Шырав

Лопухов

— Лопухов Б. г-жана мӗн пӗлме кирлине каласа кӑтартма пуҫларӗ, Б. г-жа Верочкӑпа калаҫнӑ чухне иртсе кайнӑ лайӑх мар япаласем ҫинчен аса илтермелле ан пултӑр.
— Лопухов стал рассказывать то, что нужно было знать г-же Б., чтобы в разговорах с Верою избегать предметов, которые напоминали бы девушке ее прошлые неприятности.

Эпӗ те тӳрӗ ҫын, мсье Лопухов, ӗненӗр мана, кама хисеплеме юранине ӑнланатӑп эпӗ.
Я тоже честный человек, мсье Лопухов, и поверьте, я понимаю, кого можно уважать.

— Кӑна пӗлнӗ эпӗ, мсье Лопухов.
— Я это знала, мсье Лопухов.

Лопухов Верочка характерӗ ҫинчен ответ пани те Б. госпожашӑн юрӑхлӑ пулчӗ: ӗҫ хӑвӑрт майлашса пычӗ, вара, пӗр ҫур сехет калаҫнӑ хыҫҫӑн, Б. г-жа: «Сирӗн ҫамрӑк аппӑр манӑн условисемпе килӗшет пулсан, эпӗ ӑна хам пата куҫма ыйтатӑп, мӗн чухлӗ хӑвӑртрах куҫать, маншӑн ҫавӑн чухлӗ кӑмӑллӑрах пулать», — терӗ.
Г-жа Б. также находила удовлетворительными ответы Лопухова о характере Верочки; дело быстро шло на лад, и, потолковав полчаса, г-жа Б. сказала, что «если ваша молоденькая тетушка будет согласна на мои условия, прошу ее переселяться ко мне, и чем скорее, тем приятнее для меня».

Вӑл сӗнекен условисем лайӑх условисем, ҫемьере Верочка питӗ лӑпкӑ пурӑнма пултарать, — пурте, Лопухов кӗтнӗ пекех, питӗ лайӑх пулса тухрӗҫ.
Ее условия были хороши, семейная обстановка для Верочки очень покойна — все оказалось отлично, как и ждал Лопухов.

Чӑнах та, Лопухов Б. г-жа ӑслӑ, ырӑ кӑмӑллӑ, нумая хапсӑнман хӗрарӑм пулнине курчӗ, — упӑшки служить тунине, хӑйӗн пурлӑхне, кампа тӑванлӑ пулнине илес пулсан, вӑл самай хапсӑнмалла пек туйӑнать.
Действительно, Лопухов нашел в г-же Б. женщину умную, добрую, без претензий, хотя по службе мужа, по своему состоянию, родству она могла бы иметь большие претензии.

«Кун пек пулсан, питӗ лайӑх пулать-ха, — шухӑшлать Лопухов ун патне утнӑ май, — тепӗр икӗ ҫултан, нумай пулсан, тата икӗ ҫур ҫултан манӑн кафедра пулать.
«Как отлично устроится, если это будет так, — думал Лопухов по дороге к ней, — через два, много через два с половиною года я буду иметь кафедру.

Кирсанов, вӗсемпе ялан тӗл пулаканскер, вӗсем Лопухов ҫинчен ыйтсан: пӗр ӗҫпе ҫӳрет-ха вӑл тесе ответленӗ; Кирсановпа Лопухов тусӗсенчен пӗри Кирсанова пӗр хӗрарӑм адресне панине эпир пӗлетпӗр ӗнтӗ; халь Лопухов шӑпах ҫав хӗрарӑм патне кайма тухрӗ.
Кирсанов, продолжавший видеться с ними, на вопросы о Лопухове отвечал, что у него, между прочим, вот какая забота, и один из их общих приятелей, как мы знаем, дал ему адрес дамы, к которой теперь отправлялся Лопухов.

Лопухов тата ытларах именчӗ, салхулланнӑ пек пулчӗ.
Лопухов еще больше смутился и как будто опечалился.

