Шырав

Шырав ĕçĕ:

Пӗчӗк сăмах пирĕн базăра пур.

Пӗчӗк (тĕпĕ: пӗчӗк) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Пӗр пӗчӗк станцинче икӗ сехете яхӑн тытрӗҫ.
На одном полустанке нас держали часа два.

15 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Манӑн умранах икӗ ҫын, чугун ҫул ҫинче ӗҫлекенсем, шурӑ одеял ҫине вырттарнӑ пӗр пӗчӗк хӗр ачана, шап-шурӑ шурса кайнӑскерне, йӑтса иртрӗҫ.
И мимо меня два железнодорожника понесли на белом одеяле маленькую бледную девочку.

15 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Пӗчӗк сӗтел ҫинче ларакан графин чанклатса кайрӗ.
У нас на столике раскололся графин.

15 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

МОГЭСӑн ҫуртне, хай Иртеньев мана Коревановкӑра кӑтартнӑ пӗчӗк макет ҫинчи пек, маскӑласа лартнӑ.
А здание МОГЭСа было замаскировано совсем так, как на маленьком макете, который показал мне в Кореванове Иртеньев.

14 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Саня ман кукамая пӗр самантрах тулса ҫитнӗ пӗчӗк перронри шавлӑ ушкӑнсенчен сыхла-сыхла ал вӗҫҫӗн ҫавӑтса килет…
бабушка, которую Саня почтительно ведёт под руку, оберегая от шумной толпы, сразу заполнившей небольшой перрон…

Пӗрремӗш сыпӑк // Валентин Урташ, Илпек Микулайӗ. Вениамин Каверин. Икӗ капитан. Валентин Урташпа Николай Илпек куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951

Пусма тӑрӑх пӗчӗк кӑна типшӗм карчӑк анать, пит-куҫӗ шухӑшлӑ хӑйӗн, хӑрах аллинче зонтик пур, тепринче — пир саквояж.
Маленькая, сухонькая старушка спускается по лесенке с бодрым, озабоченным лицом. В одной руке у неё зонтик, в другой — полотняный кошель-саквояж.

Пӗтӗм килйышӗпех станцине тухса каятпӑр, пӗчӗк Петя, паллах ӗнтӗ, пуринчен ытла Саня пиччӗшне кӗтет.
Всей семьёй мы отправляемся на станцию. И, разумеется, больше всех ждёт дядю Саню маленький Петя —

Е амаланать, е сӳнсе ларать пӗчӗк хунар, унӑн улшӑнакан ҫутта ҫине е савӑнӑҫ, е хуйхӑ-суйхӑмӑр ӳкет.
То разгорается, то гаснет фонарик, то горе, то радость освещает его колеблющийся свет.

Мӗн ҫинчен иккенни паллах ӗнтӗ, кунҫулӑмӑр та пӗрмаях ют ҫивитти айӗнче иртет, хамӑрӑн ҫурт ҫук пирӗн, ҫак Вальӑпа Кирӑнни пек пӗчӗк ҫурт кӑна пулсан та пырӗччӗ пире.
Конечно, о том, что всю жизнь мы живём под чужой крышей, о том, что у нас нет своего дома, хотя бы такого маленького и тесного, как у Вали и Киры.

«Кухня теекеннинче» шурӑ ҫӳҫлӗ пӗчӗк хӗрача ҫывӑрать, сӑмси унӑн Кира амӑшӗнни пекех пысӑк та тӗреклӗ.
В «кухне вообще» спит маленькая беленькая девочка с косичками и с таким же большим, крепким, как у мамы Киры, носом.

Вӑл пирӗн хушӑра — пӗчӗк Петя уйӑхсерен ун сӑнарлӑ пулса пырать: унӑнни пекех монголла чалӑшрах куҫ, тӑнлавӗсем ҫинче, унӑнни пекех, хура мамӑклӑ ҫӳҫ пайӑркисем.
Она среди нас — с каждым месяцем маленький Петя всё больше становится похож на неё: тот же монгольский разрез глаз, те же поросшие мягкими тёмными волосиками виски.

