӑ тинӗс ҫине пӑхкаласа ларса юлтӑм.

Я остался сидеть на камне, поглядывая на шумную суету, царившую вокруг меня, и на спокойное синевато-зеленое море.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

— Пӗтрӗ!.. — терӗ Коновалов ним пулман чухнехи пек, анчах темле ытла йӑвашшӑн, чӳречерен чӗмсӗррӗн те ҫилленнӗ пек курӑнакан тӗттӗм каҫ шӑплӑхне тепӗр хут итлесе илнӗ хыҫҫӑн.

— Всё!.. — как-то особенно кротко и просто сказал Коновалов, прислушавшись еще раз к тишине темной ночи, безмолвно и строго смотревшей на него в окно.

Коновалов // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–118 стр.

Вӗсенчен ӳкекен хура мӗлкӗсем симӗсӗн курӑнакан илемлӗ хумсене тӗксӗмлетсе тӑраҫҫӗ, ҫакӑнпа вӗсем пӗртен-пӗр хусканӑва, шыв чарӑнмасӑр шӑпӑлтатнипе кӑпӑксем ассӑн сывланине тата ту хыҫӗнчен тухма ӗлкӗреймен уйӑхӑн кӑвак кӗмӗл йӑлтӑрккипе пӗрле пӗтӗм йӗри-таврара тӑракан вӑрттӑн шӑплӑха пӑсакан пур сас-чӗве те хупласа хурасшӑн пек туйӑнаҫҫӗ.

С них на пышные зеленоватые гребни волн упали черные тени и одевают их, как бы желая остановить единственное движение, заглушить немолчный плеск воды и вздохи пены, — все звуки, которые нарушают тайную тишину, разлитую вокруг вместе с голубым серебром сияния луны, еще скрытой за горными вершинами.

Сокол ҫинчен хывнӑ юрӑ // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 70–74 стр.

Ак ӑҫтан тухса кайнӑ вӗсем, ҫеҫенхирте ҫумӑр умӗн курӑнакан кӑвак хӗлхемсем!

— Вот откуда они, голубые искры степи, что являются перед грозой!

III сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Тӗттӗмленсе ҫитнипе ӗнтӗ тискеррӗн курӑнакан ҫеҫенхир инҫетӗнче — вӑл пытанса хӑй ӑшне тем пытарнӑ тейӗн, — пӗчӗк, кӑвак ҫутӑсем йӑлкӑша-йӑлкӑша илеҫҫӗ.

И в степной дали, теперь уже черной и страшной, как бы притаившейся, скрывшей в себе что-то, вспыхивали маленькие голубые огоньки.

II сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Акӑ, уйӑхӑн кӑвак ҫутипе витӗр курӑнакан пулнӑ пӗлӗт мӗлкисем ҫеҫенхир тӑрӑх пирӗнтен сулахаялла шӑвӑнса иртеҫҫӗ.

По степи, влево от нас, поплыли тени облаков, пропитанные голубым сиянием луны, они стали прозрачней и светлей.

I сыпӑк // Александр Алга. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 50–69 стр.

Приемныйне катаран пӑхсан мӑнӑ та чӑмӑр вӗҫлӗ туя пек курӑнакан ҫинҫе те вӑрӑм Стукотей кӗрет.

В приемную входит Стукотей, тонкий и высокий, с большой головой, очень похожий издалека на палку с набалдашником.

Ялти эмелҫӗсем // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 71–80 стр.

Ҫӗлӗк пекех курӑнакан, нумайранпа тураман пирки кӗҫҫеленсе ларнӑ ҫӳҫе ун ҫине эрешменле сивлек сӑн тата ытларах ӳкерет.

На голове целая шапка давно уже нечесанных, путаных волос, что придает ему еще большую, паучью суровость.

Усал шухӑшлӑ ҫын // Иван Мучи. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 63–70 стр.

Пӗлӗтсем ҫӳхелсе витӗр курӑнакан пулнӑ пек туйӑнчӗҫ, анчах та пӗтӗм тӳпе ҫаплах вӗсемпе хупланса тӑрать.

Тучи сделались как бы тоньше и прозрачней, но все небо было обложено ими.

II сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Кимӗ майӗпе ярӑнса ҫаврӑнать те гавань патнелле, фонарь ҫутисем тӗрлӗ тӗслӗ ушкӑн пулса кӗперленнӗ ҫӗрелле, мачта вуллисем курӑнакан еннелле каять.

Лодка плавно повернулась и пошла назад к гавани, где огни фонарей столпились в разноцветную группу и видны были стволы мачт.

II сыпӑк // Ҫемен Элкер. Максим Горький. Сочиненисем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 20–49 стр.

Тӳпери сапаланнӑ юр пек курӑнакан ҫӳхе пӗлӗтсем ним хускалмасӑр тӑраҫҫӗ…

На небе неподвижно стоят перистые облака, похожие на рассыпанный снег…

Шампа // Иван Иртышев. Антон Чехов. Калавсем. Чӑвашгосиздат, 1940. — 18–26 стр.

Вӑл сайра-пӗрре кӑна курӑнакан хурӑнсемпе хутӑш ӳсекен хыр еннелле кӑтартрӗ.

Он кивнул на редкий сосняк, перемешанный с молодыми березками.

22-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Ҫӗрнӗ тункатасенчен скипидар шӑрши кӗрет, хӗрлӗ ҫине тӗл-тӗл шуррӑн курӑнакан шӗлепкеллӗ шӑна кӑмписем аякранах курӑнса лараҫҫӗ.

От трухлявых пней пахло скипидаром, далеко были видны красные, в белых крапинках шапки мухоморов.

22-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Унта та кунта йыт ҫӗмӗрчӗн юн тӗслӗ ҫырлисем курӑнаҫҫӗ, час-часах шултра кӑвак ҫырласем тӗл пулаҫҫӗ, витӗр курӑнакан пӗрлӗхен ҫупкӑнӑн-ҫупкӑнӑн курӑнса тӑрать, уҫланкӑсенче сӗткенлӗ курӑксем чечекленеҫҫӗ.

Рдели кровавые волчьи ягоды, часто встречались крупные синие ягоды голубики, прозрачные созвездия брусники, на полянах цвели влажные лиловые бессмертники.

22-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Витрисем енчен енне сулланаҫҫӗ те шывӗ тӑкӑнкаласа пырать, шуррӑн курӑнакан тусан ҫине сирпӗнсе куҫӑн-куҫӑн йӗрсем хӑварать.

Ведра мотались из стороны в сторону, отбрасывали солнечные зайчики, вода выплескивалась на горячую белую пыль, оставляя темные пятна.

19-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Йӑлтӑртатса тӑракан ҫӑлтӑр, пӗлӗте хӑвӑрттӑн ҫурса, тӗттӗмӗн курӑнакан картланчӑк вӑрман йӑрӑмӗ хыҫне ӳкрӗ.

Мерцающая звезда, стремительно прочертив небо, упала за темной зубчатой грядой леса.

12-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

— Пирӗн анне те ҫавӑн пек тӑватчӗ, — терӗ Федя шӑппӑн, кӗмӗл пек курӑнакан тӑрӑхла сӗлӗ пӗрчисене суйласа илнӗ май.

— И мамка моя тоже так делала, — тихо сказал Федя, выбирая из кучи зерен серебристые шероховатые овсинки.

12-мӗш сыпӑк // Валентин Урташ. Алексей Мусатов. Стожар. Валентин Урташ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951