Лопухов каларӗ те именчӗ Верочка ун ҫине пӑхса илчӗ — ҫук, каласа пӗтермен мар вӑл, малалла калама та шутламан вӑл, вӑл Верочкӑран ответ кӗтет.
Лопухов сказал и смутился, Верочка посмотрела на него — нет, он не то что не договорил, он не думал продолжать, он ждет от нее ответа.

Тепӗр тесен, ҫакӑ вӑл тӗплӗн тишкерсе вулакансене (литературӑри ҫыракан ҫынсен ытларахӑшне кӑтартать — ҫак ытларахӑш вӑл тӗплӗн тишкерекен господасенчен тӑрать вӗт), Кирсановпа Лопухов илемлӗхе ӑнланман, эстетикӑлла тӳйӑмсӑр ҫынсем пулнине кӑтартмасть-и, тетӗп эпӗ?
А впрочем, не показывает ли это проницательному сорту читателей (большинству записных литературных людей показывает — ведь оно состоит из проницательнейших господ), не показывает ли это, говорю я, что Кирсанов и Лопухов были люди сухие, без эстетической жилки?

Кирсанов: «Э, юратса пӑрахмарӑн пуль-ҫке эсӗ, мӗн питӗ тӑрӑшса ҫӳретӗн», тесе каласси ҫинчен шухӑшламарӗ те, Лопухов: «эпӗ унпа питӗ интересленме пуҫларӑм», тесе каласси ҫинчен шухӑшламарӗ те, е, ун ҫинчен каласшӑн пулман пулсан, ун пек ан шухӑшлатӑр тесе асӑрхаттарма та: «эсӗ, Александр, эпӗ юратса пӑрахнӑ тесе ан шутла тата» тесе те каламарӗ.
Кирсанов и не подумал сказать: «Да ты, брат, не влюбился ли, что больно усердно хлопочешь», Лопухов и не подумал сказать: «А я, брат, очень ею заинтересовался», или если не хотел говорить этого, то и не подумал заметить в предотвращение такой догадки: «Ты не подумай, Александр, что я влюбился».

Кирсанов: хӗр сӑнран лайӑх-и тесе ыйтма та шухӑшламарӗ, Лопухов ун ҫинчен асӑнма та шухӑшламарӗ.
Кирсанов и не подумал спросить, хороша ли собою девушка, Лопухов и не подумал упомянуть об этом.

Эх, Кирсановпа Лопухов господасем, вӗреннӗ ҫынсем эсир, анчах мӗн пит лайӑххине тавҫӑрса илеймерӗр!
Эх, господа Кирсанов и Лопухов, ученые вы люди, а не догадались, что особенно-то хорошо!

Шырама пуҫлани пилӗк кун иртсен, Петербург тӑрӑх ҫӳресе таврӑннӑ Лопухов хӑйӗн кушетки ҫинче выртнӑ вӑхӑтра Кирсанов каларӗ:
На пятый день поисков, когда Лопухов, возвратившись из хождений по Петербургу, лежал на своей кушетке, Кирсанов сказал:

Анчах «Полици ведомоҫӗсенче» пӗлтерӳ ҫаплах пичетленет-ха, гувернантка шыракансем те килсех тӑраҫҫӗ, ҫавӑнпа Лопухов шанчӑкне ҫухатмарӗ.
Но объявления продолжали являться в «Полицейских ведомостях», продолжали являться и ищущие гувернантки, и Лопухов не терял надежды.

Ҫапла вара Лопухов чылаях ҫӳренӗ.
Таким образом, Лопухов и делал порядочный моцион.

Лопухов пӗлтерӳре хӑйӗн адресне кӑтартма пултарайман: студентсӑр пуҫне хӗршӗн урӑх тӑрӑшакан та ҫук пулсан, вӑл хӗр ҫинчен мӗн шухӑшланӑ пулӗччӗҫ ӗнтӗ!
А своего адреса уж, конечно, никак не мог Лопухов выставить в объявлении: что подумали бы о девушке, о которой некому позаботиться, кроме как студенту!