Шырав

Ромашка

Ромашка пулнӑ иккен вӗсен патӗнче!
Ромашка бывал у них!

Ромашка!
Ромашка!

Ҫавна ӗҫнӗ чух Ромашка курка ҫӗклеме сӗнчӗ.
Ромашка произнес этот тост.

— Ҫапла-а ҫав ӗҫсем, — ахлатса сывларӗ Ромашка.
— Да-а, — протянул Ромашка, — Такие-то дела.

Ромашка — тӑрлавсӑр ҫын тӑрлавсӑр ҫынах ҫав — сасартӑк ҫӑварне уҫрӗ те сӑмах чӗнеймесӗр пӑхса тӑчӗ.
и Ромашка, который все-таки был тупица, хотя и сильно развился, вдруг открыл рот и посмотрел на меня с откровенным затруднением.

Ромашка ман ҫине тинкерсе пӑхса илчӗ.
Ромашка внимательно посмотрел на меня.

Ромашка хӗпӗртесе пӑхрӗ ман ҫине — калӑн ҫав, эпӗ ученӑйсен ҫуртӗнче мар, Географически обществӑра доклад тӑватӑп тени ӑна савӑнтарать тесе.
Ромашка посмотрел на меня с удовольствием — как будто он был доволен, что я собираюсь прочитать доклад в Географическом обществе, а не в Доме ученых.

Ромашка мана коридорта хуса ҫитрӗ.
Ромашка догнал меня в коридоре.

— Ара, тахҫанхи туссем пӗрне пӗри ҫапла: «Санька та Ромашка» тесех чӗнмелле мар-и-ха!
так и должны называть друг друга: «Санька, Ромашка».

— Чипер-и, Ромашка? — терӗм ӑна ҫӗкленмен кӑмӑлӑмпа.
— Здравствуй, Ромашка! — сказал я равнодушно.

Ромашка вара, ман умма ҫитсен, чарӑнчӗ те аллине сарса пӑрахрӗ, эпӗ-и ку, тесе ман ҫине тӗлӗннӗ пек пӑхса тӑчӗ.
Но Ромашка, дойдя до меня, остановился и слегка развел руками, как будто удивляясь — я ли это?

Анчах — ку тӗлӗнмелле те тухать пуль — Ромашка хӑйне хӑюллӑрах тытать.
Но — может быть, это покажется странным — Ромашка держался увереннее, смелее.

Ун хыҫҫӑн Ромашка та.
И вслед за ним — Ромашка.

Ромашка та алӑ пачӗ, Николай Антоныч президиумрисем ҫине пӑхса илчӗ те чи малтан гороно заведующине сывлӑх сунчӗ.
И Ромашка только протянул руки. Николай Антоныч окинул взглядом президиум и прежде всех поздоровался с заведующим гороно.

Николай Антоныч президиумалла иртрӗ — вӑл та унталла, Николай Антоныч мӗн тунине Ромашка пӗтӗмпех туса пырать.
Николай Антоныч прошел в президиум, он за ним, и все, что делал Николай Антоныч, делал за ним Ромашка.

Ромашка хӑй мӗнле тӑвас тенӗ, ҫавӑн пек хӑйне валли сӑн-пит ҫыпӑҫтарса тума пултарас пулсан та, ҫакӑн пек лайӑх тӑвайман пулӗччӗ тен.
Если бы Ромашка мог по своему желанию вылепить себе новое лицо, он бы лучше, кажется, не вылепил.

Кам тет, Ромашка тет-и?
Как, это Ромашка?

Ӗнтӗ мӗн тесен те вӑл кам иккенне пӗлеймен пулӑттӑм, Валя ҫеҫ мана шӑппӑн: «Акӑ Ромашка та», тесе пӑшӑлтатрӗ.
Без сомнения я бы никогда не догадался, что это за человек, если бы Валя не шепнул мне в эту минуту: «А вот и Ромашка».