Пӗчӗк Петя та виҫҫӗмӗш ҫула пуснӑ иккен — нумай пулатчӗ-и-ха эпир пӗр генеральнӑй ыйтӑва сӳтсе яваттӑмӑр: ӗмкӗч памалла-и ӑна, памалла мар-и, алӑра сиктермелле-и, крават ҫинче-и, теттӗмӗр.
Маленький Петя, которому уже третий год, — а давно ли, кажется, обсуждался генеральный вопрос: давать ему соску или нет, укачивать его на руках или в кроватке?

Сухалне хырман пӗчӗк арҫын текех пиртен тӗпчесе пӗлесшӗнччӗ: пӗр тӑвансем-и эпир, тесе ыйтатчӗ.
Маленький небритый мужчина всё гадал, кто мы такие. Брат и сестра?

Кун пек конфетсем Энскра чӑн та ҫук пулӗ: коробкине мӗнле уҫмаллине те пӗлмелле мар, хӗрле пӗчӗк медальонӗ ҫине ылттӑн сӑрӑпа сӗрсе: «Сывлӑхлӑ пулӑр та пурлӑхлӑ пулӑр», тесе ҫырнӑ.
Пожалуй, таких конфет действительно нет в Энске: даже нельзя понять, как открывается коробка, и на маленьком красном медальоне написано золотыми буквами: «Будьте здоровы, живите богато».

Таҫта, пиншер километр инҫетре, Гвадаррама тӑвӗсем ҫинче, ҫапӑҫу пырать, манӑн каҫхи сӗтел тӗлӗнче пӗчӗк ялавсемпе тирсе тултарнӑ картта ҫакӑнса тӑрать; инҫетри паллайми Испани, Хосе Диаспа Долорес Ибаррури Испанийӗ мана хам ачалӑха ирттернӗ тӑван урам пек ҫывӑх туйӑнать.
Где-то за тысячу километров, в горах Гвадаррамы, идут бои; истыканная флажками карта висит над моим ночным столиком; Испания, далёкая и таинственная, Испания Хосе Диаса и Долорес Ибаррури, становится близка, как улица, на которой я провела своё детство.

…Е амаланать пӗчӗк хунар, е сӳнсе ларать, унан улшӑнакан ҫутти ҫине е хуйхӑ-суйхӑ ӳкет, е савӑнӑҫ.
…То разгорается, то гаснет фонарик, то горе, то радость освещает его колеблющийся свет.

Тахҫан пӗр сӑвӑ вуланӑччӗ эпӗ, ҫав сӑвӑра иртен ҫулсене «вӑхӑтӑн ҫинҫе ҫиппи ҫинче, ӑсра ҫеҫ» ҫакнӑ пӗчӗк хунарсемпе танлаштарнӑччӗ.
Не помню, где я читала стихотворение, в котором годы сравниваются с фонариками, висящими «на тонкой нити времени, протянутой в уме».

Метро станцисен умӗнче вӗҫӗ-хӗррисӗр карчӑксем, вӗсем ҫичӗ сехетрен тытӑнсах, тӗрлӗрен ӑпӑр-тапӑр йӑтса, пӗчӗк ачасене ҫавӑтса, черете утаҫҫӗ.
Длинные очереди старушек, с узелками, баульчиками, прихватив внучат, часов уже с семи занимали очередь у станции метро.

10 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

— Шалавар ҫунать, эй, халдей! — кӑшкӑрчӗ Жмырев, унтан кӗтмен ҫӗртен пӗчӗк Игоре ярса тытрӗ те, тӳрех шывлӑ каткана печӗ.
— Штаны горят, ты, халдей! — закричал Жмырев и, подхватив маленького Игоря, с размаху посадил его задом в чан с водой.

9 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Акӑ ҫулпа пӗр пӗчӗк машина килет.
По дороге приехала маленькая машина.

8 сыпӑк // Митта Ваҫлейӗ. Лев Кассиль. Аслӑ хирӗҫтӑру. Митта Ваҫлейӗ куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1950

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика