Шырав

Дуня

Дуня

Юлашкинчен каҫ енне кайсан тин ямшӑк хӗрӗнкӗ пуҫпа пӗчченех чӗрене ҫуракан хыпарпа ҫитсе станца пуҫлӑхне: «Дуня ҫывӑхри станцӑран та гусарпа пӗрлех малалла ларса кайрӗ», — тесе пӗлтернӗ.
Наконец к вечеру приехал он один и хмелен, с убийственным известием: «Дуня с той станции отправилась далее с гусаром».

Унӑн ӗнтӗ пӗр шанчӑк ҫеҫ юлнӑ: вӑл, тен, Дуня, ҫамрӑкскер, хӑйӗн хӗреснамӑшӗ пурӑнакан ҫывӑхри станцӑна ҫитиччен кайман-ши, тесе шухӑшланӑ.
Одна оставалась ему надежда: Дуня по ветрености молодых лет вздумала, может быть, прокатиться до следующей станции, где жила ее крестная мать.

Ара, его высокоблагороди кашкӑр мар вӗт, ҫисе ямӗ; чиркӳ патне ҫитиччен ларса кай», — тенӗ те, Дуня вара гусарпа юнашар кӳммене кӗрсе ларнӑ; ямшӑк ларчӑк ҫине ларса шик! шӑхӑрнӑ, лашасем сиккипе вӗҫтерсе кайнӑ.
Ведь его высокоблагородие не волк и тебя не съест: прокатись-ка до церкви», — Дуня села в кибитку подле гусара, слуга вскочил на облучок, ямщик свистнул, и лошади поскакали.

Дуня малтанлӑха иккӗленсе тӑнӑ…
Дуня стояла в недоумении…

Вӑл кун вырсарни кун пулнӑ, Дуня кӑнтӑрлахи кӗлле кайма хатӗрленнӗ.
День был воскресный; Дуня собиралась к обедне.

Вӑл кашни минутра тенӗ пек ӗҫме ыйтнӑ, Дуня ӑна кружкӑпа хӑй туса хатӗрлене лимонад парса тӑнӑ.
Он поминутно просил пить, и Дуня подносила ему кружку ею заготовленного лимонада.

Дуня ун патӗнчен пӑрӑнман.
Дуня от него не отходила.

Дуня ун пуҫне уксус йӗпетнӗ тутӑр ҫыхнӑ та ун кровачӗ патне ҫӗвӗ ҫӗлеме ларнӑ.
Дуня обвязала ему голову платком, намоченном уксусом, и села с своим шитьем у его кровати.

Ку хыпара илтсен, килнӗ ҫын хытӑ кӑшкӑрса пӑрахса саламатне ҫӗкленӗ; анчах Дуня, кун пек сценӑсене куркаланӑскер, пӳлӗмрен чупса тухнӑ та, килнескертен: санӑн мӗн те пулин ҫиес килмест-и? — тесе ҫемҫен ыйтнӑ.
При сем известии путешественник возвысил было голос и нагайку; но Дуня, привыкшая к таковым сценам, выбежала из-за перегородки и ласково обратилась к проезжему с вопросом: не угодно ли будет ему чего-нибудь покушать?

— Санӑн хӗрӳ Дуня сывӑ-и? — тесе ыйтрӑм малалла…
— Здорова ли твоя Дуня? — продолжал я.

Анчах, шухӑшларӑм эпӗ, ватӑ станца пуҫлӑхне улӑштарнӑ та-и, тен, ӗнтӗ; Дуня та качча кайнӑ пулӗ ӗнтӗ, терӗм.
Но, подумал я, старый смотритель, может быть, уже сменен; вероятно Дуня уже замужем.

Дуня килӗшрӗ…
Дуня согласилась…

Хама кӳнӗ ямшӑка укҫа тӳлесе татса та ӗлкӗреймерӗм, Дуня сӑмаварпа пырса та кӗчӗ.
Не успел я расплатиться со старым моим ямщиком, как Дуня возвратилась с самоваром.

— Ей, Дуня, сӑмавар ларт та хӑйма илсе кил, — тесе кӑшкӑрчӗ станца пуҫлӑхӗ.
- Эй, Дуня, поставь самовар и принеси сметану, - крикнул начальник станции.