Шырав

Шырав ĕçĕ:

амӑшӗ (тĕпĕ: амӑш) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Лукашка амӑшӗ, Марьяна, Илья Васильевич тата ытти казаксем, Оленин ним сӑлтавсӑрах парне пани ҫинчен пӗлнӗ хыҫҫӑн, ӑнланса илмесӗр тӗлӗнчӗҫ те юнкертан шикленме пуҫларӗҫ.
Мать Лукашки, Марьяна, Илья Васильевич и другие казаки, узнавшие о беспричинном подарке Оленина, пришли в недоумение и стали опасаться юнкера.

XXII // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Амӑшӗ те йӑшӑлтатма пуҫланӑччӗ.
Уж было мать заворошилась.

XVIII // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Вӑл ҫӳлте пурӑнатчӗ; амӑшӗ тухатмӑшехчӗ ӗнтӗ, шуйттанахчӗ; мана ҫав тери юратмастчӗ, пыраттӑмччӗ ҫапла няньӑпа (юлташпа ӗнтӗ), Гирчик тесе чӗнетчӗҫ.
Бывало — жила она высоко; мать ведьма была, черт, страсть не любила меня, — приду, бывало, с няней (друг значит), Гирчиком звали.

— Вӑхӑт пулсанах леҫӗп, пичкисене тирпейлем-ха, — терӗ амӑшӗ, ывӑлне хуҫалӑх ӗҫӗсене хутшӑнтарас мар тесе пулас.
— Повезу, когда время будет; бочки справлю, — сказала мать, видимо не желая, чтобы сын вмешивался в хозяйственные дела.

XVII // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Лукашка чӗнмесӗр амӑшӗ ҫине пӑхса илчӗ.
Лукашка молча посмотрел на мать.

— Эпӗ нумай пулмасть Улитана хӑтана яратӑп, терӗм, — терӗ амӑшӗ.
— Я Улите говорила намедни, что сватать пришлю, — сказала мать.

Амӑшӗ пӳрте таврӑнчӗ те, чӗлхесӗрри мӗн ҫинчен каланине пӗлнӗ хыҫҫӑн, йӑл кулса пуҫне сулларӗ.
Мать вернулась в хату и, узнав, о чем говорила немая, улыбнулась и покачала головой.

— Мӗнле, Лукашка, ҫӳресе тӑрантӑн-и? — терӗ амӑшӗ шӑппӑн.
— Что, Лукаша, нагулялся? — сказала мать тихо.

Унӑн амӑшӗ вӑраннӑ та ӗнтӗ, вӑл кӑмака ҫӑварне вут пуленкисем пӑрахса тӑрать.
Мать его встала и, стоя перед печью, бросала в нее дрова.

Кунсӑр пуҫне, Лукашкӑпа амӑшӗ старике, кӳршӗ тесе, час-часах эрех, каймак е ыттине мӗн те пулсан паркаланӑ.
Кроме того, Лукашка и его мать, как соседи, нередко давали старику вина, каймачку и т. п. из хозяйственных произведений, которых не было у Ерошки.

XVI // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

«Хитре хӗр, ӗҫчен хӗр, — шутлать Лукашка амӑшӗ, маттур хӗр ҫине пӑхса.
«Краля девка, работница девка, — думает она, глядя на красавицу.

V // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Лукашка амӑшӗ, хорунжи арӑмӗн хаяр пит-куҫне курсан, малалла калаҫма аван маррине сисет, ҫӗтӗкне шӑрпӑкпа тивертет те, ура ҫине тӑрса, ҫапла калать: «Мана ан пӑрах, амӑш, асра тыт ҫак сӑмахсене. Каяс-ха, хутмалла ӗнтӗ», — хушса хурать вӑл.
Лукашкина мать по строгому лицу хорунжихи видит, что дальше говорить неудобно, зажигает спичкой тряпку и, приподнимаясь, говорит: — Не оставь, мать, попомни эти слова. Пойду, топить надо, — прибавляет она.

— Хӑтасем яратӑп, яратӑпах, сад пахчисене анчах пуҫтарса тирпейлеме пар, сан патна пуҫ тайма килӗпӗр, — тет Лукашка амӑшӗ.
— Пришлю сватов, пришлю, дай сады уберем, твоей милости кланяться придем, — говорит Лукашкина мать.

— Нумай, амӑш, нумай, — тет те Лукашка амӑшӗ пуҫне сулать.
— Много, мать, много, — замечает Лукашкина мать и качает головой.

— Турра тав, амӑш, ывӑл аванскер; маттур, пурте ырлаҫҫӗ, — тет Лукашка амӑшӗ.
— Благодарю Бога, мать, сын хороший, молодец, все одобряют, — говорит Лукашкина мать.

«Уруна салт, шуйттан хӗрӗ, — кӑшкӑрать амӑшӗ, — чувеккисене йӑлтах ҫӗтсе-пӗтертӗн-ҫке»…
«Разуйся, чертова девка, — кричит мать, — чувяки-то все истоптала».

Ӗҫлеме — намӑс, ӗҫ вӑл ногаец-тарҫа тата хӗрарӑма кӑна килӗшет: ҫакна казак чунтан ӗненсе тӑрать пулин те, вӑл хӑй усӑ куракан мӗнпур япаласем, «хамӑн» тесе шутлаканскерсем пурте ҫав ӗҫӗн ҫимӗҫӗсем пулнине, тарҫӑ вырӑнче шутланакан хӗрарӑм, — амӑшӗ е арӑмӗ, — вӑл усӑ куракан пур япаласене те унран туртса илме пултарнине, уҫҫӑнах мар пулин те, чиперех туйса тӑрать.
Хотя он и твердо убежден, что труд постыден для казака и приличен только работнику-ногайцу и женщине, он смутно чувствует, что все, чем он пользуется и называет своим, есть произведение этого труда и что во власти женщины, матери или жены, которую он считает своею холопкой, лишить его всего, чем он пользуется.

IV // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Унтан малти пӳлӗме, амӑшӗ ертсе пынипе, Лыкачевсен йышӗ-ушкӑнӗ вӗҫсе-пӑрӑлтатса килсе кӗчӗ — кулӑшларах та селӗпрех барышньӑсен питӗ селӗм пусалӑхӗ; кӗтӳпуҫ хӑй, пӗчӗкскер те чӗп-чӗрӗскер, хӗрӗхе ҫитнӗ пулин те, ним ывӑнми ташлать-ха тата вӗҫӗмсӗрех ача ҫуратать — «иккӗмӗшпе виҫҫӗмӗш кадрильсем хушшинче», тет ун пирки полкри яка чӗлхе Арчаковский.
Потом в переднюю впорхнуло семейство Лыкачевых — целый выводок хорошеньких, смешливых и картавых барышень во главе с матерью — маленькой, живой женщиной, которая в сорок лет танцевала без устали и постоянно рожала детей — «между второй и третьей кадрилью», как говорил про нее полковой остряк Арчаковский.

VIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ун хыҫӗнчен, урисене хӑвӑрттӑн лӗкӗштеттерсе, полковникӑн аваллӑха куҫнӑ амӑшӗ, пӗчӗкскер, илтменскер, анчах тӑтӑрха, йӗпленчӗк те пӑхӑнтаруллӑ карчӑк, тӗкӗртетсе ҫитсе тӑчӗ.
Вслед за ней, часто шаркая ногами, приплелась древняя мамаша полковника, маленькая, глухая, но еще бодрая, ядовитая и властная старушонка.

VII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Анчах полковник ун амӑшӗ ҫинчен калаҫу хускатса ярсан, юн сасартӑках Ромашов пуҫне вӗри, ӳсӗртсе яракан юхӑмпа килсе капланчӗ, чӗтӗрев те вара самантрах пӗтрӗ.
Но когда полковник заговорил о его матери, кровь вдруг горячим, охмеляющим потоком кинулась в голову Ромашову, и дрожь мгновенно прекратилась.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика