Шырав

Шырав ĕçĕ:

Ӑнсӑртран сăмах пирĕн базăра пур.

Ӑнсӑртран (тĕпĕ: ӑнсӑртран) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Хӑйӗн пуласси ҫинчен шухӑшланӑ хушӑрах вӑл хӑш чух ӑнсӑртран, хӑш чухне юриех ҫурма уҫӑ алӑк витер кил хуҫи арӑмӗн ҫара чавсисене куркалать.
Заглядывая в будущее, он иногда невольно, иногда умышленно заглядывал, в полуотворенную дверь, и на мелькавшие локти хозяйки.

IV сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Анчах эпӗ ӑнсӑртран сиксе тухнӑ хамӑн хӗрӳлӗхӗме тытса чартӑм та, астӑватӑп-ха, кил ҫулӗпе утма пуҫланӑ май: — Тӗшмӗшлӗхе ертӗр пулас эсир хӑвӑр та, хаклӑ Ванюкӑм, — мӑкӑртатса илтӗм сасӑпах.
Но я сдержал свой неожиданный порыв и даже — помню, — пускаясь в дорогу, проговорил вслух: — Кажется, вы сами, дорогой мой Ванечка, заразились суеверием.

XI сыпӑк // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 3–84 с.

Манӑн чӗре тахҫанах тапма пуҫланӑ вӗт: суян, йӗренкисӗр тапнӑ, тейӗпӗр, анчах шӑпах ҫакӑ вӗрентрӗ мана вӑл тӗрӗс тапнине ӑнсӑртран тапнинчен уйӑрса илме.
Ведь мое сердце начало биться давно: положим, билось фальшиво, невпопад, но это самое научило меня различать его правильное биение от случайного.

X сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Вӑл юратӑва ӑнланса илме хатӗр пулнӑ, унӑн чӗри сисӗмлӗн кӗтнӗ, вара ӑнсӑртран тӗл пулнӑ та йӑнӑша лекнӗ…
Она готова была к воспринятию любви, сердце ее ждало чутко, и он встретился нечаянно, попал ошибкой…

Мӗскӗн Обломов е унчченхисене тепӗр хут каласа парать е илемлӗ гравюрӑсемлӗ ҫӗнӗ кӗнекесем илме кӗнеке магазинӗсене чупать, тепӗр чухне, ыран ирхине, ӑнсӑртран тенӗ пек, ӗнерхи ыйту ҫине, маннине аса илнӗн, пӗлсе ответ пама тесе, ҫӗрӗпе куҫ хупмасӑр чакаланать, вулать.
Бедный Обломов то повторял зады, то бросался в книжные лавки за новыми увражами и иногда целую ночь не спал, рылся, читал, чтоб утром, будто нечаянно, отвечать на вчерашний вопрос знанием, вынутым из архива памяти.

IX сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Ҫӗнӗрен тупнӑ тата ҫӗнӗрен тунӑ япаласен историйӗ ҫумне вӑл яланах Ольга кӗлеткинче е характерӗнче тупнӑ мӗнле те пулин пахалӑха хушса хурать, пачах ӑнсӑртран, кӗтмен ҫӗртен, унпа тӗл пулмалли сӑлтавсем, кӗнеке парса ярассине, кӗтмен парне парассине шухӑшласа кӑларать.
К «Истории открытий и изобретений» он все примешивал какие-нибудь новые открытия в наружности или в характере Ольги, изобретал случай нечаянно встретиться с ней, послать книгу, сделать сюрприз.

Вӑл ӗмӗтсен тыткӑнне лекмерӗ, ӑнсӑртран ҫулҫӑ чӗтренине, каҫхи курӑнусене, ҫӗрле такам унӑн хӑлхи патне пӗшкӗнсе уҫӑмсӑррӑн, ӑнланмалла мар, темӗн каланӑ пек, вӑрттӑн пӑшӑлтатнине парӑнмарӗ.
Она не вдалась в мечтательность, не покорилась внезапному трепету листьев, ночным видениям, таинственному шепоту, когда как будто кто-то ночью наклонится над ее ухом и скажет что-то неясное и непонятное.

— Эпӗ кӑтартман ӑна сире, — пӳлчӗ Обломов: — астӑватӑр-и? эпир ӑнсӑртран тӗл пултӑмӑр кунта.
— Я вам ее не указывал, — перебил он, — мы, помните? случайно оба встретились в ней.

VIII сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Сыхӑ тӑшмана, мӗнле сыхласан та, ӑнсӑртран ярса илме ҫук, вӑл яланах тимлӗн тинкерсе пӑхать, ку та ҫаплах: кирек мӗне кӗтсе илме те яланах хатӗр.
Нельзя было застать ее неприготовленную, врасплох, как бдительного врага, которого, когда ни подкараульте, всегда встретите устремленный на вас, ожидающий взгляд.

Акӑ вӑл ӑнсӑртран каласа хунӑ сӑмаха каялла илчӗ, халь ҫилленме те кирлӗ мар!
Вот он взял назад неосторожное слово, и сердиться не нужно!

VI сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Обломов хӑй юратни ҫинчен ӑнсӑртран каланӑ хыҫҫӑн вӗсем нумай вӑхӑт хушши куҫа-куҫӑн курнӑҫаймарӗҫ.
Долго после того, как у него вырвалось признание, не видались они наедине.

Ҫак ачалла таса чӗре ӑшне кам ӑнсӑртран, е юриех кӗрсе пӑхнӑ — кичем пулнӑ-и вӑл, усал-и — ун майлӑ пулмасӑр, е пӗр-пӗринпе ҫывхарма мӗн те пулин кансӗрлесен, унпа ырӑ та ҫирӗп ӑспа та пулин ҫывхармасӑр тӑма пултарайман.
Кто только случайно и умышленно заглядывал в эту светлую, детскую душу — будь он мрачен, зол, — он уже не мог отказать ему во взаимности или, если обстоятельства мешали сближению, то хоть в доброй и прочной памяти.

II сыпӑк // Александр Артемьев, Михаил Рубцов. Иван Гончаров. Обломов: роман. Александр Артемьевпа Михаил Рубцов куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956

Анчах вӑл ӑнсӑртран, ӗҫӗ ӑнӑҫлӑ пулассине шанса, куҫне хупса тӗпсӗр ҫырма урлӑ сиксе каҫма е хӳме ҫине ыткӑнма пулӑшакан хастарлӑхпа хӗҫпӑшалланман.
Но он не способен был вооружиться той отвагой, которая, закрыв глаза, скакнет через бездну или бросится на стену на авось.

Пурте ахӑлтатса кулса ячӗҫ, Захара вара халиччен хӑйпе пӗрле кӑмӑллӑн калаҫакан кучер ҫакӑн пек калани ӑнсӑртран пырса ҫапнӑнах туйӑнчӗ.
Все захохотали, а Захар был как ударом поражен этой выходкой кучера, с которым одним он и вел до тех пор дружескую беседу.

— Чылайранпа кӗнеке вуламан, — тет вӑл, е тепӗр чухне ҫак сӑмахсене улӑштарса: — Кӗнеке вуласа пӑхам-ха, — тет, е, ытахальтен, иртсе пынӑ чухне, хайӗн пиччӗшӗнчен юлнӑ кӗнекесен пӗчӗк купине ӑнсӑртран курать те, суйламасӑрах, аллине мӗн лекнине кӑларса илет.
— Давно не читал книги, — скажет он или иногда изменит фразу: — Дай-ка, почитаю книгу, — скажет или просто, мимоходом, случайно увидит доставшуюся ему после брата небольшую кучку книг и вынет, не выбирая, что попадется.

Мӗне кирлӗ-ха вӗсене ыттисем курасшӑн ҫуннӑ пурнӑҫри тӗрлӗ улшӑнусем, ӑнсӑртран килсе тухан япаласем?
Зачем им разнообразие, перемены, случайности, на которые напрашиваются другие?

Юлашки пилӗк ҫул хушшинче темиҫе ҫӗр чунтан ӑнсӑртран, ирӗксӗр вилӗмпе мар, вӑхӑчӗ ҫитнипе те никам та вилмен.
В последние пять лет из нескольких сот душ не умер никто, не то что насильственною, даже естественною смертью.

Вӗсем пӗр-пӗринчен ҫывӑхра лараҫҫӗ тата хӑватлӑ алӑ ӑнсӑртран пӑрахнипе тӗрлӗ еннелле сапаланса кайнӑ пек туйӑнаҫҫӗ, — вӗсем ку тарана ҫитиех ҫавнашкал юлнӑ.
Они лежали недалеко друг от друга и были как будто случайно брошены гигантской рукой и рассыпались в разные стороны, да так с тех пор и остались.

Хӗл, пырса перӗнме ҫук сивӗ кӑмӑллӑ пике пек, вӑхӑтлӑ килекен ӑшӑччен хӑй кӑмӑлне чарса тӑрать; ӑнсӑртран ӑшӑткаласа виртлемест, халиччен илтмен сивӗсемпе ҫынна авса пӑрахмасть; пурте кулленхи ҫутҫанталӑкӑн палӑртса хунӑ тивӗҫлӗ йӗркипе пулса пырать.
Зима, как неприступная, холодная красавица, выдерживает свой характер вплоть до узаконенной поры тепла; не дразнит неожиданными оттепелями и не гнет в три дуги неслыханными морозами; все идет обычным, предписанным природой общим порядком.

Захар хайне ыттисемпе танлаштарни пирки Обломов тӗплӗн шухӑшласа пӑхрӗ те танлаштару мӗн таран тӗрӗссине, Захар хӑйне мӗн таран кӳрентернине ӑнланма тӑрӑшрӗ; Илья Ильич та ыттисем пекех, тесе ӑнлансах каларӗ-и Захар, хӑй мӗн каланине тавҫӑрса илчӗ-и вӑл, е ӑнсӑртран, ним шутламасӑр персе ячӗ-и?
Он вникал в глубину этого сравнения и разбирал, что такое другие и что он сам, в какой степени возможна и справедлива эта параллель и как тяжела обида, нанесенная ему Захаром; наконец, сознательно ли оскорбил его Захар, то есть убежден ли он был, что Илья Ильич все равно, что «другой», или так это сорвалось у него с языка, без участия головы.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика