Шырав

Шерккей

Шерккей унӑн шухӑшне хӑлхине чикме ӗлкӗрчӗ-ӗлкӗрчех.
А Шерккей на лету схватил его слова.

— Сана калам, — шӑппӑн илтӗнчӗ Шерккей сӑмахӗ.
— А тебе вот о чем поведаю, — Шерккей перешел почти на шепот.

— Лартсах-лартайӑпӑр-ши? — савӑнас кӑмӑлне пытараймасӑр ыйтрӗ Шерккей.
— Неужто вправду поставим, а? — не веря своему счастью, сомневается Шерккей.

Шерккей ҫавна хӑй те тӗрӗс чухлать.
Да Шерккей и не отказывает ему, чует, что все идет в дело.

Шерккей пуҫне кӑна сулкаласа илчӗ.
Шерккей молча покачал головой в знак согласия.

— Виҫҫӗр лавах ҫитрӗ-ши? — пӗлмӗш пулчӗ Шерккей.
— Неужто все триста будет? — удивился Шерккей.

— Тупата, — тӗлӗннӗ пек пулчӗ Шерккей, — ӗҫне-мӗнне йӗркеллӗ пуҫламан-ха, енчӗк ҫыххине салтмалла та.
— Тубада, дела еще толком не начали, а уж давай раскошеливайся, Шерккей!

Шерккей сасартӑк йӑвашланчӗ.
Шерккей неожиданно смягчился.

— Э, утах тенӗ сана ху ҫулӑпа, вӑхӑт ҫук ман санпа сӳпӗлтетсе тӑма, — терӗ Шерккей, хапха еннелле пӑхса.
— «Поговорить»… есть у меня время с тобой болтать без толку! — сердито проговорил Шерккей, глядя в сторону ворот.

— Кӗртесшӗн марччӗ ӑна эп, — тӳрре тухма пӑхрӗ патвар ҫын, — Шерккей шӑллӑм чӗнтерчӗ тет, шӑпах вӑхӑтра килтӗм тет, кӗмелле тет, пит калаҫмалли ӗҫ пур тет…
— Да не впускал я его, — заоправдывался богатырь, — он мне сказал, мол, брат Шерккей меня позвал, как раз в это время поговорить, мол, нам с ним надобно…

Пӑвана та каймастӑн, эс ниҫта та каймастӑн, килнелле яра пар, — Шерккей ӑна хапхаран кӑларсах ячӗ.
И ни в какой Буинск тебе не надо, ступай домой, — Шерккей вытолкал его через ворота.

— Шерккей шӑллӑм, итле, Шерккей шӑллӑм, Пӑвана каяс тесеттӗм…
— Слышь, брат Шерккей, слышь — в Буинск мне надо…

Пӑшӑрханнӑ Шерккей ӑна ҫавӑтсах васкатрӗ.
Но Шерккей поторопил его.

— Апла ан кала-ха, Шерккей шӑллӑм, калатӑп вӗт, кирлӗ чухне, ами, эп сана пит кирлӗ пулӑп.
— Ты что, Шерккей, не говори так, я тебе еще ох как пригожусь!

— Шерккей шӑллӑм тетӗп-ҫке.
— Брат Шерккей, кто ж еще…