Шырав

Настя

Настя

— Настя, эпӗ виҫҫӗмӗш хӑвӑртлӑхпа ӗҫлесшӗн, анчах манӑн ниепле те май тухмасть! — кӑшкӑрчӗ Ефросинья.
— Настя, я хочу третью скорость взять, а у меня не получается! — прокричала Евфросинья.

Настя комбайн ҫине улӑхрӗ.
Настя поднялась на комбайн.

Настя ӑна каларӗ:
Настя сказала ей:

Сехетпе ӗҫлемелли графике мӗнле пурнӑҫланине сӑнама ҫӑмӑл пултӑр тесе, Настя пӗтӗм пусӑна малтанах шалчасем лартса тухрӗ.
Заранее Настя разметила особыми вешками все поле так, чтобы легче было следить за выполнением часового графика.

Степанпа Настя Ефросиньйӑна хӑйне уйрӑм мастерской уҫма пулӑшрӗҫ.
Степан и Настя помогли Евфросинье оборудовать собственную мастерскую.

Ҫамрӑксен бригадин бригадирӗ пулма килӗшсе, ҫамрӑксене вӗрентес ӗҫ ҫав териех хавхалантарасса Настя хӑй те кӗтмен.
Согласившись стать бригадиром молодежной бригады, Настя и сама не ожидала, что обучение молодежи так увлечет ее.

— Комбайнра вак-тӗвек ҫук, — пӗрре ҫеҫ мар каларӗ Настя, — унта кашни гайка чи кирлӗ, пӗтӗмпе вӗсем икӗ пине яхӑн!
— В комбайне мелочей нет, — говорила Настя, — в нем каждая гаечка наиважнейшая, а всего-то их около двух тысяч!

Настя ӑна хӑй пулӑшрӗ.
Настя сама занималась с ней.

Настя мӗнле каланине пӗлетӗн-и?
Настя, знаешь, как говорит?

— Эсӗ ытла хуралса кайрӑн… — тенӗ Настя.
— Черноты в тебе прибавилось… — говорила Настя.

Настя пусӑсем пӗчӗккӗ пулнӑшӑн Ефимкина ятлама пуҫларӗ те, вӑл калать: «Ятличчен, пире хӑвӑр пата йышӑнӑр», — тет.
Настя стала Ефимкина ругать за то, что загонки маленькие, а он и говорит: «Чем, говорит, ругать, принимайте нас к себе».

Часах Настя килчӗ.
Вскоре приехала Настя.

Анчах Настя ҫӗрле чирленӗ тракторист вырӑнне ӗҫленӗ те, бригадӑна мӗн кирлине хатӗрлесе парса, ирхинех ҫывӑрма кайнӑ.
Но Настя ночью подменяла заболевшего тракториста и с утра, обеспечив бригаду всем необходимым, ушла спать.

Вӑрлӑха малтан илсе тухмалла тесе сан умна услови лартрӗ-ҫке Настя!
Настя тебе ставила условие, чтобы семена завозили загодя!

Вӑрлӑх ытлашшипех пулмалла тесе каларӗ-ҫке сана Настя!
Настя тебе говорила, чтоб семена были с запасом!

Настя ӑна лайӑх пӗлнӗ, халӗ те Василий мӗн ҫинчен шухӑшланине тавҫӑрса илчӗ — ҫак самантра Василий ун ҫинчен, Ефимкин ҫинчен шухӑшламан: хӗрлӗ тӑм, пӗчӗк кӗтес пек первомаецсем патне тухакан, «Всходы» колхозӑн ҫӗрӗ ҫине нумай тарӑн кӗрекен тӑм, тӑнӑ Василий куҫӗ умӗнче.
Знавшая его лучше других Настя была близка к истине— не о ней и не о Ефимкине думал Василий в эту минуту: красноватые глины, те самые глины, залежи которых узким углом выходили к первомайцам, а глубоким массивом уходили на земли колхоза «Всходы», стояли перед глазами Василия.

— Эсӗ кун пек шелленине асӑрхаманччӗ эпӗ! — ҫиленсе каларӗ Настя.
— Не примечала я в тебе такой жалостливости! — сурово отозвалась Настя.